Жюль Верн - Властелин мира [сборник]

Отдышавшись, Харвуд надел «радиошлем» и включил интегратор. Но экран оставался холодным и немым.

Харвуд бросился к одному, другому, третьему прибору… Результат был такой же — никакого действия.

Казалось бы, все в порядке. Тусклым розовым светом теплятся бесчисленные миниатюрные радиолампочки. Ни один из индикаторов не показывает какого-либо повреждения схемы.

У Харвуда по спине пополз неприятный холодок: нечто подобное случилось, когда был закончен монтаж главного интегратора. По неизвестным причинам устройство закапризничало, а затем вовсе отказалось работать… Свыше месяца пришлось ковыряться тогда в невообразимой путанице проводов, прежде чем было найдено незначительное повреждение. Сколько же придется затратить времени теперь, когда агрегат вышел из строя после взрыва бомбы?.. Даже имея полную схему и детальную инструкцию, необходимо ощупать каждый проводничок, проверить каждую деталь. А их десятки тысяч.

«Смит… Где же Смит? — думал Харвуд, торопливо проверяя главные узлы интегратора. — Неужели погиб при бомбежке?»

Откровенно говоря, в первые минуты после неожиданной тревоги Харвуд даже пожелал этого. Но сейчас было не до личных счетов: каков ни есть из Смита инженер, все же пригодилась бы и его помощь. «Но где же Смит?»

Харвуд несколько раз подходил к телефону, звонил и в экспериментальную, и в энергоузел, и на сторожевые башни. Смит как сквозь землю провалился.

Он появился лишь перед утром и, войдя в лабораторию, удивленно выпучил глаза на Харвуда:

— Что случилось? Придумал что-нибудь новенькое?… А я вот шел, и вижу…

Харвуд не дал ему договорить:

— Беги быстрее к Вагнеру. Приведи его сюда. Не медленно!

Смит хладнокровно посвистал:

— Поздно! Вагнера уже нет в живых. Я только что оттуда.

Харвуд вскочил как ужаленный:

— Мерзавец! Изверг! Что ты наделал?! Да знаешь ли ты…

— А, мерзавец?! А, изверг?! — Смит выхватил револьвер и выстрелил в Харвуда. Но его рука утратила былую точность движений. Он не попал. А через мгновение на него навалился Харвуд.

Несколько секунд на полу возле интегратора катался сплошной клубок тел. А затем раздался еще один выстрел, и Харвуд поднялся, пошатываясь.

— Идиот! — прохрипел Смит. — Идиот!..

Это были его последние слова.

Влажная, душная, темная ночь. Ни звездочки, ни проблеска в небе — оно затянуто сплошной пеленой тяжелых туч.

И на земле — мрак. Гринхауз — эта современная лаборатория в глубине джунглей — умолк, притаился. Лишь кое-где тускло тлеют небольшие лампочки — энергию нужно беречь. Временный владелец Гринхауза профессор Генри Харвуд — банкрот. Он лишен возможности купить несколько сот тонн горючего, чтобы наполнить опустевшие цистерны. У него нет денег для оплаты лаборантов и охранников. И это тогда, когда нужно собрать все силы, чтобы отремонтировать главный интегратор и закончить монтаж прибора, успешное испытание которого принесет долгожданные миллионы… Бессмысленно обращаться к Паркеру, Книппсу, даже к Бетси. Харвуд нужен им лишь как «Властелин мира», а вовсе не как нищий изобретатель. Им безразлично, какой ценой достался успех: украл, нашел, отнял — все равно. Победителей не судят… Харвуд отпраздновал частичную победу и получил за нее крупный аванс. Теперь приходится расплачиваться по векселям…

Нет, старый Вагнер ошибался: Харвуд вовсе, не был бездарным и даром времени не терял! Он почти закончил постройку «излучателя власти» — портативного интегратора, конструкцию которого начал разрабатывать еще Вагнер. Это было закованное в сплошной стальной панцирь сооружение на гусеничном ходу, с несколькими зеркальными антеннами-рефлекторами на вращающейся башне. Где-то в нутре этого чудовища, копируя причудливые извивы зигзагообразных линий на пленке, будут возникать электромагнитные волны. Узким незримым пучком они вырвутся из антенн, понесутся на сотни километров, чтобы вызывать у всех, встречающихся на пути, чувства ужаса, обреченности, тоски; чтобы расшатывать волю, нарушать те точнейшие процессы, которыми человеческий мозг обеспечивает существование всего организма.

Главный интегратор Вагнера был пройденным этапом. Этот прибор нужен, чтобы с его помощью быстро конструировать что-либо иное. Но он не может служить оружием. Расчеты показали, что, даже увеличив мощность интегратора в тысячу раз, нужного эффекта достичь не удастся: электромагнитные волны распыляются в воздухе, погасают, не достигнув объекта. А Харвуду прежде всего нужна дальнобойность аппарата. И ее даст «излучатель власти» — прибор, который излучает волны короткими импульсами очень большой мощности.

Лишь трое людей знали об «излучателе власти». Даже лаборанты и техники, монтируя этот агрегат, считали, что имеют дело с новым типом радиолокатора. Сейчас, после гибели Вагнера и Смита, придется посвятить в тайну кого-нибудь еще. Одному здесь не управиться… Что же делать?

Как хищник в клетке, Харвуд бегал из угла в угол своего кабинета в поисках выхода.

«Можно взять в качестве помощника Петерсона… Но это равносильно тому, что подписать самому себе смертный приговор… Привлечь русского?.. Натравить одного на другого?.. Соблазнить деньгами, славой, сыграть на честолюбии?.. — лихорадочно обдумывал он возможные комбинации. — Это, пожалуй, приемлемо. Но нельзя дать им возможность договориться…»

Это был риск, но ничего иного не оставалось.

И вот у главного интегратора, за несколько шагов от того места, где пять недель назад Джек Петерсон чуть не убил Генри Харвуда, сидят двое чрезвычайно любезных и вежливых людей.

— Итак, мистер Петерсон, забудем прошлое. Смита я прогнал прочь — это был необычайный подлец. Теперь мне нужен помощник. Я мог бы вызвать любого инженера из Америки, но избрал именно вас и уверен, что не ошибся. В случае моего успеха вас ждет богатство и слава. Неудачу я буду переживать один, это не скажется даже на вашем жалованья… Для уверенности друг в друге мы подписываем соглашение. Вот оно… — Харвуд пододвинул к Петерсону заранее заготовленный текст, — Подпишите. Устраивает ли вас жалованье?

Джек Петерсон слушал Харвуда в странном опьянении. Неожиданный, внезапный поворот судьбы казался ему чем-то невероятным.

Но сомнений нет: черным по белому написано, что на Джека Петерсона, инженера, возлагается вся ответственность за главный интегратор и за опыты, которые будут проведены при помощи этого агрегата.

Еще раз в мозгу Джека мелькнула мысль о тех неисчислимых богатствах, которые может дать интегратор. Но тотчас же ее смяла, вытолкала прочь иная, более яркая и величественная мысль о будущем царстве справедливости.