Жюль Верн - Властелин мира [сборник]

— О, мистер очень наивен! — любезно улыбнулся Щеглов. — Мистер считает, что советский инженер сломя голову помчится доказывать свое превосходство над американским, да?

— Да, — вздохнул Харвуд. — Гол в мои ворота. Начнем атаку с иной стороны. Нужно срочно отремонтировать интегратор, а…

— …а Вагнера уже нет! — очень серьезно продолжил Щеглов.

— Да. Два — ноль в вашу пользу. Вагнер действительно знал агрегат, как свои пять пальцев. У меня есть более важные дела. Интегратор поручаю вам. Отремонтируете — изучите в совершенстве. А через три года…

— …Вы хотели сказать — через пять тысяч рабочих часов?

— О, вы сумели извлечь из Вагнера даже это?! Поздравляю вас! Три — ноль… Может быть, старик намекнул вам и про «адскую машину» под интегратором?

До сих пор Щеглов мысленно издевался над Харвудом: все его ухищрения и впрямь были наивными. Теперь приходилось признать, что Харвуд хитрее и дальновиднее, чем это казалось на первый взгляд. Ну что ж, пусть беседа продолжается в прежнем тоне.

— Один в вашу пользу, мистер Харвуд. Был об этом разговор, был. Но не только об этом. Вагнер рассказал мне также, что вторую «адскую машину» он предусмотрительно установил у вас под кроватью, и она вот-вот взорвется.

— А, чепуха! — шутливо отмахнулся Харвуд. — Я ее уже давно выбросил прочь… Ну, так как же, дорогой… — он по-панибратски толкнул Щеглова в грудь. — Согласны?

Щеглов сделал то же самое в ответ, но тотчас же отдернул ладонь:

— Мистер носит панцирь?

— О, да! — ничуть не смутился Харвуд. — С некоторого времени. Советую и вам. Нагрудник из молибденовой стали. Удобно, надежно.

— Пуля пробивает? — деловито поинтересовался инженер.

— Не всякая, — Харвуд встал и сказал уже иным тоном. — Итак, спрашиваю в последний раз: согласны ли вы стать моим помощником?

— А если не согласен? — Щеглов тоже встал и, прищурив глаза, посмотрел на Харвуда.

— Тогда я запру вас здесь навсегда. Или по крайней мере надолго.

Инженер уже давно решил: надо согласиться. Можно я раскрыть секрет интегратора, и удрать при удобном случае… Но пистолет… Кто его прислал?.. Где находится неизвестный друг, и существует ли он вообще?

— Я буду иметь в своем распоряжении полную схему интегратора?

— Пусть так в конце концов, — Харвуд сделал вид, словно пришлось пойти на большой риск.

— Тогда — согласен.

Они молча вышли из комнаты, направились по коридору. У простенка против двери бывшего кабинета Вагнера Харвуд остановился и вынул из кармана крошечный свисток.

— Старик увлекался ультразвуком и оборудовал эту лабораторию надежными запорами. А впрочем, для вас это не диво.

Он дунул в свисток. Большой отрезок очень толстой стены с тихим шорохом повернулся вокруг своей оси, открыл два узких прохода в туннель.

Еще одна дверь, еще… Бронированная кабина лифта… И вот, наконец, последняя дверь открылась в какую-то большую полутемную комнату. Посреди нее, под колпаком из прозрачной пластмассы, пульсируют, мерцают многочисленные бледно-розовые огоньки.

— Главный интегратор! — торжественно сказал Харвуд.

Щеглов внимательно посмотрел на агрегат.

Да, профессор Вагнер имел право гордиться! Ничего похожего на эту конструкцию Щеглов до сих пор не видел.

Даже обычный массовый радиоприемник — конструкция сложная и капризная. Казалось бы, ничего особенного в нем нет — катушки, провода, рычажки да несколько десятков неказистых сопротивлений и конденсаторов. А вот умолкнет — ищи тогда, что случилось.

С машинами легче. Повреждения там преимущественно зримые: что-то сломалось, погнулось, расшаталось. Найди испорченную деталь, замени новой — вот и все. В радиотехнике дело обстоит по-иному. Все «штучки» в приборе на вид целы-целехоньки. А режим нарушен. Возможно, перегорела лампа. Может быть, пробит конденсатор. Или приблизились друг к другу провода, которые должны быть на определенном расстоянии. Или окислился и не проводит ток какой-нибудь контакт. Или…

Этих «или» не счесть. Самое сложное в радиотехнике то, что всегда приходится иметь дело с невидимым. Неисправность могут найти лишь приборы.

Да, нелегко отремонтировать даже приемник. Какая же сложность возникла перед Щегловым, когда он столкнулся с агрегатом, имеющим тысячу электронных рядиолампочек?!

…Свыше недели, не разгибая спины, ковыряются двое инженеров в паутине проводов, а успеха нет и нет.

Они не разговаривают между собой и лишь изредка бросают друг на друга недоброжелательные взгляды. Каждый считает другого шпионом, надзирателем. И это невыносимо. Это невозможно: вместо того, чтобы объединить свои усилия, они толкутся на месте.

— Послушайте, любезный! — наконец, не выдержал Щеглов. — Вы в самом деле инженер или только надзиратель?

Петерсон вскипел:

— Именно такой вопрос я хотел задать вам! Зачем вы проверяете десятый каскад? Я его уже проверил.

— А зачем вы взялись за двенадцатый? Я его на строил еще вчера.

Это и впрямь было трагикомично: затратить целый день на бессмысленную повторную работу.

— Так вот, мистер Петерсон, предлагаю работать по очередно. Двенадцать часов я, двенадцать вы.

— Согласен, — проворчал Джек. — Начинайте вы. Терпеть не могу работать ночью.

Он тотчас ушел. А Щеглов вздохнул с облегчением: наконец, удалось избавиться от чужих глаз.

Свисток, нож, пистолет… Необъяснимое продолжалось. Неизвестный друг молчит.

Проверив закоулки и заперев дверь лаборатории, инженер вошел в небольшую, обшитую листовым свинцом камеру для исследований, поставил вместо мишени один из испорченных конденсаторов, прицелился из крошечного пистолета и нажал на гашетку.

Раздался негромкий выстрел. Пуля пробила конденсатор и глубоко врезалась в свинец.

«Неплохо! — подумал инженер. — Все-таки это настоящее оружие!»

Он проверил и сосчитал патроны, спрятал в карман пистолет и вернулся в лабораторию. Теперь осталось решить вопрос об «адской машине» под интегратором. Если Харвуд заговорил о ней наугад — надо быть начеку проверяя монтаж, можно случайно замкнуть провода управления мины и взлететь на воздух вместе со всей лабораторией.

«Один из необозначенных на схеме узлов… — припоминал Щеглов строку из записки Вагнера. — Где же его искать?»

Было ясно, что это приспособление находится где-то в глубине агрегата, к тому же невысоко над фундаментом, чтобы не выглядывали провода, идущие к «адской машине».

Для защиты от вибраций главный интегратор был смонтирован на громадной бетонной тумбе, возвышавшейся над полом не менее чем на метр. Беглый осмотр этой тумбы не дал ничего. Тогда Щеглов пополз под агрегат, тщательно изучая каждый квадратный сантиметр фундамента.