Джордж Локхард - Райские птицы

Плечом к плечу с капитаном встали Хельга, Бьорн и Яускас, позади столпились другие космонавты — звездолет покинула почти вся команда. Огрин осмотрелся: в глазах людей горело только любопытство и жгучий интерес. Куда пропала обязательная для космонавта подозрительность, где столь тщательно натренированные способности к анализу и просчету ситуаций? Меньше, чем за полгода, Дуагея сделала из взрослых, опытных специалистов, готовых к любым сюрпризам Космоса — толпу любопытных детей. Способных, как и все дети, весело играть с тиграми…

Или вежливо беседовать с драконом, не чувствуя робости от соседства со столь могущественным и громадным зверем. Это выглядело нелепым, но даже самому Огрину драконы вовсе не казались большими, а ведь они возвышались на два человеческих роста и могли легким движением когтистой лапы завершить любую беседу. Так малыш, ликуя, лезет на спину льву, цепляясь за жесткую шерсть и не ведая о клыках…

Тем временем Ичивака вышла вперед и раскинула руки в символическом объятии. Крылатые отозвались улыбками, Тау весело подмигнула капитану. Кентаврия подошла к могучим существам и опустилась в траву рядом с янтарным драконом, чей вид — необъяснимо, как — сразу навевал мысли о мудрости и огромном опыте. «Аура лидера?» — растерянно подумал Огрин.

— Добро пожаловать, друзья, — вежливо произнес янтарный, обведя людей чистыми, ярко-зелеными глазами бесконечной глубины. — Прошу, оставьте в прошлом страхи и сомнения. Вы действительно друзья, и мы рады приветствовать вас.

Ответить дракону решились не сразу — пару секунд царила неловкая тишина. Как ни странно, первым на сей раз заговорил молчаливый и вечно хмурый Бьорн. Физик шагнул вперед, обратив лицо к Тау, сидевшей в центре:

— Мы получим ответы? — спросил он просто.

Крылатая приподняла края губ в тонкой и доброй улыбке.

— Не все, — отозвалась она с той же прямотой.

Бьорн глубоко вздохнул.

— Тогда скажите, что это? — он обвел рукой лес, небо, далекое море. — Мы теряемся в догадках, наш разум готов сдаться. Как возник этот мир? Почему он так похож на Землю, родину людей?

Тау весело и не слишком официально толкнула крылом серебряного дракона, сидевшего от нее слева.

— Ответишь? — спросила лукаво.

Серебряный бросил на подругу слегка укоризненный взгляд. Огрин еще раз поразился, насколько понятной и естественной для человека была драконья мимика — ожидать подобного от инопланетных рептилий казалось смешным, но ни один жест, ни одна улыбка не казалась заученной или чуждой. Просто драконы и люди — а также все прочие жители Дуагеи — действительно общались на одном языке. И это сводило с ума, ведь сейчас-то Огрин уже знал, что даже если Ичивака и другие аборигены в самом деле потомки землян, то уж драконы определенно явились из мира, с Землей никак не связанного!

Между тем, серебряный обратил к Бьорну глаза цвета насыщенного ультрамарина.

— Чтобы ответить на ваш вопрос, вы должны вначале испытать къен, — сказал он мягким, очень приятным баритоном. Огрин, встряхнувшись, отодвинул размышления в сторону и шагнул навстречу драконам.

— Я капитан экспедиции, — произнес он твердо, глядя прямо в глаза янтарного. — Мы готовы.

Дракон улыбнулся.

— Еще нет, — ответил он с теплой добротой в голосе. — Вы с честью выдержали испытания и доказали, что действительно имеете право называться разумными. Но вы слишком молоды и наивны, чтобы одолеть тиэррай.

— Вы эмпирически отыскали некоторые из тысяч законов развития, — продолжил серебряный дракон. — Но еще не умеете делать из них выводы.

— Однако вы обладаете удивительным даром, — с ласковой улыбкой заметила Тау. — Даром, на возрождение которого в людях мы уже перестали надеяться.

И все трое умолкли, глядя на космонавтов с высоты своего роста. Огрин, совладав с волнением, вскинул голову.

— Кто вы? — спросил он негромко. — Я не верю, что этот мир сотворили ради нашей экспедиции, хотя логика утверждает обратное.

Перламутровая Тау весело, совсем по-человечески рассмеялась.

— Видите? — она склонила голову набок. — Вам известны все факты, но выстроить их в линию не получается. Вы смотрите на яблоко, а видите сферу.

— Нам известны все факты? — напряженно спросила Хельга. — Так ли это?

— Главное, одолеть тиэррай, — очень серьезно сказала Ичивака. — Задумайтесь, люди. Крепко задумайтесь, поскольку лишь тиэррай сейчас мешает вам понять.

— Однако вступление затянулось, — задумчиво произнес янтарный. — Полагаю, къен пора начинать.

Он склонил глову к Огрину и тихо произнес ему прямо в лицо:

— Сейчас решается очень многое. Держитесь.

Капитан хотел ответить, но не успел. Начался къен.

Огрин ожидал чего угодно. Более того, уже привычный к сюрпризам Дуагеи, он ожидал, что любые ожидания будут обмануты. Но къен все равно оказался неожиданным.

Снаружи ничего не изменилось — та же степь, ветер, облака и столпы солнечного света, играющие в зеркальных драконьих чешуйках. Но в душе, в самой глубине разума, Огрин внезапно ощутил ПРИСУТСТВИЕ чего-то, объяснения которому не просто не было, а вообще не могло БЫТЬ. Отказывающееся принимать невозможное как данность, ассоциативное мышление Огрина в панике бросилось искать аналогии — и, как ни странно, сразу нашло. Капитан зажмурился, внезапно ощутив себя ребенком.

Младенцем, едва начинающим понимать окружающее. Теплые, мягкие руки матери — или отца — они всегда здесь, рядом. Кроме них просто не существует НИЧЕГО. Огрин всей душой, каждым своим атомом впитал абсолютно человечье чувство единения с кем-то, понять которого ты не можешь, но чью доброту и любовь ощущаешь ежесекундно.

Капитан мысленно ахнул, осознав, что точно такие чувства испытывает собака к своему хозяину. Его поступки никогда не ясны, его мир — полностью чужд, далеко за гранью собачьего понимания. Но любовь его совершенно родная, искренняя. Его эмоции так похожи! Собака не может понять, отчего хозяин грустит или радуется, но саму грусть и радость чувствует столь же полно, как сам человек. Только в случае с собаками чистоту аналогии портят взаимоотношения «господина» с «рабом», а здесь, Огрин сознавал, нет ничего подобного. Ичивака выразилась удивительно точно: къен действительно был радостью общения. Но не с «высшим» существом, вовсе нет! Просто ТОТ, чье присутствие сейчас наполняло Огрина теплотой, находился за гранью разумного понимания.

— Прокариоты, — услышал капитан. Изумленный, бледный Яускас говорил вслух. — Затем многоклеточные, растения, животные. Следующая ступень — разум, волею случая доставшийся на Земле только людям. А что же дальше? Сверхразум? Живые компьютеры?

— Нет, — к собственному удивлению отозвался Огрин. Къен совершенно не мешал воспринимать реальность. — Конечно, нет. Следующая ступень уже не будет разумом в нашем понимании.