Ярче Тысячи Солнц - Алекс [СИ]

— И масса-то тут причём? — вернул я нека из дебрей размышлений.

А то он мне сейчас всю историю от сотворения мира задвинет. Настолько сильно он вдохновился наличием слушателя.

— Вот неизвестно. Просто частота вибрации зеркала ноль-порта говорит о массе пересылаемого объекта. Массы всех объектов соответствуют действительности. А у вас и ррасков — нет. Ты же не весишь шестьсот тысяч тонн? Или я чего-то не знаю?

Рраски тоже проходят в ноль-порт? Впрочем, лимит удивления у меня, кажется, исчерпан. Просто ещё один факт в копилку странностей. Не удивлюсь, если эти монстры такие же иномиряне, как и мы. Только из какого-то мира, весьма похожего на ад. А какой ещё мир может породить таких монстров? Это что за условия там должны быть, чтобы выросло такое?

— Да, — согласился он, когда я, повернув голову, на него посмотрел. — Конечно, в вашем случае колебания показывают вовсе не массу. Вы иномирцы и явно чем-то отличаетесь от нас. Но чем, мы так и не нашли. Рраски-то, конечно, вообще от всего живого отличаются. Но вы… Мы провели множество анализов, несколько вскрытий, и ничего…

При слове «вскрытий» я поморщился. И он так спокойно говорит об этом? Так, между делом, как о каком-то отработанном материале. Если и начала всплывать какая-то симпатия к этому неку, то она тут же увяла. Но что-то я вот не слышал ни в одной передаче того, что рраски — иномирцы. Обычно там перетирались вопросы о том, как так получилось и что теперь с этим делать? Какой выверт судьбы создал ррасков, и как с ними бороться. Хотя такой факт вполне может умалчиваться специально. Секретность, все дела.

— Но то, что мы не можем уловить ни одним прибором, отлично видят рраски. Чем больше массу у человека показывает порт, тем больше любят его рраски, как правило. У вас и ррасков есть что-то общее. Благодаря этому вы проходите через порты. Но что это такое — загадка. Аура, количество тёмной материи или энергии в организме, сказочная мана, может, душа у вас другая? Конечно, я в этот околонаучный бред не верю. Но что-то же есть… Ладно, — видя, что я уже с трудом борюсь с закрывающимися глазами, нек поспешил откланяться. — Проспишься, обязательно всё съешь. Тебе нужны силы. Пока что мы тебя использовать в экспериментах не будем.

Ну, спасибо хоть на этом… Ещё бы подушку дали с одеялком, вообще бы как на курорте.

В клетке я сидел четыре дня. Целых четыре дня на больной заднице и с больной головой. Что не прибавляло мне доброты и всепрощения. Меня исправно кормили и даже помыли из шланга через клетку. Когда из туалета вонять начало. Туалет тут своеобразный: такая дырка в углу и ведёрко, висящее под клеткой. Ограничение пространства и скука — само по себе пытка, а тут вонь ещё эта. Даже позубоскалить не с кем. Клетки рраска и Хорька убрали куда-то. Я сидел один.

А на четвёртый день пустоглазые перегрузили клетку на колёса и поволокли по коридорам. Я только с интересом за ними наблюдал. Они всегда в костюмах. Всегда при оружии. Всегда в шлемах. Видимо, снимают они их только по праздникам. Моя поимка — тот самый праздник, вот тогда пустоглазый и снял шлем. Я долго от них бегал.

Пустоглазые подвезли клетку к стене и, пришвартовав к специальным воротам, больше похожим на шлюз какого-то космического корабля, открыли одну из стен с торца клетки. В большом помещении, что я видел изнутри, пол был выстлан песком, как на арене. А рядом стоял голый мужик, с интересом заглядывающий в клетку.

— А-а-а-а, новенький! — обрадовался он, увидев меня, и тут же ушлёпал куда-то.

— Выходи, — безэмоционально поторопил меня пустоглазый. — Ток подключим.

Я показал ему неприличный жест и вылез, оглядываясь. Клетка за моей спиной жалобно скрипнула, решётка опустилась, и поверх ещё упала толстая стальная плита, отгораживая меня от коридора. Вдоль по стене было ещё много таких квадратов-плит, к которым пристыковывались клетки. Прям как на каком-то космическом корабле стыковочные шлюзы. Ангар, блин.

В огромном помещении всё было сделано под естественные условия. Словно вырвали целый кусок пустыни с озером посередине помещения, где можно было даже плавать. Оно было размером с большой бассейн. Кучки живописных булыжников, раскиданных по песку, выполняли декоративную функцию. Как в террариуме таком. Сходство с террариумом дополняла одна из стен: она была прозрачной, и лампы дневного света, что палили с верхотуры. Несмотря на все условия, растений тут не было. Может быть, не озаботились пальмами, а может, потому, что среди камней кое-где затесались чёрные тушки ррасков. Если тут что-то и было изначально, то оно уже съедено и переварено. Возле озера располагалось какое-то нагромождение по типу палаток. Ткань прикрепили к самому высокому булыжнику, а внизу положили камни, чтобы держали натянутую ткань.

Вот возле этого палаточного городка сгрудились люди. Человек тридцать стояли и, усмехаясь, наблюдали, как я растерянно оглядываюсь. Среди них особо выделялся Хорёк, он стоял немного впереди. Гордо развернув плечи и выставив вперёд ногу. А в глазах и позе было такое сокрушающее превосходство, что я должен был от одного его вида в штаны навалить. Вот только я штаны забыл одеть. Так что обломится. Ещё примерно столько же людей сидели в разброс среди камней на песке, в противоположной от лагеря стороне, и настороженно косились на нас. Они перешёптывались и, казалось, не решались подойти ближе, будто была какая-то невидимая черта, окружающая лагерь.

Хм… Два лагеря?

А что, похоже. Одни заняли стратегическое положение у воды, и они построили палатки, а вторых выгнали в пустыню. Люди же не могут дружно жить, природа такая. Есть те, кто «за», и те, кто «против».

Сделав морду кирпичом, шагнул в сторону хорька. Сейчас всё прояснится…

— Рампунцель, — с ходу начал тот. — Куда прёшь? Тебе к педикам!

— Так я к ним и иду! — обрадовался я, быстро шагая к нему.

Не знаю, что Хорёк ещё хотел сказать, но он аж подавился следующей репликой, а потом, когда я подошёл достаточно близко, резко заехал мне кулаком под челюсть. Хорошо зарядил, в глазах потемнело, и я качнулся, с трудом сохранив равновесие.

Оба. Драка! Давно хотелось кому-нить морду набить! Слишком вымотали мне нервы происходящие события.

А Хорёк тем временем переместился мне за спину и попытался провести удушающий приём, схватив за шею. Ну-ну… Затылком дал ему в нос и, схватив, перекинул через себя, спиной швырнув на песок. Я бы его в песок закопал, если бы на помощь не подоспели остальные. Слабаки! Стая шакалов! А впрочем, чего я ждал? Да, переть против толпы — дебилизм, и стоило мне сейчас отступить, сложить лапки и сказать: «Ребят, я сдаюсь, не бейте сильно». Но быть забитым отщепенцем не собираюсь! Если уж и быть отщепенцем, то злым и страшным! Буду драться до конца, как псих! Пусть боятся и не связываются лишний раз!