Генри Каттнер - Нечеловеческий мир

ФЕРГЮСОН МОЛЧАЛ. Грут медленно пошел к лестнице. Затем повернулся.

- Камни дрожали, - сказал он. - Я чувствовал, как земля ползает под ногами. А цветы...

Закусив губу, он умолк, покачал головой, пожал плечами и спустился с веранды. Джим Фергюсон наблюдал, как он уходит к поселку. Он допил джин и нахмурился, отвлеченный всепоглощающим сладким запахом мадресильвы, речной жимолости, растущей вдоль берегов Паримы. Наконец, Фергюсон почесал небритый подбородок.

- Выходи, - окликнул он. - Ты чуть было не спугнул голландца своим шумом, а когда он ушел, ты словно заснул. Боишься, что я пойду на дело без тебя?

Из-за бамбуковых панелей появился Том Пэрри, стройный, жилистый, улыбающийся человек со шрамом на щеке.

- Может быть, - ответил он. - Я никогда не доверяю джентльменам. Такая уж у меня привычка.

- Я польщен, - наполняя стакан джином, - сказал Фергюсон. - Где Сэмпсон?

- Тут, - выходя следом за Пэрри, отозвался Сэмпсон.

Сэмпсон был коренастым, смуглым человеком, который мало говорил, но, видимо, все слышал. Он отодвинул кресло и сел, сразу потянувшись к бутылке.

- Ну? - Голубые глаза Пэрри пристально посмотрели на Фергюсона.

Тот ухмыльнулся.

- Что «ну»? Из Грута мы больше ничего не вытянем. Он просто талдычит одно и то же.

Пэрри скорчил гримасу.

- Чего мы тогда ждем?

- Ничего. Можем поплыть вверх по реке, если хочешь.

- Как насчет свинцовых костюмов?

Фергюсон пожал плечами.

- У доктора Кэрнса есть парочка. Он, наверное, знает чего ожидать. Ткань со слоем свинца - это важно. Но теперь нам нельзя мешкать. На то, чтобы добраться до Манаоса и вернуться обратно, уйдут недели, кто-нибудь может начать задавать вопросы. Используем свинцовые костюмы Кэрнса.

- А они защитят нас от радия?

- Да, - ответил Фергюсон и снова ухмыльнулся. - Впрочем, ничем не помогут против других излучений, - в населенном призраками лесу Грута может оказаться какой-нибудь необычный вид радиации.

- В любом случае, радий там точно есть, - коротко сказал Сэмпсон.

- Да, - подтвердил Пэрри. - Если Грут не отведет нас туда, думаю, девушка все же согласится. С чего бы вдруг голландцу бояться... призраков?

- Совесть, - сказал Фергюсон. - У всех есть своя ахиллесова пята. Так получилось, что у меня она заключается в другом, но...

- Так вот почему ты торчишь в Бразилии с парочкой таких плохих парней, как мы, вместо того, чтобы стать крупным металлургом в Нью-Йорке, да? - злобно спросил Пэрри.

Но его колкость не достигла своей цели. Фергюсон обратил спокойный, мрачный взгляд на Пэрри.

- Все верно, - согласился Фергюсон. - Вам повезло, что я знаю, как выглядит радий.

- Десять тысяч, - сказал Сэмпсон.

- Мы можем достать десять миллионов, - проворчал Пэрри. - Кроме того, Грут отдал материал на хранение местному священнику. В дебрях джунглей это безопаснее, чем банк. Нам лучше и не прикасаться к нему.

Да, это было не опасно. Фергюсон предупредил священника, чтобы тот держал радиоактивную руду в свинцовом ящике. Почему Грут не спустился по реке до Манаоса или Рио заставляло задуматься. Это было почти, подумал Фергюсон, как если бы какой-то невидимый трос все еще привязывал голландца к этой странной, фантастической части леса, где он нашел... то, что нашел.

Фергюсон вздохнул и посмотрел на медленно текущую реку. Где-то там, выше по течению, жил доктор Эндрю Кэрнс, обладатель секрета, который Грут не сумел открыть, потому что голландец пережил шок, нанесший психологическую травму, он перешел через порог неизвестного, и на некоторое время оказался в совершенно чужом мире. Там, где земля ползает под ногами, камни дрожат, а цветы наблюдают.

Никто не мог плотно закрыть дверь в прошлое. Хотя Фергюсон странствовал по Амазонке уже пять лет, без амбиций и без надежды, сейчас к нему отчасти вернулось прежнее любопытство. Радиевые залежи, описанные Грутом, стоят невероятных денег, но богатство стояло в сознании Джима Фергюсона на втором месте, уступая ощущению непостижимой тайны, хранящейся выше по течению. Он просто плыл вперед, подталкиваемый знакомым ветром, который дул к берегам мистической загадки.

А навстречу постоянно дул горячий ветер Бразилии, влажный от тошнотворного запаха цветов.

- Мы возьмем оружие, - внезапно сказал Фергюсон.

ПЭРРИ УДИВЛЕННО уставился на него.

- Возьмем. Но зачем? Начинаешь волноваться?

- Не знаю, - вновь ощутив грызущую тревогу, разбуженную словами Грута, прошептал Фергюсон. - Всякое может случиться, Пэрри. Всякое. Как видишь, Грут не рассказал нам все, что видел или... чувствовал. Я не психолог, но это понятно даже мне. Часть его разума не позволила ему увидеть кое-что из того, что там произошло. И, пока эти вещи не повлияют на него непосредственно, он не будет обращать на них внимания.

Пэрри был озадачен.

- Я не понимаю.

Фергюсон кивнул на голубые затуманенные гряды Серры Пакарануа, закрытой облаками стены за джунглями.

- Если эти горы вдруг встанут, пройдут мимо нас и исчезнут за горизонтом, это будет настолько невероятно, что твой разум не даст тебе признать, что ты только что увидел. Потому что, если действительно поверить в то, что горы ходят, можно сойти с ума. Автоматический защитный механизм подсознания.

- Горы ходят! - презрительно произнес Сэмпсон. - А джин разговаривает.

Тем не менее, в голубых глаза Пэрри появилось слабое, но отчетливое беспокойство.

- Как ты думаешь, что Грут там увидел? - спросил он.

- Не знаю, - ответил Фергюсон. - Не знаю. Может быть, как ходят горы...

Пять дней на каноэ, три пешком, и они достигли места назначения, оказавшись у подножия могучих вершин Серры Пакарануа. Грут был с ними. Фергюсон подумал, что подсознание Грута вынудит его вернуться. Теперь Грут говорил редко. Его тяжеловесное лицо заметно похудело, а нервное напряжение сделало раздражительным. Странно, но тот же самый недуг оставил отпечаток и на докторе Эндрю Кэрнсе, и это направило размышления Фергюсона в другое русло.

Кэрнс жил на обломках экспериментальной станции, которая тут когда-то была. Аборигены перестроили ее, и результат оказался даже лучше, чем Фергюсон мог ожидать. Но сейчас над постройкой висело тяжелое молчание, а привычного тихого бормотания индейцев не было слышно. Пэрри тоже почувствовал это и достал пистолет. Сэмпсон упрямо шел впереди, глыбистый, полностью лишенный воображения человек, который не чувствовал напряжения, витавшего в воздухе над поляной. По лицу голландца градом катился пот.

Дверь открылась, на пороге показался высокий, седой человек в рабочих джинсах и майке, с винтовкой в руках. Узнав пришедших, он расслабился, как показалось Фергюсону, но напряженная осмотрительность Кэрнса исчезла не до конца.