Саад Хоссейн - Гуркха и Владыка Вторника

– Вот как? Значит оракул слепа к нам? Следовательно, она не может предсказать социальный вред, который ты приносишь своим жалким наркобизнесом.

– Знахарским! – огрызнулась РеГи. – И все мной очень довольны, спасибо, я на сто процентов органика. Попробуй пыхнуть той искусственной штукой и скажи, что я приношу вред!

– Леди на 478 месте в списке, мне кажется, – сказал Гурунг.

– Ты в первых пяти сотнях? – спросил Мелек Ахмар. – С торговли травой ?

– У меня большой сад, – усмехнулась РеГи. – Стопроцентно органический лист, детка. Бесценная штука.

– Точно, я забираю это предприятие, – сказал Мелек Амар. – И мы должны начать продавать что-нибудь посерьезней. Будет гораздо проще добраться до вершины с 478-й позиции, чем с нуля.

– В точности мои мысли, Владыка, – сказал Гурунг.

– Эй! – сказала РеГи.

– Хочешь, чтобы я правда все расплющил? – осведомился Мелек Ахмар.

– Ладно. Только силком и умеешь. Плевать я хотела.

– Слушай, не переживай, когда я стану королем, ты точно будешь моим замом, – утешил Мелек Ахмар. – Я разрушу ту башню, на которую Гурунг таращится целыми днями, и превращу ее для тебя в огромный сад.

– Мы ее обрушим, да, – улыбнулся Гурунг. – Но думается мне, что это будет мавзолей.

Мелек Ахмар сидел в очень неудобном кресле. Гурунг его где-то добыл. У кресла были подлокотники, огромная, покрытая орнаментами спинка и толстые изгибающиеся ножки – гротескное позолоченное упражнение в резьбе по дереву, произведение столяра с манией величия. Трон. На самом деле, это был трон. На нем были вырезаны драконы, обезьяны и бараны. Рог одного из баранов упирался ему в спину. Он предлагал оперировать из тени, как РеГи, но Гурунг настаивал, что им нужен спектакль.

– Так покупатель быстрей придет, он говорит, – пробормотал Мелек Ахмар. – Я должен выглядеть как король, говорит он…

Первые десять клиентов предсказуемо пришли за волшебной ТГК-содержащей органической травой РеГи, которая бушелями произрастала в альтернативном саду, и они были слегка сконфужены его блистательным величием. Все же, когда его голос нес околесицу, громовыми раскатами сотрясая их кости, а увесистые сумки с травой очутились в руках, они были умерено довольны. Несколько продуманных тычков гурунговым кукри вдохновили посетителей на лишенные энтузиазма поклоны и реверансы, пока до остальной очереди не дошло: в городе появилось новое руководство и несколько поклонов и расшаркиваний не повредят.

Одиннадцатый парень был не таков. Он пришел с урной и мгновенно вызвал фурор. Гурунг, в своей лаконичной манере выстраивающий желателей, смотрел на него неодобрительно.

– Он хочет, чтобы прах его жены развеяли над Канченджангой.

– Она уже мертва? Или об этом тоже нам позаботиться?

Гурунг странно на него посмотрел.

– Да, да, она уже отошла.

Мелек Ахмар пожал плечами. С хомами никогда не знаешь.

– Вершина тех гор, так? Это не так уж сложно, верно? Почему он сам туда не отправится?

– Во-первых, туда запрещено забираться, а во-вторых, там нет микроклимата, он умрет через пару дней за пределами города, – сказал Гурунг. Он пожал плечами. – Ты мог бы туда добраться, но понадобятся недели. Оно того не стоит.

– Недели? Это когда я был слаб, – улыбнулся Мелек Ахмар. – Узри, хом, на что способен Король Джиннов.

Он выпрыгнул из кресла, уже сгубившего ему спину, и глубоко вдохнул силу. Аххх. Как хорошо, когда искажаешь все вокруг. Поле искажения сгустилось вокруг него в осязаемую черную ауру, и он чувствовал, как хомов тошнит и они корчатся в его близости, неудачный эффект скручивания частиц, лежащий в природе самого поля искажения. Он схватил злополучного вдовца, запихнул его подмышку и запустил себя в воздух, самонаводящейся ракетой в небеса, чистая сила за спиной оставляла след, подобный хвосту кометы. Секунды и город под ним уменьшался, а человек подмышкой визжал от страха. Аххх. То, что надо. Ветер навстречу, разлетающиеся в стороны птицы, бьющийся в когтях хом, вот потеха!

Мелек Ахмар вернулся в сад через несколько часов. Он слегка вымазался, но это было предсказуемо, учитывая, что он скакал по горам. Ожидая его возвращения, собралась очень большая толпа, воздух гудел от возбуждения и домыслов. Люди тянули шеи, чтобы рассмотреть его или злополучного вдовца. Который, к несчастью, отсутствовал.

– У нас было небольшое происшествие, – сказал Мелек Ахмар. – Ему не понравились прыжки и полет.

– Что? Ты его в Канченджанге оставил?

– Слушай, он сказал, что сейчас ему любая гора подойдет, так мы выбрали ту, которая поближе.

– Показушник, – сказала РеГи.

– Так где он? – спросил Гурунг.

– Он взял и умер. Сердце не выдержало, – Мелек Ахмар поднял взгляд и в глазах его стояло изумление. – Такой хрупкий. Он улыбался солнцу. Сказал, оно прекрасно. Потом умер. Так я труп сжег и развеял его прах вместе с прахом жены.

– Он умер ? – сплюнул Гурунг. – Ясно. Негативная карма.

– Погоди, – РеГи смотрела в пространство, ее импланты прокручивали данные в глазах. – Говоришь, он умер счастливым?

– Мне откуда знать? – проворчал Мелек Ахмар. – Я держал его голову, чтобы он мог насмотреться на небо. Гребаные хомы.

– Должно быть охренительный был вид, чувак, – сказала РеГи. – Он отдал тебе все. Каждый балл с последним вздохом. Это справедливый обмен, Карма одобрила. У него больше никого не было, семьи не осталось. Похоже, ты сделал его день.

– Гребаные хомы, – повторил Мелек Ахмар. Они так легко ломаются… какого черта они не могут быть осторожней?

Гурунг лучезарно улыбнулся. Когда он отгонял зевак, нож в его руке сиял.

– Следующий!

Гамилькар навзничь лежал на диване Додже, пока не него низвергались каскады данных: зернистые фото, инфракрасный и черновой футаж в спектрах, которые только эхо могло расшифровать; аудио с помехами, словно химерный шорох муравейника; быстро меняющийся счетчик кармы, алгоритмы срабатывания – словно древняя фондовая биржа на бычьем ралли; потная, жирная тварь рычащая в безмятежном Саду Грез, сад внезапно подернут дымкой и недоступен механическим глазам. Данные шли яростно, беспрестанно. Уровни кармического разума сейчас сфокусировались на нем с ощутимым весом, тяжестью, которой он никогда не испытывал, будто его приковали к гигантскому колесу, чей неумолимый поворот превратит его в месиво в любой момент.

У Канелии Шакии был собственный канал, она лежала в собственной луже пота, а оружие было сложено перед ней подобно фетишам. Нож гуркхов. Револьвер. Новоприобретенная электрическая дубинка, предназначенная для обездвиживания. Три металлических шарика: дроны, взмывающие в воздух штурмовыми шмелями, управляемые через эхо. Она занималась военной стороной дела: защита башни и возможное нападение на сад. Она сохраняла сосредоточенное внимание, дитя, рыскающее по смертоносным подвалам кармического арсенала – магазина, который редко открывался для людей.