Саад Хоссейн - Гуркха и Владыка Вторника

– Я разочарована, что дошло до этого, – сказала Карма. – Мы обвиняем вас в сознательном разрушении городской собственности и отказе разойтись. Полковница Шакия. Вы можете принять командование обороной башни и ликвидировать противника.

– Непременно, – без запинки ответила полковница Шакия, ее голос пустил по разрушенному залу еще одно эхо. – Благодарю вас, леди и джентльмен, за вашу демонстрацию. Я полковница Шакия из Обороны. Прошу отметить, что на данный момент я авторизирована к использованию огня на поражение. Считайте это последним шансом отступить, прежде чем я высеку вас, словно псов, пока на ваших спинах не останется кожи.

– Ее голову я тоже хочу, – сказал Мелек Ахмар.

– Они на вершине, – ответил Гурунг и побежал к лестничному пролету.

Лестница была широкой и глубокой, спиральная монструозность из мрамора, тянущаяся все выше и выше. РеГи застонала, когда они до нее добрались.

– Ты хочешь, чтобы я карабкалась до самого верха?

Гурунг усмехнулся.

– Ты стала несколько пухловатой, Леди Джинна, если позволишь сказать. Парочка ступеней будут тебе полезны.

РеГи оскалилась. Что было ее нормальным выражением лица, а потому не сумело донести всю глубину того, как она сейчас оскорбилась.

Мелек Ахмар наполовину ожидал, что на лестнице будут ловушки, как это случалось в старые дни, с шипами и ямами, и горячим маслом, выливающимся из горизонтальных бойниц, но их оставили в покое, пока они не поднялись до следующего этажа. Двойная дверь была широко распахнута, и они видели величественных холл, наполненный драгоценными артефактами – и все сверкало золотом.

Полковницу Шакию совершенно не волновали эти вещи. Из двери напротив выехала пара больших дронов, которые плевались жидким огнем и раздавили бесценную статую древней цивилизации Пала. Их окатил жар, от которого они спрятались, скорчившись под сферическим щитом РеГи. Мелек Ахмар расхохотался, потому что ну кто нападает на джиннов с огнем, в конце концов, а потом вспомнил, что Гурунг, скорей всего, не испытывает к пламени той же нежности, и в любом случае, это был какой-то нечистый, фосфорический жар, некомфортный и возможно даже вредный для него, и РеГи немного вспотела, так что он выступил из сферы и атаковал дронов просиявшим молотом. Они развернулись ему навстречу и в этот секундный промежуток он выстрелил пригоршней воздуха, первородным давлением своего поля, которое хряснуло их о стену. Он ударил Молотом Рассвета, низводя дронов до запчастей.

После этого была нескончаемая битва на ступенях, жестокая и на ближайшей дистанции. На лестничной площадке третьего этажа их окатили жидким азотом, а затем какими-то ЭМИ-волнами, а на четвертом старинные дроны использовали кинетическое оружие. Враг варьировался от сфер размером с футбольный мяч, до машин с муравья, но Мелек Ахмар прорвался сквозь них только с несколькими царапинами.

– Легко! – проревел он. – И весело! Наконец хорошая драка!

– Вот и нет, – прошипела РеГи сквозь сжатые зубы.

– Они нас загоняют, – сказал Гурунг. – Тестируют.

– Агась. Карма наблюдает за нашими реакциями на разные атаки, – отозвалась РеГи. – Составляет схему наших способностей.

Мелек Ахмар поморщился.

– Коварная дьяволица.

Хорошо, что я еще не явил все великолепие своей мощи. Эти идиоты думают, что я какой-то чурбан с молотком.

– Я думала, нас пригласили, – сказала РеГи.

– Не все они заодно, – ответил Гурунг. – Это можно использовать, когда мы доберемся до вершины.

РеГи легко разрушала антигравитацию, а те ультрасовременные дроны были убийственно дорогими, что, очевидно, сообразила и полковница Шакия, поскольку теперь она присылала им очень старые, механические машины, работающие на шестеренках, кошмарные наваждения, похожие на боевых коне-псов, с полными пастями скверных новостей и четырьмя копытами. У части из них были скорпионьи хвосты с ядовитыми жалами, проросшие из лопаток. Эти были проблематичными, они использовали инерцию, чтобы пробиться сквозь поле искажения, а их внутренние механизмы лучше сопротивлялись большинству трюков РеГи.

Мелек Ахмар притянул свое поле к коже, уменьшая его до покрова толщиной в миллиметр, тверже вольфрама, значительно тверже любого известного человеку металла, однажды он так прошел сквозь пламя дракона, сквозь центральное пламя в ядре Земли. Это было одной из его специализаций, в старые дни его называли Ахмаром Стальнокожим, даже легендарное копье Курикена затупилось о его грудь. Разумеется, этот тупой Гомер украл его историю и славу, и отдал ее жалкому Ахиллу, а потом еще соткал вокруг нее огромную, нудную поэму. В суде джиннов по этому поводу рассматривалось дело.

Он махнул остальным, чтобы отступили, и позволил первым трем коне-псам себя атаковать, насмехаясь над их жалами и шипами в пасти, отскочившими от его доспеха. Он обрушил молот на голову первого, размозжил ее на части, а затем поморщился, когда эта штука продолжила нападать, будто ничего не случилось. Двое других повисли на его руках и пытались его повалить. Гурунг метнулся в сторону, смехотворно отважный, и каким-то образом его нож воткнулся в слабое место рядом с подбрюшьем поврежденной гончей, быстрый, непринужденный тычок сквозь сталь, заставивший коне-пса опрокинуться и повалиться на ступени, лягаясь, словно забитое животное, не способное встать на ноги.

– Гироскоп, – сказал Гурунг, торопливо отступая за щит РеГи. – В головах ничего нет. Их мозг в брюхе.

В добром здравии Мелек Ахмар обладал ужасающей силой, совершенно не связанной с его полем искажения. Он поднял руки над головой и оторвал нападающих от земли, и, пока они извивались в воздухе, бил их друг об друга, пока не начали отлетать детали, а они издавать скулящие машинные визги, до странности напоминающие настоящих собак.

Вперед и вверх, в оргии насилия, устилая путь деталями, маслом, металлом и, время от времени, кровью, когда они получали небольшие порезы и царапины. Их замедляло само количество и разнообразие оружия в распоряжении полковницы Шакии, пока даже энтузиазм Мелека Ахмара не начал угасать. После бесконечного марша они достигли предпоследней двери, где стены начинали загибаться вверх, вершина башни существенно сужалась по пути, а ступени стали значительно короче, уже не мраморные, но из функциональной стали – и было понятно, что за следующей дверью осталась только одна комната в самой высшей точке. Здесь дверь была из толстого, полированного металла, очевидно несокрушимая, и когда они добрались до площадки, то услышали за собой движение, и часть лестницы плавно опустилась, отрезав им отступление. Здесь, наконец, они оказались в бутылочном горле, убийственном поле, с любовью подготовленном полковницей Шакией и ее хозяйкой Кармой.