Дмитрий Кружевский - Реконструктор. Приручение пламени

– Куда выноси? – не понял Андре.

– На погост, – буркнул Сергей. – У тебя вид как у ходячего трупа. Отдохнуть тебе надо.

Роханцев в ответ только криво усмехнулся и, бросив еще один взгляд в окно, подошел к стоящему во главе стола креслу с высокой узкой спинкой. Это кресло с резными подлокотниками и рисунком в виде золотистых птиц на обивке всегда напоминало Ратному царский трон, виденный им в одном из земных музеев. Откуда оно появилось в штабе никто не знал, но вид восседающего на нем Андре всегда вызывал у Сергея невольную улыбку. Не сдержался он и на этот раз, спешно отвернувшись и сделав вид, что разглядывает неожиданно заинтересовавшую его настенную лепнину.

– Значит все же летишь? – не то спросил, не то констатировал Роханцев, допивая лайкос и отставляя стакан в сторону.

– А думаешь, не стоит? – Ратный вопросительно посмотрел на друга.

– Тебе решать, – пожал плечами Андре. – Просто чую там, – он ткнул пальцем в потолок, – твоему визиту рады будут далеко не все. Конечно Кутесов тебя в обиду не даст, но и он далеко не всемогущ. К тому же грызня в верхах сейчас наверняка идет знатная. Новая власть только набирает силу, и все стремятся выслужиться, урвать себе местечко потеплее, а кусок пожирнее. Так что наверняка наш генерал крутится как вьючка во время гона, чтобы удержаться на вершине.

–Думаешь, я этого не понимаю, дружище, – Сергей вздохнул и, проведя рукой по гладко зачесанным волосам, добавил: – Просто чую, что по-другому не получится, зарубят мои машинки. К тому же, хочу лично прощупать почву, посмотреть, что там да как.

Роханцев пару минут пристально смотрел на землянина, затем коротко кивнул:

– Понимаю. К тому же тебя все равно не отговорить. Ты кстати просто попрощаться или по какому делу?

–И то, и то, – Ратный толкнул в сторону генерала принесенную с собой папку. – Вот, хочу, чтобы отправил курьером к Васнову.

– Что-то важное?

– Кой-какие мои заметки, чертежи и расчеты. Если хочешь, можешь глянуть.

– Избавь Пресветлый, – с притворным ужасом вскинул руки Андре. – Твои каракули читать одно мученье, я же потом спать плохо буду – пусть уж Рослав мучается. Надо так надо, сегодня же вечером отправлю. Что-то еще?

– Да вроде все, – развел руками Сергей. – Хотя если нальешь чашечку твоего фирменного лайкоса с цветками тамнилы, то буду только счастлив. Надеюсь, не зажмешь старому другу?

–Ты же знаешь, жадностью никогда не страдал, – усмехнулся Андре, поднимая трубку и нажимая одну из кнопок стоявшего на столе громоздкого телефона. – Тол, будь добр два стакана лайкоса и брось по ложке тамнилы.

Трубка что-то неразборчиво «хрюкнула» в ответ, заставив генерала недовольно поморщиться.

– Нет, так найди и быстренько, – раздраженно бросил он и буквально впечатал ее в углубление аппарата, затем посмотрел на Ратного. – Кстати, ты, когда летишь-то?

Ратный бросил быстрый взгляд в сторону висящих на стене массивных часов в тяжелой бронзовой оправе, выполненной в виде вставших на дыбы коней.

– Через три часа. Так что не переживай, лайкос погонять мы с тобой еще успеем, тем более у меня мобиль под окном.

– Вот и замечательно, – Роханцев достал из ящика стола пачку аром и, прикурив одну, откинулся на спинку кресла. – Ну, если время есть, то давай рассказывай, как у тебя там с Тейриной, а то я ее уже сто лет не видел….

Серая туша аэростата сверху была похожа на гигантскую акулу, непонятно каким образом переместившуюся из глубин океана на раскинувшуюся под крыльями крылана коричнево-зеленую ленту взлетного поля. Замершая неподалеку «пятнашка» на ее фоне смотрелась маленькой белой рыбешкой, испуганно жавшейся к боку гиганта в поисках защиты от неведомых хищников. Ладислав усмехнулся пришедшему в голову сравнению, подумав, что на самом деле «эст» куда опаснее старушки «Надежды» и при умелом пилотировании не оставит ей даже шанса на победу. Снизившись и накренив самолет на правое крыло, он прошел над полем практически на бреющем и, мысленно выругавшись, потянул ручку на себя, уводя машину на второй заход. Не показалось. Взлетная полоса тут была явно меньше заводской, а это уже было проблемой. Пробег у «шестнадцатого» был куда больше, чем у его предшественницы, не говоря уж о стандартной «четверке». Именно эта особенность нового «эста» едва не стала причиной катастрофы во время первого испытательного полета Ладислава, и его спасло лишь то, что прямо за аэродромом начинался некошеный луг. Тогда единственные повреждения во время посадки получили его нервы да самолюбие опытного пилота, однако здесь на подобный исход рассчитывать не приходилось. По периметру аэродрома рос густой кустарник вперемешку с деревьями, а встреча с этими зарослями могла быть непредсказуема. В любом случае подобное столкновение если и не угробит, то надолго выведет машину из строя. В принципе удивляться тут особо было нечему, данное взлетное поле строили под старые «эсты», причем явно с запасом. Навскидку длина полосы была больше двух сотен локотов, а той же «четверке» нужно было вполовину меньше – машинка всегда славилась тем, что могла взлетать и садиться буквально с «пяточка» земли. Увы, но, несмотря на все свои плюсы, в плане взлета и посадки «эст-16» был куда требовательней.

Лад бросил злой взгляд на кругляш топливомера и нервно прикусил нижнюю губу, – стрелка дрожала у красной отметки. Стянув перчатку, он постучал пальцем по прибору, но зеленый носик стрелки не сдвинулся ни на миллиметр, а значит, топлива оставалось минут на пять, не больше. Нужно было решаться. Если уж Эйтан решил сделать промежуточную посадку именно здесь, значит, был уверен, что посадить крыланы можно.

Судя по всему, на земле поняли его затруднение. Люди внизу засуетились, спешно перенося тупоносую матерчатую стрелку ближе к тянущейся вдоль края поля проселочной дороге. Ладислав выругался сквозь зубы, напоследок обозвав себя идиотом. На фоне «Надежды» дорога казалась тонкой коричнево-зеленой ниткой, хотя на самом деле ее ширины вполне хватило бы даже для посадки бомбардировщика – подвело чувство перспективы, что для пилота с его опытом было просто непростительно. Чаклин криво усмехнулся и, сбросив газ, спешно принялся вращать ручку выпуска шасси, пока едва слышный щелчок не возвестил о том, что фиксаторы защелок встали на свое место. Повинуясь пилоту, самолет устремился вниз, и вскоре под его крыльями замелькала пыльная лента дороги, заставив Лада спешно подтянуть ручку на себя. Шасси «эста» мягко коснулись земли, и он шустро «побежал» вперед, легко подпрыгивая на небольших кочках. Мимо пронеслись аэродромные ангары, стоящая рядом с ними четверка «алаков», обгоревший остов «эста» и, наконец, машина остановилась, далеко выкатившись за пределы аэродрома. Заглушив двигатель, Чаклин стянул с головы шлем и, вытерев им выступивший на лбу пот, нервно хохотнул. Откинувшись на бронеспинку сиденья, он пару минут сидел неподвижно, чувствуя, как уходит накопившееся напряжение, затем дрожащими руками отстегнул ремни. Все-таки пятнадцати часов налета было мало и «шестнашка» то и дело подкидывала новые сюрпризы. Вот и сейчас несколько резкое нажатие на тормоз, едва не привело к катастрофе. Крылан ощутимо клюнул носом вниз, и от капотирования 6спасло только чудо. Лад выбрался на крыло и, спрыгнув вниз, огляделся. По дороге со стороны аэродрома уже спешили люди. Он помахал рукой, показывая, что с ним все в порядке и обессиленно облокотился на крыло, чувствуя неожиданную усталость – два часа беспосадочного перелета давали о себе знать.