Дмитрий Кружевский - Реконструктор. Приручение пламени

Кутесов удивленно вскинул брови, озадаченно хмыкнул, пробарабанил пальцами по лежавшей перед ним газете и, вернувшись к своему месту, затушил в пепельнице дымящийся окурок.

– С профессором мы непременно поговорим, – сказал он, опускаясь в кресло. – Однако это не объясняет всех расходов.

– Об остальном разрешите представить отчет завтра.

– Завтра?

– Да, – Росовский бросил быстрый взгляд на свои наручные часы. – Утром. Ровно в семь ноль – ноль на столичном полигоне.

Туман стелился по земле густой, молочной пеленой превращая стоящих внедалеке людей в призрачные тени вытканные темным обризом на его шевелящемся полотнище. Солнце еще едва показало из-за горизонта свой бледный круг, было довольно прохладно, а высокая трава хлестала по сапогам, сбрасывая с себя утреннюю росу, затекая за голенища, отчего было вдвойне неуютно. Хуже всего приходилось тем, кто по дурости или банальной непредусмотрительности надел ботинки, и теперь нижняя часть их брюк потемнела и отяжелела от впитавшейся воды.

– Что ж, господа, думаю, дальше идти не стоит, – сказал Росовский, поворачиваясь к следующим за ним членам правительства.

Министры послушно остановились, оглядывая пустое поле полигона, пытаясь хоть что-то разглядеть в обступившем их тумане.

– И что же мы в этом киселе увидим? – ехидно поинтересовался стоящий чуть позади него министр финансов, протирая свой монокль быстро завлажневшим кружевным платком.

«Беспринципный, жесткий, хваткий, щепетильный человек, который удавит любого за лишнюю истраченную монету без его на то одобрения. Но специалист своего дела прекрасный», – вспомнил Росовский слова Кутесова сказанные после очередного заседания правительства, на котором ему удалось присутствовать. Тогда он видел его лишь мельком, а вот сейчас решил рассмотреть: худой и вечно сутулящийся, словно вставшая на хвост змея, взгляд пустых бледно-голубых глаз бездушен и холоден точно у рыбы, одет небрежно – неприятный человек. От таких людей никогда не знаешь, чего ожидать, они с одним выражением лица поздравят тебя с днем рождения и точно с таким же сунут нож под ребра. Никол мысленно поморщился, а вслух сказал:

– Не беспокойтесь, господа, вы все увидите. Нужно лишь немного подождать, – он посмотрел на часы. – Буквально пять минут. Наберитесь терпения, уверяю вас, зрелище будет незабываемым.

– Надеюсь на это, – нарочито громко бросил министр финансов и, водрузив монокль на свое законное место, демонстративно перенес внимание на одного из своих спутников.

«Сплошные болтуны, карьеристы и жополизы», – устало подумал главком глядя на тихонько переговаривающихся между собой чиновников и «кабинетных» генералов. – «И почему Наил их до сих пор терпит».

Он вздохнул, снова посмотрел на часы и, дождавшись пока большая стрелка перепрыгнет на следующее деление, воздел руку.

– Всем внимание, сейчас начнется.… И рекомендую прикрыть уши.

Некоторое время ничего не происходило и Росовский даже стал ловить на себе удивленные взгляды, как вдруг окружающий воздух колыхнулся, наполнился непрерывным ревущим звуком почти воем, который казалось шел отовсюду, долбил по ушам, заставляя невольно вжимать головы в плечи. Миг и где-то вдали гулко громыхнуло, а в глубинах тумана расцвели «бутоны» взметнувшегося к небу пламени разрывов, после чего на землю вновь рухнула звенящая тишина. Ошеломлённые люди медленно приходили в себя, испуганно озирались, пытаясь понять, что они сейчас увидели.

Неожиданно раздались глухие хлопки.

– Браво, генерал, впечатлили, – Кутесов медленно аплодируя, подошел к Росовскому. – Передайте мое глубочайшее удовлетворение тернару Эйтану и скажите, чтобы продолжал в том же духе. Кстати, а что это было?

– Реактивные минометы, господин председатель.

– Реактивные минометы, надо запомнить. А вы…, – он повернулся к все еще стоящему столбом министру финансов, монокль которого выпал из глаза и болтался на золотой цепочке, подобно небольшому маятнику, – подготовьте к завтрашнему дню указ о полной оплате по всем векселям и долговым распискам господина Эйтана, а также проработайте со своими помощниками идею об увеличении финансирования его разработок.

Министр вздрогнул, хотел видимо что-то возразить, но, натолкнувшись на прищуренный взгляд Кутесова, лишь молча кивнул.

Кабинет был небольшим, но светлым, буквально три на три с большим во всю стену окном и довольно минималистической обстановкой: стол, мягкий диванчик, шкаф для бумаг, пара стульев. Все в нем, начиная от кип бумаг на столе, до наполненной окурками пепельницы говорило о том, что его хозяин здесь именно работает, а не придается лицемерному безделью как некоторые из канцелярских чинуш, сидящих в богато украшенных кабинетах больше для проформы и разводящие бюрократию на ровном месте.

Майсер бросил быстрый взгляд на небольшие настенные часы и вздохнул. Бывать в грандканцелярии он не любил, однако отказать самому Тавру Гарнингу- грандминистру имперской авиации он просто не смог. Однако прошло уже почти полчаса… Его взгляд, уже в который раз, скользнул по комнате, остановившись на висевшей напротив политической карте Ендорийского континента, напоминавшего своим видом огромную разлапистую кляксу, большую часть которого занимала Руссария. Несколько минут он сверлил ее взглядом, словно в надежде, что она даст ответ на мучавший его вопрос о местонахождении его главного соперника, затем откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Уже несколько лет о руссарском авиаконструкторе не было никаких новостей, но почему-то Отто был уверен, что Эйтан жив и не просто жив, а работает над чем-то таким, что вновь удивит весь авиационный мир, поставит его с ног на голову. Но вот над чем и когда это произойдет? Любопытство, с одной стороны его просто дико снедало любопытство, а с другой в последние годы охватила странная меланхолия, ибо отсутствие достойных соперников заставляло костенеть мозги, останавливало развитие. Да и только ли его? Создавалось стойкое впечатление, что в последние годы развитие крыланов резко застопорилось, все тупо копировали друг у друга, а в некоторых странах даже зародилось мнение, что авиация –это удел бедных и нужно вновь вернуться к дирижаблестроению. И об этой дурости заявляли с высоких трибун признанные специалисты в области воздухоплаванья …. Майсер покачал головой, подумав, что, к большому сожалению, звания и регалии не являются защитой от обычной человеческой дурости.

Открывшаяся дверь заставила его спешно подняться на ноги, приветствуя таким образом вошедшего быстрым шагом хозяина кабинета. Тот в ответ лишь кивнул, подошел к своему столу, аккуратно поставил на него небольшой темно-серый портфель, и лишь потом обратил свое внимание на терпеливо ожидавшего его инженера.