Дмитрий Кружевский - Реконструктор. Приручение пламени

– Рвет и мечет. Я его попытался успокоить, да куда там, – Росовский махнул рукой. – Сказал, что если тебе надоели крыланы, то иди танки проектируй.

Землянин удивленно вскинул брови.

– Танки?

– Ага, танки или корабли.

– Корабли? – Ратный саркастически хмыкнул. – Ну корабли навряд ли, а вот танки можно.

Росовский перекладывающий папки на своем столе, замер, затем как-то искоса и с недоверием посмотрел на авиаконструктора.

– Ты это сейчас серьезно?

– А почему бы и нет, – пожал плечами Сергей. – Партия сказала надо, ну а я ответил «есть».

– Какая партия? – не понял генерал.

– Неважно, – отмахнулся Ратный. – Присказка такая. Лучше скажите мне, господин главком, кто тут у вас танкостроением заведует?

– Лелшенко насколько я помню, – ответил Росовский. – Дверь дальше по коридору через три кабинета, – и тут же переспросил. – Серг, ты это серьезно?

– Вполне. Проводите?

Они вышли из кабинета, прошли по коридору и остановились у точно такой же неприметной двери без таблички. Сергею даже на момент показалось, что они каким-то образом вернулись обратно, однако стоило двери распахнуться, как это ощущение исчезло. Кабинет Лелшенко полностью отличался от Росовского, нет, не размерами, так как планировка здания явно была стандартизирована, а чистотой и строгим порядком. Все аккуратно и ничего лишнего: стол с телефонным аппаратом, пара шкафов с папками, на которых прикреплены бирки с номерами, массивный сейф в углу, на стенах фотографии различных танков со стоящими рядом экипажами. Сам хозяин кабинета: подтянутый мужчина лет сорока пяти, невысокого роста, с короткой стрижкой и довольно грубыми чертами лица, с удивлением и некоторым раздражением посмотрел на вошедших, но узнав главкома, поднялся из своего кресла навстречу, натянув на губы дежурную улыбку.

– Господин Росовский, какими судьбами?

–Кабинеты рядом вот и решил проповедовать наземного коллегу, – с не менее сдержанной улыбкой ответил главком. – Вот знакомься, – он глазами указал на вошедшего за ним Ратного. – Аэр-полковник Серг Эйтан.

Лелшенко равнодушно посмотрел на Сергея, явно не понимая к чему Росовский клонит, но затем в его взгляде что-то резко поменялось.

– Тот самый Эйтан?

– А у меня что, есть другой в запасе, – буркнул Никол, без спроса опускаясь на стоящий у стола стул. – Вот, выразил желание помочь вам в деле создания новых танков.

Каменное безразличие на лице Лелшенко «треснуло» сменившись удивлением и непониманием, он с недоверием посмотрел на Росовского, но тот лишь молча пожал плечами и кивнул в сторону внимательно рассматривающего висящие на стене фотографии землянина.

– Это танки, которые сейчас состоят у нас на вооружении? – спросил Сергей, не оборачиваясь.

– Да, ответил, – Лелшенко поднимаясь из-за стола и подходя к Ратному. – Тот на который вы смотрите «ТТК -11», уже снимается с вооружения, а вот этот, – кивок в сторону висящей справа фотографии, – наша новинка «ТК-17». Красавец, правда?

Сергей презрительно скривил рот.

– Коробка с тремя пушками и наверняка противопульной клепаной броней, хорошо уже, что размеры меньше стали. Крейсерская скорость хоть какая?

Правый глаз Лелшенко нервно дернулся, но голос его был по-прежнему спокоен и учтив.

– Двадцать терров и лобовая броня почти двадцать семь сантиметров.

– Я и говорю… Можно мне лист бумаги и карандаш?

Лелшенко вернулся к своему месту и, достав из ящика просимое, молча положил его перед собой на стол.

Ратный огляделся, нашел взглядом еще один приткнутый в углу стул, поднес его к столу и, усевшись, на минуту задумался. Наземная техника не была его специализацией, а в память услужливо лезли всякие приплюснутые машины с угловатыми башнями и торчащими из них пластинами энергетических орудий – все это было не то. На миг у него в голове всплыл образ откопанного как-то в экспедициях кренарского семи колёсного танка с яйцеобразной башней, но этого уродца он также откинул, не раздумывая. Но ведь было же что-то, что-то до боли знакомое, то, что он уже почти забыл, что-то отпечатавшееся почти в генетической памяти – было. Сергей закрыл глаза и вдруг ясно увидел себя мальчиком лет пяти стоящего рядом с отцом на площади и с интересом разглядывающего возвышающуюся на постаменте огромную темно-зеленую машину с красной звездой на башне. Что он тогда почувствовал, глядя на нее: шок, трепет и немое восхищение силой дремлющей в этом старом памятнике Великой Победе.

Карандаш дрогнул в его руке и стал медленно, словно неуверенно, а затем все быстрее и быстрее выводить на бумаге знакомые контуры.

Вид сбоку, вид сверху, следующий листок, тут командирская башенка, а тут…память услужливо подсовывала давно позабытые знания, что он когда-то читал или слышал, но мало, слишком мало… Что там…Борт 45мм, наклонная броня, сколько? Двадцать, тридцать градусов…пусть сами решают. Башня 90 или 95. Движок…думаю тот, что на своих «алаках» Аланский использует вполне подойдет, если поставить его так… Что там еще? Не помню, не помню, главное дать общий облик, думаю дальше можно дойти опытным путем. Да, еще подвеска, торсионы…черт, не мое это, хоть убейте.

Сергей резко отодвинул от себя недорисованный чертеж, словно очнувшись от какого-то дурмана и поднявшись, посмотрел на Росовского.

– Пойдемте, господин генерал. Не могу, не мое это, голова аж разболелась, – сказал он и быстрым шагом вышел из кабинета, не попрощавшись.

Главком, точно завороженный наблюдавший за процессом, растерянно посмотрел на Лелшенко и, извиняюще разведя руками, последовал следом.

Хозяин кабинета проводил их растерянным взглядом, затем вновь посмотрел на разбросанные по столу, больше похожие на каракули, схематические чертежи башни и корпуса, а также рисунок странного танка, почему-то стоящего на постаменте. Взяв его в руки, он прошелся по кабинету, словно завороженный продолжая разглядывать необычные очертания нарисованной машины, затем решительным шагом вернулся обратно и простучал пальцами по клавишам телефона.

– Дежурный, это Лелшенко, тернар Карсовский еще не покидал здания?

– Никак нет, господин бронь-генерал 16, – раздалось в трубке.

– Как появится, пусть поднимется ко мне. Срочно!

– Слушаюсь!

Бросив трубку на рычаги аппарата, он уселся за стол, некоторое время пытался сосредоточиться на работе, но проклятый рисунок постоянно отвлекал внимание. Было в нем что-то притягательное в обводах нарисованной машины – стремительной и грозной, что-то нездешнее, чуждое тому, что он видел раньше, и одновременно прекрасное.

Дверь с легким поскрипыванием отворилась и в кабинет буквально «влетел» высокий худощавый мужчина в темно-сером костюме, сжимавший в руке довольно пухлый коричневый портфели и держащий на ее изгибе аккуратно сложенный бежевый плащ.