Василий Воронков - Синдром отторжения [litres]

– Я хотела… – проговорила Таис. – Мне казалось…

– Ладно. Извини. Я пальцем к тебе не прикоснусь. Можешь делать укол.

– Нет! – Таис подняла с пола шприц и быстро вытащила из него ампулу. – Это уже не в первый раз. Хватит! Больше ты… вы меня не увидите. Я…

Она замолчала, опустив голову. Красный глазок камеры уставился ей в затылок.

– Я не могу так. Столько раз это происходило! И каждый раз ты – разный. Все повторяется. Ты доходишь до предела – вся эта твоя паранойя, этот бред… А потом ты просто отключаешься. В прошлый раз, – Таис не поднимала головы, – ты даже говорить-то толком не мог. И этот тест с фигурками – ты не представлял, что нужно делать. Я думала, хоть что-то изменится, думала, смогу помочь тебе, но ты же ничего не слушаешь, ничего не хочешь принимать.

Таис зябко повела плечами, подошла к кровати и схватила чемодан.

– С меня достаточно! – крикнула она. – Больше ты меня не увидишь! Я переведусь!

Она направилась к двери. Я стоял, не зная, что делать.

– Лида! – позвал я.

Девушка обернулась.

– Нет! Не Лида! Ты что, до сих пор не понимаешь? Нет никакой Лиды! Она просто не существует! Ты ее придумал! Или это чьи-то чужие воспоминания. Лида, – Таис стала говорить тише; я едва ее слышал, – это и есть причина вашего безумия.

– Но… – выдавил я из себя; в глазах у меня потемнело, несмотря на беспощадный свет, – но как это может быть? Я помню тебя! Я тебя знаю!

– Не помнишь, – покачала головой девушка. – И не знаешь. Ты, такой как сейчас, проснулся всего девять дней назад. И знаешь-то ты меня всего несколько дней. Ты зациклился на мне. Твои воспоминания были неполноценны. Кого еще ты помнишь? Друзей? Коллег? В памяти любого человека – сотни, тысячи лиц, а сколько у вас?

– У меня всегда была плохая память на лица.

– Только не на ее лицо, да? – грустно улыбнулась девушка. – Я ведь была первой, кого ты в этот раз увидел. Если бы вместо меня зашел кто-то другой…

– Нет! – крикнул я и бросился к ней.

Таис вздрогнула, чемоданчик выскользнул у нее из рук и с лязгом повалился на пол, а его серебристая крышка подпрыгнула, сорвавшись с ненадежного замка. Но уже через мгновение Таис размахивала перед собой тенебрисом.

– Не подходи! – кричала она. – Ты безумен! И я так тоже сойду с тобой с ума!

– Ты не можешь так поступить со мной, – прошептал я, замерев посреди комнаты. – Не уходи. Ты… – Я с трудом говорил. – Ты – единственное, что у меня есть, что как-то помогает мне держаться. Без тебя я сойду с ума.

Таис опустила тенебрис. Она вздрагивала, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.

– Извини, – простонала она. – Я бы очень хотела тебе помочь, но то, что мы делаем, – это никакая не помощь. Я верила, убеждала себя, что все изменится, что есть эта чертова положительная динамика. Но никакой динамики нет. И я не могу на это смотреть.

Истошный свет, который источали гладкие пустые стены, усиливался с каждой секундой. Я едва видел. Стоявшая передо мной Таис таяла в оглушительной пустоте.

– Сколько раз? – прохрипел я. – Сколько раз ты говорила мне это? Про то, что нет никакой Лиды, про безумие и про все остальное?

– Это впервые. Мне запрещали. Да и я сама не решалась. Не стоило и в этот раз, хотя это все равно ничего не изменило.

– Ты так во всем этом уверена! Ты все время пытаешься меня убедить, приходишь сюда… Зачем? Только, чтобы сделать укол? Из жалости?

Я вздохнул. Воздух стал тяжелым и мертвым – как будто отказала система вентиляции, и комната пропиталась углекислым газом.

– Неужели тебя саму не мучат сомнения? Ведь они есть, правда?

Я сделал шаг вперед, навстречу к ней.

– Почему ты так похожа на Лиду? Почему? Если бы ты знала, если бы понимала, что я чувствую, то не говорила бы мне, что все это выдумано. Это моя жизнь! Это нельзя выдумать!

– Простите, – послышался ее голос. – Больше я вам ничем не могу помочь.

– Стой! – крикнул я, но она не остановилась.

Лязгнула дверь. Я остался один.

– Лида! – закричал я, изможденно упав на колени. – Вернись, Лида! Постарайся вспомнить! Ведь ты…

Я закашлялся, меня разрывало изнутри.

– Лида… – простонал я, растянувшись на полу. – Пожалуйста, вернись, Лида… Я сделаю все. Я…

Я приподнялся на руках и посмотрел в оглушительно белый потолок.

– Таис! – крикнул я из последних сил. – Таис! Не оставляй меня здесь! Я же сойду с ума…

Мне никто не отвечал. Надо мной нависала безразличная тишина.

– Таис! – заплакал я. – Таис! Таис!

Первой в летней сессии была лабораторная по нейроинтерфейсу, и я умудрился ее провалить, хотя до этого получал высокие отметки. Тихонов, который вел у нас экзамен, расстроился чуть ли не сильнее меня.

– Как же вы так? – сокрушался он, когда я, оклемавшись после длительного нейросеанса, зашел к нему в кабинет, чтобы договориться о пересдаче. – Несложное же было задание, раньше у вас все прекрасно получалось. Беспокоило что-то? Я ведь объяснял…

– Я, честно говоря, и сам не понял, – сказал я, виновато опустив голову; это был первый проваленный экзамен за обучение. – Почему-то я решил, что нахожусь внутри лабиринта, и лабиринт этот постоянно меняется, я ищу выход, но выхода нет.

Тихонов покачал головой.

– Лабиринт у вас здесь. – Он коснулся указательным пальцем лба. – Я же объяснял! Вы сами все полностью контролируете, система не строит для вас никаких лабиринтов. Сам интерфейс – это как… – Тихонов нетерпеливо потряс раскрытой ладонью, пытаясь подобрать нужные слова, – нервные узлы. Вы как бы нажимаете на определенные точки – и все. Все эти световые туннели, радуги, комнаты – все это было придумано для того, чтобы вам самим было проще адаптироваться. Чтобы вы сами ощущали, что перемещаетесь в пространстве. Операторы не ходят по световым туннелям.

– Я понимаю. Вы нам рассказывали, но, видимо, не так-то просто бывает справиться с самим собой.

Тихонов раздосадованно всплеснул руками.

– Вот только не надо забивать этим голову! А то и в следующий раз вы тоже построите лабиринт. Знаете, – Тихонов наклонился ко мне через стол и заговорил чуть тише, – у меня в свое время тоже не все получалось. Но секрет тут довольно прост. У лабиринта должен быть выход – по определению. Даже если нет никаких световых туннелей, даже если вы просто блуждаете в темноте.

– Как-то я не очень в этом уверен.

– Нет! – раздраженно перебил меня Тихонов; я впервые видел его таким. – Выход должен быть! Просто вбейте это себе!.. – Он коснулся указательным пальцем лба. – Придумайте выход! У вас должна закрепиться вот эта вот связь. – Тихонов сжал руку в кулак и потешно погрозил пустому потолку. – Лабиринт – выход! Что угодно – луч света, дверь. И выход всегда будет появляться сам собой – когда вы решите, что потерялись.