Игорь Вереснев - Ремесло Небожителей [litres]

– Вижу, ты и правда не знаешь, чей облик достался этой женщине, – сказал миролюбиво. – И ехать в Княжград ты не хотел, кажется?

– Клянусь, я…

Бед-Дуар прервал уверения взмахом руки:

– Тогда забирай свою грамоту и слушай меня внимательно. Сейчас тебя выпустят, и ты незамедлительно уедешь в свою деревню. Пока туда не доберёшься – рта раскрывать не будешь, и в деревне у себя помалкивай. Одно-единственное слово о том, что случилось в Княжграде, будет стоить тебе жизни. Понял?

– Ваше превосходительство, а… – Толстяк растерянно взглянул на женщину и тут же энергично закивал. – Понял, я всё понял!

Он вскочил было, готовый бежать прочь, но Бед-Дуар остановил его – куда ж ты бежишь, дурак? Здесь охрана на каждом шагу. Потянул шнурок звонка.

– Вызывали, ваше превосходительство? – В дверь заглянула усатая, щекастая рожа.

– Вызывал. Этого, – Бед-Дуар кивнул на толстяка, – вон из тюрьмы! А женщину… У вас «апартаменты» свободны?

– Так точно!

– Значит, её туда. Распорядись, чтобы через десять минут помещение было готово. Я отведу её сам. К заключённой без моего разрешения никому не входить, вопросов не задавать. Понял?

Тюремщик с удивлением покосился на женщину.

– А как же господин комендант?

– Коменданту я приказ напишу. – Бед-Дуар пододвинул к себе чистый лист бумаги, взял перо, макнул в чернильницу. – Ещё вопросы?

– Никак нет! – Тюремщик повернулся к толстяку. – Кого ждёшь? На выход!

Ламавин с самого начала не сомневался, что рано или поздно всё выяснится и его отпустят. Он ведь не хитрован, а добропорядочный мещанин! Их с кем-то спутали, а ночь в кутузке – далеко не самое худшее, что может случиться. Но после разговора с грозным Бед-Дуаром он слегка усомнился в своей правоте. Разумеется, за себя он мог поручиться, но Эдаль… теперь он иначе воспринимал её рассказы. Надо же, такое насочиняла – якобы хозяева Небесья поменяли её не с тем человеком! Да на что им это понадобиться могло? С другой стороны – если та, вторая, хитрованка какая-то, то господа Небожители об этом наверняка знали.

Голова Ламавина с такими сложными задачками разобраться не могла. И стало быть, надобно поступать именно так, как велел генерал – помалкивать и уматывать домой в Берестовье. Эдаль пусть сама выпутывается из неприятностей. В конце концов он её сюда не тянул, наоборот, отговаривал.

Ламавин вспомнил волосы женщины, синие глаза, пухлые губы. Представил всё прочее, до чего так и не успел добраться, и грустно вздохнул. А второй раз вздохнул, когда сообразил, что никто больше не подскажет, как верно вести торговлю, и что барыша он теперь нескоро дождётся.

Так и вздыхал, пока переходил широкую, мощённую узорчатой плиткой площадь перед тюрьмой. И когда свернул на улицу, ведущую к предместьям, вздыхал. А потом сообразил, что города-то он и не знает, где гостиница находится, понятия не имеет. Хорошо, хоть название запомнил: «Золотой Петух». Ещё подумал, когда первый раз вывеску увидел, – откуда тут петухам взяться?

Ламавин огляделся по сторонам, выискивая, у кого бы спросить дорогу. День едва начинался, но был таким сырым и промозглым, что соваться на улицу столичный люд не спешил. Когда-никогда протарахтит закрытый кабриолет или карета, и снова тихо. А из пешеходов поблизости лишь потрёпанного вида девица под зонтом стоит на углу, да кухарка с огромной корзиной спешит куда-то, должно быть на рынок либо в лавку. Ни у одной, ни у другой спрашивать дорогу, выказывая тем самым, что ты полный деревенщина и простофиля, не хотелось. Куда солиднее взять извозчика да велеть, чтобы вёз до гостиницы. На счастье, кошель с монетами тюремные крысы вернули.

Извозчика долго искать не пришлось, миновал первый перекрёсток – и вон он, пожалуйста. Тёмно-синее ландо выкатило из-за угла.

– Эй, эй, уважаемый! – бросился к нему Ламавин, размахивая рукой. – Постой! Свободен?

Сидевший под брезентовым пологом передка возница кивнул, притормозил машину. Ламавин проворно подбежал, распахнул дверь, забрался внутрь салона. Ландо дёрнулось и покатило, не дожидаясь указания, куда везти.

– В «Золотого Петуха» меня! – поспешил сообщить Ламавин, приотворив переднее окошко. И только тут понял, что в салоне машины он не один.

Невзрачного вида щуплый старичок сидел в углу. Маленькие глазки поблёскивали из-под надвинутой на лоб шляпы, разглядывая попутчика так пристально, словно пробуравить пытались. Камлотовый сюртук, штиблеты, лакированные туфли – столичная мода, – безудачником незнакомец явно не был, да и не станет безудачник на ландо разъезжать. Но при всём том – старик. Ламавину сделалось не по себе.

– Извиняйте… Я подумал, свободно тут.

Он попытался вновь приоткрыть окошко, чтобы велеть остановиться. Но странный попутчик быстро положил руку ему на локоть.

– Не суетись, парень. Привет тебе от твоего приятеля Трая.

От Трая?! Ламавин сообразил, что со всей этой ночной и утренней кутерьмой позабыл о друге. Удивлённо уставился на старика:

– Э-э-э… а он где?

– Гостит у меня, – ответил тот, точно это хоть что-то объясняло. – Всё лучше, чем в «казённом» номере, не так ли? Хотя тебя, смотрю, отпустили. А Эдаль, я так понимаю, нет?

– Нет, – нехотя признался Ламавин, – не отпустили.

– Плохо. И в чём её обвинили? Ну-ка рассказывай, что в тюрьме видел и слышал.

Ламавин вздрогнул, подозрительно покосился на старика. Не зря, выходит, генерал велел помалкивать. Его уже проверяют, даже Трая приплели. Сболтнёт лишнее, и пожалте назад за решётку. А то и похуже… Он упрямо покачал головой:

– Не буду я ничего рассказывать. И эт… велите остановить! Я, пожалуй, другого извозчика кликну. И вообче, я домой поеду, в Берестовье.

Старик смерил его взглядом, да так нехорошо, презрительно, что Ламавин ощутил, будто и ростом ниже делается – букашка букашкой.

– Вон оно как. Друзей выручать ты, значит, не собираешься. Кто же это тебя напугал? Кто велел молчать и убираться из города?

Ламавин не отвечал, сидел, угрюмо опустив голову.

– Да, парень, всерьёз ты струхнул, – продолжал старик. – Я тебя понимаю: любой испугается, узнав, что княжеское тело лапал. Или не только полапать успел?

– Чиво? – Ламавин изумлённо уставился на попутчика. – Эт кого я лапал?

– Да ты совсем простак, – хмыкнул старик. – В самом деле не догадался, что твоей Эдали тело великой княгини досталось? Так кто вас допрашивал? Комендант?

– Нет, – признался вконец обескураженный Ламавин. – Главный самый, его превосходительство Бед-Дуар.

Услышанная новость не укладывалась в голове. Эдаль менялась с великой княгиней?! Быть такого не может! Но если так… тогда это многое объясняло. Фальнар, хитрован, в Княжграде бывал, облик княжий знал. Градоначальник и подавно… Вот пакостники!