Вацлав Серошевский - Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ

– Ну, принимайтесь! крикнулъ на рабочихъ подрядчикъ.

– Я думаю, что вы можете насъ сейчасъ же покормить, такъ какъ нашъ человѣколюбивый поступокъ освобождаетъ насъ отъ обѣта пяти богамъ! быстро заговорилъ Ю-Лянгъ.

Подрядчикъ кивнулъ головою; братья тутъ же получили нѣсколько пшеничныхъ лепешекъ, изъ общихъ запасовъ, часть груза, и кортежъ двинулся дальше.

Шанги чрезвычайно быстро усвоили всю премудрость почтенной корпораціи носильщиковъ. Ю-Лянгъ черезъ день покрикивалъ не хуже другихъ въ тактъ движеніямъ:

– Охъ-охъ-о!

– Э-хе-хе!

– Э-хо-ли!

– А-хо-ли!

– И-хи-хи!

А дня черезъ два уже онъ обмѣнивался пѣвучими совѣтами:

– Хуа-ды-хынь! (очень скользко).

– Цай-ды-вынь! (ступаю твердо).

– Цзо-тоу-као! (лѣвой стороной задѣнешь).

– Цай-ю! (ступаю вправо).

– Цянь-кунъ, лянь-шоу-као! (впереди ровъ, съ обѣихъ сторонъ препятствіе).

– Го-цюй-тао! (перепрыгивай, валяй).

Благодаря зоркости глазъ и смѣтливости, онъ лучше другихъ замѣчалъ неудобства пути, и носильщики стали посылать его впередъ.

Молчаливый Шангъ-Си обнаруживалъ зато другія качества. Онъ настолько плавно двигался, твердо ступалъ, ловко удерживалъ равновѣсіе и ритмъ покачиванія въ самыхъ разнообразныхъ условіяхъ, что подрядчикъ немедленно назначилъ его въ носильщики къ больной иностранкѣ. Сначала Шангъ-Си пугливо озирался при малѣйшемъ восклицаніи, даже движеніи „преданныхъ дьяволу варваровъ“, но затѣмъ привыкъ и даже полюбилъ грустное лицо „стараго длинноносаго господина гуся“, больную же „гусыню“ несъ бережно, точно яйцо благодѣтельнаго дракона. Ея слабые стоны гулко отзывались въ добромъ сердцѣ парня, вызывая въ немъ укоры совѣсти за всякій неловкій шагъ.

– Хорошо! Ловкачи!.. – подбадривали ихъ товарищи.

– Осталось вамъ только вкупиться въ носильщики… Вотъ получите деньги въ Чен-Ту и сейчасъ же внесете сборъ въ кассу и устроимъ пирушку.

– Да еще слѣдуетъ вамъ выучиться курить опій!.. Безъ этого нельзя. Зачастую носильщику ни поѣсть некогда, ни согрѣться негдѣ; одно утѣшеніе, поддержка и подкрѣпленіе – трубочка хорошаго опія!.. поучалъ ихъ старый носильщикъ.

Но Шангъ-Си не нуждался ни въ какой поддержкѣ; онъ даже на тощихъ хлѣбахъ подрядчика сталъ быстро поправляться, и крѣпкія его мышцы опять закруглились и залоснились, точно бронза. Ю-Лянгъ не прочь былъ попробовать интереснаго снадобья, но строгій взглядъ брата всегда удерживалъ его во-время.

– Подожду, когда вкупимся!.. отвѣчалъ онъ искусителямъ.

Братья вправду предполагали, что, наконецъ, нашли пристанище для своихъ жаждущихъ труда рукъ. Подрядчикъ – онъ въ то же время и староста ихъ маленькой артели – помалкивалъ, но, казалось, былъ ими доволенъ.

Путешественники оставили горы и двигались по довольно населенной, плодородной долинѣ. Имъ навстрѣчу частенько попадались толпы носильщиковъ, здоровались съ ними и проходили мимо, но ни одна партія не нагнала ихъ. Подрядчикъ все ихъ поторапливалъ.

– Ребята! если эта заморская чертиха умретъ въ пути, насъ еще, пожалуй, притянутъ къ суду за неподачу своевременно помощи путешественникамъ… Ну, ну… трогайте!.. Вытягивайте ноги!..

Носильщики напрягали остатки силъ и неслись какъ птицы. Иностранка стонала все жалобнѣе, а „старый гусь“ замирающимъ голосомъ говорилъ подрядчику:

– Слушайте, скажите имъ, что за всякій лишній день, если прибудутъ до срока въ Чен-Ту, я заплачу имъ ланъ серебра!..

– Эй, ребята, вытягивайте ноги! Опять этотъ заморскій чортъ грозилъ мнѣ судомъ, если жена его умретъ въ пути. Имъ обычай запрещаетъ умирать въ пути! переводилъ, грозно хмурясь, подрядчикъ.

Носильщики не ѣли и не спали, все вытягивали ноги. Нѣкоторые высказывали надежду, что „старый гусь“ наградитъ ихъ за небывалые труды. Но „старый гусь“, повидимому, сошелъ съ ума; онъ все требовалъ больше скорости и утверждалъ, что они движутся тише черепахи.

– Слушай, подрядчикъ! Ты имъ скажи, что я добавлю два лана за каждый лишній день, что я добавлю, сколько они захотятъ…

– Хорошо, знатный господинъ! я имъ скажу!..

И опять подрядчикъ расписывалъ носильщикамъ въ самыхъ яркихъ краскахъ гнѣвъ и мстительность „иноземнаго гуся“ и его намѣреніе „ударить въ большой барабанъ правосудія“, если его „гусыня“ умретъ въ пути.

Носильщики пыхтѣли, выбивались изъ силъ, ругались, наконецъ, взбунтовались:

– Мочи нѣтъ! Довольно!.. Мы не согласны дальше бѣжать… Кво упалъ, чтобы больше не встать, Гіангъ остался, Чуей не можетъ двигать ногами… Воѣ мы скоро подохнемъ…

– Хорошо! рѣшилъ, послѣ нѣкотораго раздумья, подрядчикъ. – Вы останьтесь и приходите съ грузомъ въ Чен-Ту возможно скоро. Це-Канъ замѣнитъ меня вамъ. А Ю-Лянгъ и Шангъ-Си понесутъ больную дальше. Силы ихъ не истощались, и, по правдѣ, они бы отвѣтили тяжелѣе другихъ, если бы иностранка умерла въ пути изъ-за нерадивости носильщиковъ… Правда, они не носильщики, но они согласились заступить ихъ…

– Вѣрно! одобрили присутствующіе.

До Чен-Ту-Фу осталось всего три дня ходьбы. Какъ ни старались Ю-Лянгъ и Шангъ-Си, силы измѣняли имъ, и маленькій кортежъ ихъ двигался тише, чѣмъ слѣдовало. Больная стонала все жалобнѣе, и иностранецъ частенько останавливалъ носилки, чтобы поправить ей подушки или подать напиться. Только на четвертый день къ вечеру они очутились на перевалѣ, съ котораго виденъ былъ на днѣ долины красивый, многолюдный городъ.

– Теперь все дѣло въ томъ, чтобы попасть въ городъ до закрытія воротъ. Въ городѣ пусть умираетъ, не наше дѣло. Торопитесь, ребята!.. Тутъ все подъ гору!.. Тутъ легче… ободрялъ братьевъ подрядчикъ.

Спускъ былъ длинный, неудобный, похожій на громадную каменную лѣстницу. Мѣстами онъ шелъ краемъ пропасти и былъ до того узокъ, что путешественникамъ приходилось постоянно кричать и дожидаться на особыхъ площадкахъ, чтобы разминуться со встрѣчными обозами. Идущихъ и ѣдущихъ на дорогѣ, какъ вездѣ вблизи городовъ, все прибывало, все затруднительнѣе было избѣжать съ ними столкновеній, и неопытные братья-носильщики постоянно наскакивали или задѣвали кого-нибудь изъ прохожихъ. Напрасно они кричали имъ:

– Дорогу, дорогу знатнымъ иностранцамъ!

Это привлекало только вниманіе зѣвакъ и еще болѣе затрудняло движеніе. Больная перестала стонать; желтая, исхудалая ея голова безсильно моталась изъ стороны въ сторону по подушкамъ, сообразно тому, куда наклонялись носилки.

Братья съ ужасомъ посматривали на нее и вздыхали съ чувствомъ облегченія, замѣчая, что она дышитъ. Видъ города временно пріободрилъ ихъ, но не надолго. Спускъ былъ черезчуръ длиненъ и труденъ, мышцы носильщиковъ черезчуръ истощены.

Солнце закатывалось. Красный его дискъ уже коснулся своимъ краемъ вершинъ темнофіолетовыхъ холмовъ. Путешественники достигли дна долины и тихо двигались противъ густой толпы поселянъ, торговцевъ, извозчиковъ, возвращавшихся изъ города. По сторонамъ мелькали постройки начинающихся пригородовъ.