Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.0.1. Кассумкратия

И уже тогда было видно, что стулья срочно меняли — спешка была такая, что служащие аж спотыкались. Вместо стульев с обивкой со «львиной росписью» вносили кедровые с обивкой из сетчатой зеленой ткани. Видимо, не нашли с «одной коллекции», пришлось заменять все из высоких кабинетов с третьего этажа здания консульского собрания Уполномоченных Президента Евраса по евразийской материнской земле на Лунношлюзе, рудимента сепаратистских времен и новообразования странных взаимоотношений уполномоченных и вице-уполномоченных Евраса.

Пилотов «Сип» долго еще мотали по официальным церемониям и передачам. Это все разбавлялось интервью с операторами беспилотных цителлус Евраса. А потом и до личной жизни их начали докапываться, чуть ли не натравливать корреспондентов на нее… Но новости этого плана быстро сошли на нет. Пилоты «Сип», уставши и чуть не прогнивши от прославления, вернулись к своим обязанностям.

Таким образом, на все ушло двое суток. Как это часто бывало в постинформационном обществе, трагедия с кораблем «Свиток-2» резко подзабылась. Информационные сенсации и так сочились, как из рога изобилия.

В общем, возвращаясь к трагедии с кораблем «Свиток-2», официально не воскрес на радость своим несуществующим фанатам только Велслав…

Велслав как раз очнулся, сидя в кресле.

Тревожно ему, стертому из новых сезонов официальных хроник. Да и ненакачанный, хоть и плоский, живот теребил нервные окончания болевыми ощущениями от боевых муляжей с дорогими транквилизаторами. Велславу было реально страшно за свою судьбу. Вот только за что? Здесь он терялся.

Его собеседник с погонами и лычками маршала зажал меж двух пальцев бабочку. И взгляд свой на ней фокусировал, словно он продвинутый объектив — бешеное движение век и расширение / сужение зрачков. Из верхнего ящика стола показалась левая рука с карманной промышленной зажигалкой… Зигзаг… И махаон горит в пламенном потоке. У Велслава душа ушла в пятки:

— Гляжу, ослушался нашего приказа, — зазвучал годный к «осточертелому» надменный голос.

— А ты чего мне тыкаешь?

— Хо-хо! Выканье в нашем космоциве силой безвоспитанности наших предков превращено в привилегию и оскорбление. А вот сейчас это уже общепризнанное мерило управленческого языкового этикета. Мне ли тебе рассказывать. Твое расстыкание, как ты стал вице[ист]ом, впору в практикумы вносить. Хочешь «Вы»? Попробуй заслужить заново.

Скрежет зубов донесся от Велслава — настрочил в стенограмме дотошный прослушиватель за дверцой.

— А вообще я задавал вопрос, а не излагал повествовательное предложение. Дубль два. Ослушался нашего приказа?

У бывшего вице-уполномоченного вроде как коротнула нервная система. Встряска такая знатная. Ни с того ни с сего. Но он успокоился. Минута тишины, в которой обычно либо нависают параноидальные мысли, либо познается умиротворение:

— Я повторя…

— К делу, — заключил Велслав, чье биение сердца почало увеличиваться в геометрической прогрессии.

— Ууу. Видит Бог, а тон-то как поменялся. Осторожность пропала. Вводное слово «извините» в каждом предложении как ветром сдуло. Наверно, и вступление «просто» при осмелении высказать свою точку зрения исчезло. Почувствовал отрыв от «хозяев»?

В Велславе активировался давно загаданный ответ:

— Конечно, не жизнь же посвящать вашему беспределу. Ты ничем не связан, поэтому выделываться позволяешь каждым словом, не стесняешь себя в эмоциях. Ищите нового дурака, который будет под вами ходить. У меня еще два года назад блеснула мыслишка, что продвигаться по карьерной лестнице по настроению и чиху начальства — бредовая идея.

— О, совсем назад расхотел. Тыкать не стесняется. Смелые интерпретации.

После маршал и по совместительству Уполномоченный Президента Евраса по делам дальнего космоса задумчиво снял с языка:

— В том-то и суть бюрократической среды, что обещаниями карьерного роста можно любого подчиненного в скрытого раба превратить. Чем не изумительная законная ломка свободного субъекта, когда он боится думать без приказа или говорить что-то больше «здравствуйте» с посетителями.

— А еще в том хорошо, что можно бесконечно перебивать и сваливать ответственность на подвластных под выпендрежными словечками типа «я же тебе доверяю», — хоть в чем-то Велслав поддержал бывшего начальника.

— С другой стороны, любой укус другим космическим цивилизациям только нам на руку играет. Знаешь, мощь Евразийского Союза в том, что мы избегаем крупных потасовок. В общем, пока вы там сцапались, мы направили экспериментальный колонизационный флот к Юпитеру. Только вообрази себе корабли класса «секвойя», обвешанные баржами, как ежи яблоками. Резолюцией, ой, извини, Предсигнальным Согласием не запрещено же с нуля создавать у Юпитера поселения кочевого типа. Верно?

И тут как будто гиперпространственный скачок. Опять реальность. Спали оковы гипнотического моделирования. На месте «маршала», который и умер-то в младшем служении Велслава еще 12 лет назад, степенно восседал, насколько это было возможно в обездвиженье, Директор ЕСБ, но тоже Уполномоченный Президента Евраса, Николай Шквалов. С застывшим, неподвижным, безразличным выражением лица, столь обезображенным после сотен приступов эмоциональных страданий и переживаний по службе.

— Значит, это действительно так. Твоя идеология публичного служащего растворилась в романтике дальнего космоса и «заповедника» без остатка. Ты во всех потаенных уголках своего мозга подвергаешь сомнению систему, сложившийся порядок, старые идеалы и корневые основы.

Кто-то снаружи постучался в дверь. В консервативном учреждении каждый брусок мебели и заплатка были на счету, поэтому заморачиваться проводкой на баланс видеозамков не стали. Да и не поддерживается это инструкторами. А Директор ЕСБ все одно не придал звукам значения. Повторные стуки были куда сильнее и настойчивее. Пришлось с характерным хрипом в горле мановением руки с кольцом-манипулятором распахнуть двустворчатые двери.

Вошедший генерал-лейтенант c наплечником «ЕСБ.[Гвардия]» с сомневающимся в настроении начальника лицом спешно подошел к столу. Предъявленный на деловом планшете документ действительно сказался срочным к подписанию. На глаза Директора Шквалова налетели из-за ушей прозрачные сплошные очки… Легкая подсветка на глаза… Правая рука на планшет. Три, два, один. Узором сетчатки глаза и отпечатком руки документ уполномочен к действию.

Очки бесшумно упаковались за уши. Директор ЕСБ скрестил руки перед собой и перешел к судьбоносной стадии. Шквалов чего-то себе явно нашептывал внутренним голосом, поэтому начало рассуждения покрылось неизвестностью: