Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.0.1. Кассумкратия

Вместе с новоприставленными одногодками мальчишка покушал патиссоновые котлетки с рисом и макарошками из завлекающих новаторством форточках. Малышню помыли улыбающиеся медсестрицы. После расслабленных жертв попросили забраться в капсулы. Вокруг мрак, тишина. Прозвучали и приятные завывания какой-то оперной певицы, к глазам и сознанию подступился сон…

Очнулся мальчик уже в одноярусной постели показательно белой палаты, вокруг пустующие кровати… Где-то за дверью детский плач. Голова болела, жутко чесалась пятка. Но он не смог сгенерировать нервный импульс пятипалым рукам утолить зуд. Рук просто не было! Были плечи, но природные манипуляторы были искусно отсечены от них! Славик не взял себя в руки: он зарыдал, он бился в истерике. Подбежавшие эскулапы с медицинскими дронами сочувственно смотрели на истерившее задрыганное детское тело, но не спешили вколоть обезболивающее.

Где-то полчаса продолжалась экзекуция бездействия. Наконец, успокоительное разлилось по жилам мальчика, выплакавшего почти все жидкости от страха. Искусственного инвалида препроводили в столовую. Вокруг поникшие цветы жизни, ромашки и брутально-мужественные цветы с оборванными лепесточками. Медицинский персонал хранил гробовое молчание. Перед вчерашними счастливцами поставили манящие запахами и ядовитостью цветов пищу, напитки… Никто не смог прикоснуться. Дрон сухо объявил через полчаса окончание приема пищи, и детей с отекшими глазами развели по палатам.

Так повторялось два дня, пока измученные голодом и жаждой дети не включили смекалку, отбросили высокоманерные навыки, и начали, кто хлебать и всасывать поданное, а кто акробатически изворачиваться и ногами хватать столовые приборы, манипулировать ими…

На пятый день мучений, после «мумифицирования» в капсуле, руки вернулись. Детишки, очнувшиеся в комплектации, задуманной природой, высоко ценили свои плечевые манипуляторы, восторгались ими, вытворяли с ними, что только заблагорассудится. Многие вслух уже провозглашали свои планы по «прокачке» своих рук…

Однако наступил шестой день… Утро разразилось отсутствием ног… Немыслимые и государственно-проспонсированные испытания садистского свойства дополнились неожиданным закрытием близлежащих уборных, душевых и столовых. Теперича сотни недорослей были вынуждены мобилизовать все оставленные милостиво мускулы и опорно-двигательные задатки для изнурительных марш-походов за 500 метров к блокпостам жизнеобеспечения. Благо хоть эскулапы-живодеры услужливо подсказывали пути…

Каких только запланированных провидением телесных членов и функций не лишались младые носители евразийского надгосударственного гражданства… Такая самоценность человеческого тела не воспитывалась даже отъявленными антидуховниками. Были и исчезнувшие дети… Они сходили с ума… Но буквально через неделю они объявлялись на порогах «камер» в дотравматическом состоянии духа.

Через шесть месяцев мальчика встретила мама. Там же, где и бросила его на произвол палачей… Именно термин «бросила»…

Именно термин «бросила» закричал через пять часов сна Велслав… Холодный пот, потаенные мучения словно фантомные боли долбили его душу и сознание… Вице-уполномоченный прогулялся прямо в сине-оранжевых шортах и майке, позаимствованных со склада, до камбуза. Там его поджидал охранник из ЕСБ.[Гвардии], которого он знал под именем «Эдуард». Ему была назначена каюта по соседству с умиротворяющим чрево пищеблоком.

— Вам опять мерещилось детство?

— Перенимаешь привычку предшественника лезть в мои дела и помыслы?

Охранник смолчал. А Велслав, оставаясь в ровном настроении и в ровном голосе, подобрал ответ:

— Да. Курсы повышения самоценности жизни и всех моих телесных членов, куда меня сдали родители.

— А потом школа вперемешку с военной подготовкой и обучению экстремальным профессиям.

— Евразийский Союз последние столетия старательно избегал крупных боестолкновений. А дрессировали нас так, будто послезавтра мы едем на броневике покорять все космогосы. Ну, тогда космогосы.

— Знаете, уж лучше быть измученным и морально натасканным к риску инвалидности… Даже наша продвинутая военная медицина не способна возместить все телесные утраты.

— Да. А в этих «лагерях» все на место восстанавливали просто ювелирно. Секрет же прост — «отсечение» и «отрубание» по выверенным методикам позволяло действительно воткнуть и включить все так, как было.

— А после реальных военных операций, контртеррористических мероприятий, антипиратских зачисток характеры повреждений таковы, что порой отрастить или пришить биологических эквивалент не удается. Из-за, Бог мой, пресловутых химических ожогов и боевых вирусов.

— Зато только в нашем военно-политическом блоке уважение к инвалидам, забота о них достигает своего апогея. Только наши последние четыре поколения психологически закалены к инвалидности. Самоубийств меньше… Они быстрее вливаются обратно в общее русло активности постинформационного общества.

Несколько минут кромешного беззвучья:

— А с чего вдруг мне эта кутерьма приснилась?

— Наверное, потому, что просматривая рысковое сканирование по сотам, Вы слышали стоны покалеченных. Сработали алгоритмы сравнения с заложенной в отрочестве информацией. И все. Понеслась.

Велслав призадумался и спросил своего телохранителя:

— А кстати ты, ну, не ты, а твой предшественник, много мне говоришь, ну, говорил, что я могу, что я не могу. А как ты для себя решаешь, что ты можешь, а что нет? На чем базируется твоя интуиция? Почему некто должен внимать твоему совету? Рано или поздно ты тоже остервенишься мне его подсовывать.

— Я тестирую пределы своих возможностей только во сне… Однажды я убил во сне… И прочее отпущенное сознанием время видения я бегал, искал укрытие в каждом подъезде… Меня охватил жуткий страх… Нет, не страх содеянного, а страх наказания… У меня во сне улетучилась вся храбрость и бескомпромиссность… Я чуть не ревел от ожидания провести оставшиеся капли жизни в тюремном решетчатом чане… И тогда я понял, что убить я могу, но только если от этого точно не будет мне последствий. Поэтому я и не отказался пойти в телохранители и устранять всех, кого требуется.

Велслав и Эдуард вдруг погрузились в кратковременную медитацию при открытых очах. Если бы это было фэнтези, то в их головы вливалась бы их волшебная желтая энергия. Начал Эдуард:

— А Вы в курсе, что в сотах тоже практикуется жестокое обращение с детьми? Аналогично назидательной инвалидности.

— Нет.

— Вы обращали внимание, что по сотам не бродят где не попадя малые ребятишки?

— Вообще нет.