Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.0.1. Кассумкратия

Дистрофичного вида Расул, который и сам был заражен скверной такой критики, только выдал:

— Да. Это мои слова.

Сладкощекая Ильмена вновь подтянулась:

— Помню-помню. Когда Расул во весь голос, извини, но орал ответ, я мысленно дорисовывала за тобой красные стяги, тысячи бойцов со слезами на глазах, живущих этими идеями, и воображала звуки бравых маршей. Вот только передано не точно. «Мы»? Брр. Это явно Кирисориса прибавка.

Ильслав вмешался:

— Ильмена. Чуть позже. Надо все одно любой ценой докопаться до пределов.

— Да. Чип должен их будет как-то обозначить.

— Кирисорис мог интересоваться и темными страницами восхождения кассумкратии.

— Не согласен. Для дискредитации кассумкратии достаточно сплетен и стереотипов.

Ильмена вновь склонилась над чипом, перебивая его повторялку:

— Какие известны постыдные страницы поступи кассумкратии?

Чип тихонько принялся нашептывать ответ:

— К сожалению, развитие кассумкратии не шло гладко, и ей суждено было покрыться пятнами осквернения. «Озарение Дошша» — наш первый несмываемый позор.

Вдобавок, именно наши соратники принимают заслуженные обвинения в том, что они воспрепятствовали трансляции массива норм международного гуманитарного и прочих отраслей права на отношения, возникающие в открытом космосе. Фактически кассумкраты несут на себе долю вины за окончательное изживание международного права, которое стало неприменимым в космосе, а его акты в лучшем случае составляли фикцию, если не отменялись. Даже принятие совместной Конвенции ООН, ОСнЛ и ОСнМ о правах человека в космическом пространстве оказалось саботированным из-за «первокассумкратов» на местах, которые любой ценой пресекали распространение действенного права на космос. Фактически с 2211 по 2316 гг. космические государства, благодаря нам, низвели уровень взаимоотношений в космосе до обычая и случая доброй воли…

— Следующий вопрос. Какая текущая международная обстановка и революционные изменения в управлении человеческой расой?

— В 2211 году элитам и подвластным пришло осознание, что многополярный мир эволюционировал сам собой в мир публичных образований с особой космической идентичностью.

На передний геополитический, экономический и технологический план вышли публичные образования, владевшие, по меньшей мере, (1) самостоятельной замкнутой космической инфраструктурой, (2) космическими флотами не менее трех сотен единиц судов, (3) своими замкнутыми научными системами познания космоса, то есть пригодными действовать автономно от внешних академических сношений, (4) средствами космического нападения и обороны, (5) одновременно территориями на двух и более космических телах типа «планета».

И эти самые публичные образования снискали себе неброские имена «космические государства», сокращенно «космогосы», и «космические блоки», то есть совокупность публичных образований, где все права на освоение космоса и представительство в нем делегированы субъектами блока державе-покровителю или коалиционному правительству.

Уже к 2223 году дефиниция «космический блок» вышла из обращения, окончательно поступившись местом термину «космогос». Космические государства символизировали новые формы публичной жизни.

1й конституирующей чертой их неодоминантной сущности назвали «космическую государственность». Этот термин безуспешно громили гуманитарные науки, ведь нередко к космогосам относились и протогосударственные образования и негосударственные образования, а сами они во «внешнеполитическом фасаде» представлялись конфедерациями, которые не являются государствами-в-себе. Космогосы подомнули под себя все пики небоскребных руин многополярного мира. Космогосы безжалостно лишили все человеческие публичные образования, плетущиеся позади в гонке технологий и освоения космических просторов, права на суверенное развитие. Космогосы беспрецедентно размешали своими челюстями остатки религиозных и традиционных обществ, мешкавших с технологическим прорывом.

2й конституирующей чертой их стала «земная принадлежность», то есть выпяченный донельзя первоатрибут. По сложившемуся, достаточно суровому, геополитическому обычаю, не были признаны космогосами публичные образования, лишенные земных владений. Даже если публичное образование завладеет всем Марсом и ключевыми кратерами Луны, но не удержит даже двухгектарного острова не Земле, космогосом его никто не признает. Более того, само провозглашение «космогоса», заявление о своей космической государственности, должно произойти именно на Земле.

Поначалу, на 2211 год, космогосов (и «космоблоков») насчитывалось на Земле, Луне и Марсе 67, но их число неуклонно уменьшалось: будь то формированием союзных публичных образований, глубокоинтеграционными процессами, аннексиями, распадами, войнами и добровольными вхождениями в состав друг друга.

И по состоянию на 2316 год число космогосов остановилось на отметке ровно в 35.

— Каждый присутствующий кассумкрат. Я только что открыл, что Кирисорис сам себе задавал вопрос для обработки чипом.

— Точно. Его не было, когда кассумкраты задавались этим вопросом.

— Скорее всего, это некоторая связка для систематизации записей в чипе.

— Чип. Международные организации в XXIII в. еще сохраняли свою силу. Каким образом произошло их вливание в гонку за право надеть новую публичную маску?

— Уникален феномен возникновения субъектов космической государственности «Организация Объединенных Наций — ООН», «Организация Содружества на Луне — ОСнЛ» и «Организация Содружества на Марсе — ОСнМ».

В XXIII в. как никогда были сильны процессы распада международного сотрудничества. Один за одним сворачивали свою работу международные форумы, организации, фиктивные блоки. Космогосы сами по себе олицетворяли крупные объединения тех или иных публичных образований. Уже из-за сложности внутренней структуры и взаимоотношений, внутренней крепости и монолитности (даже при взаимодействии конфедеративного типа) международные организации не могли составить им конкуренции. Космогосы вовсю декларировали свою идентичность и самодостаточность. В этой ситуации само существование ООН, ОСнЛ и ОСнМ (мирофундамент «3-О») было абсурдным. Из них шаг за шагом выходили участники, а управляющие органы вынуждали съезжать из своих традиционных штаб-квартир.

На удивление невнимательной к своему прошлому истории сам мирофундамент «3-О» не затухал, хотя космогосы уходили, отрезали финансирование и людскую подпитку.

Но и «3-О» не был пустым банком, чтоб сдуться от потери ключевых вкладчиков.