Фрэнк Герберт - Вселенная сознающих

– Ваша честь, – сказал прокурор, – этот человек не давал присягу. Предлагаю пока отпустить сейра Болина, чтобы сейр Макки мог продолжить свое объяснение под присягой.

– У защиты есть вопросы к сейру Болину? – сделав глубокий вдох, спросил Дули.

– Пока нет, – пробормотал Оулсон. – Полагаю, его можно потом пригласить обратно?

– Да, – ответил Дули, повернувшись к Макки. – Пройдите в круг для дачи показаний, сейр Макки.

Болин, будто во сне, вышел из круга и вернулся за стол обвинения. В фасеточных глазах пан-спекки отразился странный блеск, как будто ему было что скрывать.

Макки вошел в круг, принес присягу и повернулся к Вонбруку, напустив на себя решительный вид, который, как он знал, должен был подчеркнуть его целеустремленность.

– Вы назвали себя промежуточным директором Бюро Саботажа, – сказал Вонбрук. – Не могли бы вы объяснить, что это значит?

Прежде чем Макки успел ответить, Уотт поднял голову и прорычал:

– Ты предатель, Макки!

Дули схватил рукоятку меча справедливости, чтобы подчеркнуть непреклонность своей позиции, и воскликнул:

– Я не потерплю подобных беспорядков в суде!

Оулсон положил руку на плечо Уотта. Оба гневно смотрели на Макки. Щупальца на голове Уотта извивались, окрашиваясь во все цвета радуги.

– Я должен предостеречь свидетеля, – сказал Дули, – его замечания звучат так, словно имеет место сговор. Все, что он скажет сейчас, может быть использовано против него.

– Никакого сговора, ваша честь, – ответил Макки. Он стоял лицом к Вонбруку, но обращался, кажется, к Уотту. – За много веков функции Бюро Саботажа в правительстве стали более открытыми и явными, однако некоторые аспекты смены гвардии, если так можно выразиться, остаются важной тайной. Правило таково: если человек в состоянии защитить себя от саботажа, он подходит на должность главы Бюро. Однако если секретарь Бюро успешно саботирован, он обязан покинуть свой пост и предоставить эту должность на рассмотрение президента и кабинета министров в полном составе.

– Покинуть? – спросил Дули.

– Это необязательно, – сказал Макки, – но если акт саботажа по отношению к секретарю значителен, тонок и имеет далеко идущие последствия, секретаря заменяет более успешный саботажник. А предыдущий отстраняется от должности.

– То есть вы хотите сказать, что теперь президент и кабинет министров должны выбрать между сейром Уоттом и вами? – спросил Дули.

– Мной? – удивился Макки. – Нет! Я – промежуточный директор, потому что сумел успешно саботировать сейра Уотта и потому что оказался старшим чрезвычайным агентом саботажа на месте.

– Но вас якобы уволили, – возразил Вонбрук.

– Пустая формальность, – ответил Макки. – Увольнять саботажника, который успешно выполнил подобное задание, – традиция. Это делает его кандидатом на должность секретаря, если он к этому стремится. Однако в данный момент я не имею подобных устремлений.

Уотт резко выпрямился и уставился на Макки.

Макки провел пальцем по вороту, понимая, что ему грозит физическая опасность. Взгляд в сторону пан-спекки подтвердил это. Пантору Болину с трудом удавалось держать себя в руках.

– Все это очень интересно, – ухмыльнулся Вонбрук, – но как это может повлиять на данное дело? Выдвинуто обвинение в незаконном саботаже Налоговых Наблюдателей в лице сейра Пантора Болина. Если сейр Макки…

– Если уважаемый прокурор позволит, – перебил Макки, – я могу успокоить его на сей счет. Должно быть очевидно, что…

– Это сговор! – вскричал Вонбрук. – Как же…

Его заглушил громкий ритмичный стук. Судья Дули поднял меч, и арена наполнилась электронным звуком. Когда вновь наступила тишина, судья опустил меч и вернул его на место перед собой.

Дули понадобилась минутка, чтобы успокоиться. Он прекрасно понимал, что в политическом отношении идет по краю бездны. Благодарение звездам, он еще мог объявить данный процесс слушанием.

– Продолжим по порядку, – сказал Дули. – Для того суды и нужны, знаете ли. – Он глубоко вдохнул. – Итак, здесь присутствуют несколько человек, чью преданность поддержанию закона и порядка по идее нельзя ставить под сомнение. Я бы включил в их число сейра прокурора Вонбрука, уважаемого адвоката сейра Оулсона, сейра Болина, биологический вид которого известен разумностью и гуманизмом, а также уважаемых представителей Бюро Саботажа, действия которых хоть и раздражают и гневят нас порой, но все же производятся ради нашего блага, ради того, чтобы сделать нас сильнее и раскрыть наши внутренние ресурсы.

Этот судья упустил свое истинное предназначение в жизни, подумал Макки. С такими речами ему бы работать в сфере законодательства .

Вонбрук, устыдившись, сел на место.

– Итак, – продолжал судья, – если я не ошибаюсь, сейр Макки упомянул два акта саботажа. – Дули посмотрел вниз на Макки. – Сейр Макки?

– Все выглядит именно так, ваша честь, – сказал Макки, надеясь, что правильно оценил теперешнее отношение Дули к делу. – Однако, возможно, по данному конкретному вопросу принять решение сможет только суд. Видите ли, ваша честь, предполагаемый акт саботажа, о котором я говорю, был инициирован агентом Бюро, являющимся пан-спекки. Однако теперь выгоду от этого действия, судя по всему, желает получить пан-спекки, делящий одну колбыль с этим агентом и…

– Вы смеете намекать, что я не являюсь хранителем эго своей ячейки? – вспылил Болин.

Макки понял, что пан-спекки нацелил на него оружие, хотя и не мог сказать, что это и где оно. В их культуре было предостаточно упоминаний об оружии, защищающем эго.

– Я этого не говорил, – поспешно и как можно более искренне ответил Макки. – Но вы ведь не могли настолько неправильно истолковать культуру людей с Земли, чтобы не знать, что теперь произойдет.

Какой-то инстинкт заставил судью и других зрителей этого разговора молчать.

Болин, казалось, дрожал всем телом.

– Я опечален, – сказал он.

– Если бы существовал способ достичь взаимного согласия и избежать всех этих страданий, я бы выбрал его, – сказал Макки. – Вы видите другой способ?

Не переставая дрожать, Болин ответил:

– Я должен делать то, что должен.

– Сейр Макки, что здесь происходит? – тихо спросил Дули.

– Две культуры пытаются наконец понять друг друга, – ответил Макки. – Мы веками жили бок о бок в кажущемся взаимном согласии, но внешние проявления обманчивы.

Оулсон попытался было встать, но Уотт дернул его обратно на место.

Макки заметил, что его бывший начальник оценил опасность. Очко в его пользу.

– Вы понимаете, сейр Болин, – сказал Макки, пристально глядя на пан-спекки, – что подобные вещи необходимо долго и тщательно обсуждать в открытую, прежде чем суд примет решение. Это закон, который вы поклялись соблюдать. Я склонен поддержать вашу кандидатуру на роль секретаря, но мое личное решение подождет результата слушания.