Джек Вэнс - Парусник № 25 и другие рассказы

7. Доктор Гордон Хэйзелвуд : (неразборчивый ответ).

8. Лью Ветцель : «Трудно сказать, потому что здесь все как в тумане. Куда ни посмотришь, везде дворцы и большие здания – но они будто растворяются в дымке. Когда я впервые здесь оказался, все было по-другому: не было никаких небоскребов, все выглядело скорее по-французски. А теперь здесь полно громадных зданий из стали и стекла, все такое прямолинейное…»

Когда слушатели составили перечень ответов на первый вопрос, уже было два часа ночи. Дон вздохнул и открыл банку пива: «Посмотрим… Что у нас получилось?»

Годфри Хед просматривал список: «Возникает впечатление, что все респонденты рассматривают свой мир как сияющую, прекрасную страну, полную дворцов и золотых башен, между которыми разгуливают люди в роскошных нарядах».

«Многие говорят о тумане, о радужной дымке, – заметил доктор Когсвелл. – Горизонты растворяются вдали – а вот здесь Лула говорит, что небеса напоминают распустившийся павлиний хвост».

«Лула упомянула еще об одном обстоятельстве, – сказал Дон. – По ее словам, люди ходят, окруженные сферами света, и чем замечательнее человек, тем ярче его сфера».

«Замечательных людей там полным-полно на каждом углу, – задумчиво произнесла Джина. – Тем не менее странно, что у них такие разные способы восприятия потустороннего мира. По меньшей мере несмотря на то, что их описания сходны, каждое чем-то отличается от остальных».

«Что ж, – отозвался Годфри Хед, – не следует понимать их буквально. Нужно допустить, что каждая персона подсознательно окрашивает окружающую среду, придает ей тот или иной характер в соответствии с индивидуальными представлениями, а с нашей точки зрения остается только согласовать описания, выявляя наименьший общий знаменатель – если можно так выразиться».

Дон постукивал пальцами по жестяной банке: «Не уверен, что могу с вами полностью согласиться. Не думаю, что полезно выбирать только последовательно согласующиеся в чем-то ответы. Если мы будем игнорировать то, что нам кажется нелогичным или несообразным, мы ничего не поймем, мы просто будем создавать свою собственную картину загробной жизни, а не ту, которую на самом деле описывают „связные“ медиумов».

«Как насчет „небоскребов“ Ветцеля и упомянутых им прямолинейных форм? Кстати, кто такой Лью Ветцель? Я где-то слышал это имя».

«Персонаж из романа „Зверобой“ Джеймса Фенимора Купера, насколько я помню».

Профессор Хед откинулся на спинку стула: «Это обстоятельство заслуживает особого внимания. Каким образом у персонажа из книги может быть душа? Совершенно невероятно!» Взглянув на доктора Когсвелла, он прибавил: «Вы уверены, что этот юнец нас не надувает?»

«Совершенно уверен».

«Возможно, под давлением обстоятельств, чувствуя, что он конкурирует с другими…»

«Нет, – покачал головой Когсвелл. – Я слышал его беседы с Ветцелем по меньшей мере шесть раз».

«И он знает, что говорит с персонажем из романа?»

«Знает. Я его спрашивал об этом. По словам Майрона, кто бы ни был этот персонаж – он там, в потустороннем мире, и сам себя представляет только как Ветцеля».

«Конечно, Фенимор Купер мог взять этого персонажа из реальной жизни», – заметила Джина.

«Да, возможно. По сути дела, весьма вероятно!»

«Но что вы думаете о его хромированных небоскребах? – воскликнул профессор Хед. – Должны же мы все-таки проявлять какую-то разборчивость!»

«Мы должны соблюдать исключительную осторожность, – настаивал Дон Бервик. – Нельзя отбрасывать те или иные элементы данных только потому, что они не соответствуют другим или не согласуются с какими-то нашими предрассуждениями».

«Но все респонденты не могут быть правы, если они противоречат друг другу! – протестовал профессор Хед. – В конце концов мы должны принять решение и согласовать какие-то разумные критерии отбора!»

«Они могут находиться в различных областях потустороннего мира. С моей точки зрения тот факт, что Ветцель упомянул о небоскребах, имеет огромное значение. Это может свидетельствовать о том, что потусторонний мир изменяется по мере изменения нашего мира».

«Или каким-то образом отображает наш мир», – прибавила Джина.

«Или весь этот „потусторонний мир“ и все эти „связные“ – не более чем порождения подсознания медиумов».

Дон кивнул: «Несомненно, в этом и заключается наша основная проблема. Следующий вопрос должен был пролить какой-то свет на возможность ее решения».

Джина прочитала второй вопрос: « Знакома ли тебе Молли Тугуд? Знаком ли ты с сэром Джервейзом Десмондом? »

«Все равно неопределенность остается, – заметил Дон, – даже в том случае, если все они положительно ответили на этот вопрос, даже если они смогли последовательно описать Молли и сэра Джервейза – хотя бы потому, что может существовать телепатическая связь между медиумами».

«Конечно, таково было бы вполне разумное объяснение», – согласился Годфри Хед.

«Насколько я помню, – продолжал Дон, – второй вопрос не позволил нам получить существенную информацию. Никто из респондентов не состоит в близком знакомстве с другими… – он взглянул на часы. – Уже поздно… Не пора ли нам выспаться?»

Хед и Когсвелл согласились с ним и поднялись на ноги.

«Кстати, – сказал Хед, – вы слышали выступление „воинствующего проповедника“ в лекционном зале Орандж-Сити?»

«Меня там не было, – отозвался Когсвелл. – А почему вы спрашиваете?»

«Наш политолог, Дилл, повел меня послушать эту проповедь. Дилл встревожен. По его мнению, Хью Бронни – опаснейший феномен, нарождающийся американский Гитлер. Без всякого сомнения, Бронни умеет внушать, у него хорошо подвешен язык. Но я упомянул о нем только потому, что Бронни нападает на „вдохновленных дьяволом ученых, валяющих дурака и сующих нос в Божьи дела“! По словам Бронни, эти ученые пытаются создать жизнь в лабораторных колбах; кроме того, они надеются протащить грешников в Царство Небесное. Бронни считает, что такие организации, как Фонд парапсихологических исследований, должны быть распущены – если потребуется, принудительно. Причем это не пустые слова – он намерен этого добиться».

Плечи Джины опустились: «Он упоминал нас? По имени?»

«О да! По сути дела, он уделил особое внимание Фонду парапсихологических исследований».

«Можно ли рассматривать какие-либо его утверждения как клевету?» – как бы между прочим поинтересовался Дон Бервик.

«Он назвал вас „ученым-безбожником, вступившим в сговор с Сатаной“. Если вам удастся продемонстрировать, что Бронни руководствовался злонамеренными побуждениями и нанес ущерб вашей репутации, вы можете вчинить ему иск».

«При этом, надо полагать, в первую очередь мне придется доказывать, что я не вступил в сговор с Сатаной», – горестно заметил Дон.