Пол Андерсон - Билл, герой Галактики (Сборник американской фантастики)

— Зачем ты это сделал? — возмутился он.

— А какой же еще толк от писем? — прогудел Тембо и затолкал открытку еще глубже. — Смотри и учись!

Билл увидел, что открытка начала разбухать. Ее белая поверхность покрылась трещинами, расползлась лохмотьями, а коричневая внутренняя прокладка полезла наружу и стала пухнуть, пока не заполнила всю чашку и не достигла дюйма в толщину. Тембо выудил этот влажный ломоть и отгрыз от края здоровенный кус.

— Обезвоженный шоколад, — проговорил он с набитым ртом. — Отлично! Попробуй-ка свою.

Он еще и первых слов не успел договорить, а Билл уже запихивал свою открытку в чашку с супом и, затаив дыхание, наблюдал, как набухает открытка. Исписанная обертка отвалилась, но прокладка оказалась не коричневой, а белой.

— Печенье или хлеб, — решил он, стараясь говорить спокойно. Белая масса облепила края чашки и полезла наружу. Билл ухватил один край бывшей открытки и потянул его к себе, а масса все росла и росла, поглощая последние капли жидкости. В руках Билла оказалась гирлянда толстых букв длиной ярда в два. Из них сложилась фраза: «ГОЛОСУЙТЕ ЗА ЧЕСТНОГО ГИИКА — ВЕРНОГО ДРУГА СОЛДАТ». Билл набил рот бук вой «Т», подавился и выплюнул мокрые огрызки на пол.

— Картон! — сказал он с горечью. — Мать всегда покупает дешевку. Даже на обезвоженном шоколаде экономит… — Он взялся за чашку, чтобы смыть вкус типографской краски, но чашка была пуста.

Где-то в высших сферах кто-то принял решение и подписал приказ. Большие события всегда порождаются ничтожными при чинами. Капля птичьего помета, упав на заснеженный горный склон, катится вниз, обрастает снегом, достигает гигантских размеров, и вот уже стремительно летит грохочущая масса льда и снега, ревущая лавина смерти, стирающая с лица земли целые поселения.

Кто знает, какова была первопричина событий в данном случае? Может быть, виноваты боги, они ведь известные насмешники. А может быть, надменной, спесивой, как пава, жене какого- нибудь министра захотелось получить редкостную безделушку, и она своим ядовитым и острым языком так замучила своего павлина-мужа, что он, стремясь получить передышку, пообещал ей это украшение и стал изыскивать деньги на покупку. Может быть, он шепнул Императору о возможности развернуть кампанию в секторе 77/7, где уже долгие годы не было военных действий, намекнул на грядущую славную победу, а потом, если число погибших было достаточно солидным, вымолил орден или денежную награду. Таким образом, женское тщеславие вызвало лавину военных действий, концентрацию флотов, оснащение новых армад могучих кораблей.

— Идем в бой, — сказал Тембо, принюхиваясь к чашке с завтраком. — К жратве добавлены стимуляторы, вещества, понижающие болевые ощущения, селитра и антибиотики.

— И проклятущая музыка по той же причине, — отозвался Билл, стараясь перекричать рев литавр и грохот барабанов, извергавшийся громкоговорителями. Тембо кивнул.

— Есть еще время для спасения души, дабы занять свое место среди воинства Самеди.

— Почему бы тебе не побеседовать об этом со Скотиной Брауном? — завизжал Билл. — У меня твои там-тамы просто из ушей лезут! Как гляну на переборку, так в глазах сразу эти ангелы и облака! Не приставай ты ко мне, сделай милость! Говорю, примись за Скотину Брауна.

— Я беседовал с Брауном о его душе, но результаты пока сомнительны. Он ничего не ответил, и я даже не знаю, слышал ли он меня. С тобой, сынок, дело обстоит иначе: ты гневаешься, а это значит, что у тебя есть сомнения. Сомнения же — первый шаг к вере.

Музыка оборвалась на полутакте. На три минуты воцарилась оглушающая тишина, которая кончилась столь же внезапно: «Слушайте все! Вниманию всего экипажа!., встать… через несколько секунд начинаем передачу с флагмана… транслируем выступление Принца-Адмирала… встать…» Сигнал общей тревоги заглушил говорящего, но стоило колоколам умолкнуть, как сочный бас снова зазвучал: «…и вот мы на мостике конкистадора космических просторов — 20-мильного, тяжеловооруженного, блестяще руководимого, супербоевого корабля «Прекрасная Королева»… вахтенные расступились, и вот в своей скромной форме из платиновых нитей, прямо на меня, идет Великий Адмирал Флота, Их Лордство Принц Археоптерикс… не уделите ли вы нам минутку, Ваше Лордство… чудесно… сейчас вы услышите самого…»

Однако вместо речи Адмирала раздался взрыв музыки, и лишь затем прозвучал низкий гнусавый голос, присущий всем пэрам Империи:

— Парни! Мы идем в наступление. Наш флот — самый мощный из всех флотов, которые когда-либо видела Галактика, смело ринется на врага и нанесет ему сокрушительное поражение, от которого будет зависеть исход всей войны. Со своего командного пункта я вижу мириады световых точек, похожих на дырки в одеяле, и каждая из них — не корабль, не эскадра, а отдельный ФЛОТ! Мы стремительно несемся вперед, охватывая…

Гром там-тамов заглушил Адмирала, на зарядной ленте возникло изображение Золотых Райских Врат.

— Тембо! — завопил Билл. — Немедленно прекрати! Я хочу слушать про битву!

— Консервированное дерьмо, — поморщился Тембо. — Куда лучше использовать оставшиеся минуты для спасения души. Это же не Адмирал, а запись. Я ее слышал раз пять. Ее используют в тех случаях, когда ожидаются большие потери. Адмирал никогда и не произносил эту речь, просто отрывок из старой телевизионной постановки.

— Ай-ай-ай! — крикнул Билл и ринулся вперед: заряд, за которым он наблюдал, затрещал, рассыпая ослепительные искры возле зажимов, а лента почернела. — Ух-х-х! — крякнул он. Ухать пришлось долго: пока вынимал, обжигая ладони, из зажимов раскаленный заряд, пока ронял его на большой палец ноги, пока швырял в зарядный люк. Когда он оглянулся, то увидел, что Тембо уже вставил в зажимы новый заряд.

— Это был мой заряд, тебя никто не просил вмешиваться! — почти со слезами произнес Билл.

— Извини, но по Уставу я должен помогать товарищам в свободную минуту.

— Ладно! Наконец-то мы в бою! — И Билл снова занял свое место, стараясь не ступать на отдавленную зарядом ногу.

— Это еще не бой — видишь, пока не жарко. Заряд же был дефектным, что видно по искрам у зажимов. Бывает, что они залеживаются на складах…

«…Целые армады с экипажами солдат-героев… гром атомных батарей… трассирующие залпы торпед…»

— Похоже, начинается: стало теплее, правда, Билл? Давай разденемся, позже не будет времени.

— Раздеться догола! — прорычал Заряжающий 1-го класса Сплин, одетый лишь в пару грязных тапочек, прыгая, как антилопа, вдоль стеллажей. Татуировка Сплина изображала полосатый флаг и похабную интерпретацию формы снаряда, причем число таких рисунков соответствовало чину Заряжающего.