Ян Вайсс - Фантастика чехословацких писателей

Следователь пропустил его вопрос мимо ушей.

– С какой целью вы интересовались медицинской картой Шмидта в пятницу? Что вы в ней искали?

– Я? – Биолог почти подпрыгнул на стуле.

– Именно вы. Итак, что вас интересовало?

– Это, верно. Рея Сантос...

– Оставьте ее в покое и отвечайте на мой вопрос.

Взгляд Маккента беспокойно перебегал со следователя на доктора.

– Это не имеет никакого отношения...

– Имеет, не имеет – позвольте судить нам. Как это произошло?

– В последнее время Шмидт не был похож на себя. Он стал задумчивым, чувствовалось, что его что-то гложет.

Мне это показалось странным, и я подумал, не подскажет ли мне что-либо его медицинская карта. Вот и все.

– Это входит в ваши обязанности?

– Конечно!

– Каким же образом?

– А по-вашему, исследуя влияние здешней обстановки на растения, я могу пройти мимо того, как ее переносят люди?

– Итак, забота о коллеге. Почему же вы не попросили врача показать вам эти карточки?

– Потому что в тот момент ее не оказалось на месте, а карточки можно было посмотреть.

Следователь на мгновение был сбит с толку этим доводом, но тут же оправился и продолжил атаку:

– А для чего вам недавно понадобилось подслушивать у дверей комнаты Шмидта?

– Мне показалось, что кто-то произнес мое имя, и я остановился.

– Вы считаете, это в порядке вещей – подслушивать, что о вас говорят за вашей спиной?

– Пусть будет стыдно тому, кто за глаза говорит одно, а в глаза другое.

– Расскажите-ка о ваших субботних передвижениях.

Только точно, не утаивая... – перебил его майор.

– Для этого я и пришел сюда. – Маккент облизнул пересохшие губы. – Я хочу вам рассказать нечто почти невероятное. Но сначала мне бы хотелось спросить. .

– Спрашивать буду я!

– Да, конечно. Но.. дайте мне договорить. Я знал, что

Шмидт убит. Еще с субботы. Я видел его там, я нашел его... я был у него первым. То есть первым после убийцы.

– Спокойнее, не все сразу. О том, что вы лгали, мы знаем.

– Лгал... да... Я боялся. Вы, конечно, сравнили показания Реи Сантос. .

Майор пристально посмотрел на биолога.

– Я сейчас перейду к делу, – заверил его Маккент. –

Все началось с того, что меня заинтересовало поведение

Шмидта. Я же видел, что между ним и Ирмой Дари что-то было. Он довольно открыто добивался ее расположения.

Но это к делу не относится. Мне показалось, что Шмидт сделал какое-то открытие и скрывает это. Ему известно что-то интересное. Он над чем-то работает. Но где? На базе? У радиотелескопа? Что это могло быть? Потолковать бы с ним наедине. Быть может, он охотнее разговорится, чем в столовой или клубе, где все время народ. И я решил взглянуть, чем занят Шмидт. Я вышел из оранжереи примерно в 10:15, обратите внимание на время. .

– Не беспокойтесь, следите лучше за собой – не забудьте чего-нибудь. Итак, вы направились к радиотелескопу...

– Ровно в 10:25 я его увидел. Шмидт. . – Маккент несколько раз сглотнул слюну, лоб его покрылся испариной,

– он там лежал. Мне показалось, что он в обмороке или у него поврежден кислородный баллон. Я подбежал к нему и не поверил своим глазам – его скафандр был прострелен в двух местах. Представляете?..

– Дальше, дальше.

– Я растерялся, вытащил ракетницу, думал дать сигнал тревоги. . потом хотел позвать на помощь по радио, но не сделал ни того ни другого. Первое, что пришло мне в голову, – радиста кто-то застрелил нечаянно, не мог же он сам всадить в себя две ракеты! Но потом я отбросил эту версию, несчастный случай исключен. Шмидта убили. Два выстрела – неопровержимое доказательство убийства. И

никого нет вокруг. Это было жуткое чувство. Я сразу подумал – стоит кому-то меня увидеть у трупа Шмидта – и подозрение может пасть на меня. Поэтому я бросился бежать оттуда со всех ног. Вот и все. – Маккент отер пот со лба. – На этот раз действительно все.

Закусив губу, доктор Гольберг едва сдерживал нетерпение – так хотелось ему задать Маккенту с десяток вопросов. Но он предоставил инициативу следователю.

– Скажите, Маккент, вы любите Моцарта? – неожиданно спросил Родин.

– Люблю. Откуда вы знаете?

– Какие произведения Моцарта вы здесь прослушивали?

– Здесь, в Радужном заливе? Насколько я помню, никаких. Да, точно, никаких.

– Вернемся к Шмидту. Значит, вы утверждаете, что помчались прочь от трупа? Куда – к оранжерее?

– Да, я вернулся прямо в оранжерею и лихорадочно стал обдумывать ситуацию. Неожиданно я вспомнил, что ровно в 11:00 будет проводиться проверка всех членов экспедиции, находящихся снаружи. Это значит, что с минуты на минуту следует ожидать тревоги. Если я прибегу последним, это может вызвать подозрение. Поэтому я встал и направился к базе.

– Вы никого не встретили по дороге?

– Я старался уклониться от встреч. Однако мне показалось, будто я вижу чью-то тень. Видимо, это был Нейман, проходивший мимо оранжереи в тот момент, когда я собирался выйти. Кроме того, я видел врача, Рею Сантос.

– Каким путем вы шли к базе?

– Я держался стороной, двигался вдоль склона, в тени.

Наконец я притаился и стал выжидать.

– Что же было дальше?

– Потом произошло то, от чего я остолбенел. Над мертвым Шмидтом взлетела ракета. Но там же никого не было! Вы можете это объяснить?

И снова следователь пропустил его вопрос мимо ушей.

– Откуда вы знаете, что у радиотелескопа никого не было?

– Но я же собственными глазами видел мертвого

Шмидта, а через две-три минуты после объявления тревоги все собрались у выхода! Кроме Ирмы Дари, но она все время была на связи.

– Вы видели ракету?

– Видел.

– Я, очевидно, неточно выразился. Я спрашиваю, вы посмотрели на холм после того как ваше внимание привлек красный свет, или...

– Нет. Я смотрел именно в этом направлении. Меня... я не знаю, как бы это лучше выразить. . Просто радиотелескоп, холм, где лежал Шмидт. . это место притягивало меня, я не мог от него оторваться. У меня было такое чувство... доктору, верно, знакомо это состояние...

– Архаическая аномалия, – проворчал Гольберг, – атавизм. Еще лет сто назад никого не удивляло, что люди толпятся перед домом, где совершено убийство.

– Вы не заметили ничего особенного в этой сигнальной ракете?

– Нет. Мне показалось, что она ничем не отличается от тех, какими мы стреляли на тренировке. Разумеется, за исключением цвета.

– А высота?

Биолог пожал плечами.

– Высота? Я бы сказал – обычная, может, чуть меньше.

– Хорошо. Вспомните, откуда кто прибежал.

– Первой прибежала врач, справа. Мне тогда просто в голову не пришло, что она бежала от оранжереи. Потом из шлюзовой камеры показались Глац и Мельхиад. Нейман бежал со стороны ракетоплана. Юрамото шагал от своей сейсмической станции, а Ланге мчался сверху, от обсерватории. Он прибежал последним.