Александра Давыдова - Мю Цефея. Повод для подвига / Бремя предательства

— Врут, — веско бросил в ответ старик. — Я туда не дошёл. — Его лицо внезапно расплылось смешными лучиками морщин. — Никто там еще не был. Знаешь, я почти уверен, что гексагон это такая гайка и он держит планету на оси. И если какой-то дурак в него уткнется, то он открутится и кольца укатятся в Валгаллу.

— Вот всегда ты так. Я о серьезном, а ты… — насупился паренек.

— Пойдем лучше перекусим, — улыбнулся одними глазами старик. — У меня еще осталось немного на счету. Расскажешь мне новости.

Еще немного денег на счету — это была старая его присказка. У старика были погашены расходные кредиты для всего, в чем бы он ни нуждался, после того, как он привел пять циклов назад необычного цеппелина. Большого. Союз кланов Города это оценил.

Паренёк обиженно сопел и молчал, а старик устало глядел вокруг, пока они поднимались на быстро пролетавшие мимо них жилые уровни. Везде мелькали высокие homo астерос в переплетении металлически-желтых, быстро ставших популярными из-за простоты и неприхотливости биоконструкций на основе плоти цеппелинов. Местный сплав жителей кое-где разбавляли диковинные вкрапления чужаков — длинные фигуры дальних с самой границы Темноты, запелёнатых в оковы экзоскелетов. Серолицые, атлетически сложенные жители Титана тоже встречались. На Титане большой анклав «длинных», и, благодаря их охоте и новым возможностям новооткрытой флоры, колония становится еще больше. Да и сила тяжести «болотников», как их прозвали, не так раздражала. Беженцев из Второй Системы тут тоже хватало. Новое столпотворение народов, словно здесь вновь строят очередную вавилонскую башню. Старик посмотрел вниз на колонну многокилометровой причальной мачты, пронизывающей Город насквозь, и усмехнулся — что-то все-таки в этом сравнении было.

Он вспомнил столпотворения людей на его родине и понял, что тут всё же не так много народу. Просто он отвык от шума бесконечных людских масс Земли. «Длинных» немного в третьей Системе, и они все разные, по-своему разобщенные. Одиночки на краю бескрайней темноты. Но теперь странный, новый, быстро развивающийся мир сплотил их всех, и он, землянин, приложил, как ни странно, к этому руку. Помог эволюционировать тем, кто хотел его убить…

Почему-то это его не радовало, но и не расстраивало… Вокруг за тонкими стенами сновали разнообразные homo — толкались, бегали туда-сюда, распускали слухи, торговали, смеялись, растили детей при приятном для малышей тяготении, говорили на дюжине диалектов. Вокруг шла жизнь, такая же, как и везде, за исключением декораций — люди меняют все вокруг себя, меняются сами, но все же в глубине души остаются все такими же раздолбаями и невеждами. Даже здесь, в рукотворном городе, плывущем в облаках гигантской планеты, не имеющей ни пяди твердой земли.

Старик усмехнулся одними морщинами и подумал:

— Все же космос — лучшее, что могло случиться с запутавшимся человечеством.

Старик тяжело вздохнул. Он слишком стар и устал, чтоб задумываться о завтрашнем дне. Стал философствовать. Просто давно смирился со стечением обстоятельств вокруг себя. Вот только это равнодушие ни принесло с собой ни успокоения, ни падения человеческого облика. Он жив. Чудом. Приносит пользу миру вокруг себя. И мир вокруг все так же не перестал его удивлять. Что ещё нужно?

Они быстро поднялись на самую Крышу Мира, где небольшой бар для охотников всегда был им рад. Тут были только прозрачные панели, которые отделяли их от минус ста пятидесяти градусов по Цельсию и ажурных бледно-оранжевых облаков с красно-желтой каймой, покрытых кое-где тонкой белой дымкой от кристаллов аммиака. Кроме соединений серы, окрашивающей облака оранжевым цветом, здесь еще были примеси азота и кислорода, которые под действием слабого солнечного света образуют сложные молекулы «смога» — ради которого молодые цеппелины и стремятся из глубин Океана. Казалось, что стоит протянуть руку, и можно распушить этот покров, встать на него и пойти к горизонту, освещенному невидимой отсюда далекой горошиной солнца.

Вид завораживал и одновременно давал четко понять, насколько все вокруг ничтожно по сравнению с этими бесконечными масштабами.

Вершины бесконечных облаков неярко освещались сиянием Колец, а дальше к северу все тонуло в темноте от перечеркнувшей хаос облаков тени колец. «Словно там был конец света, — подумал старик. — Хотя так оно и было. Ведь оттуда, с севера, еще никто не возвращался». Он посмотрел на кольца над головой — они мягко сияли, переливаясь странными оттенками, вливались друг в друга и перетекали, сводя с ума вестибулярный аппарат неподготовленного человека. Ведь тут, в небесах, объем не имеет такого значения, как в Поясе или в других Системах. Тут все тоньше, эта полутьма бесконечности прямо перед тобой — стоит только протянуть руку. Рай бедных изгоев, созданный из холодного, чужого ада. Там, в небесах, все наоборот. Там он предатель, а мог бы стать героем, если бы погиб.

Все тлен. На Граде он даже по-своему счастлив. Насколько может быть счастлив человек, который давно должен был умереть.

Как всегда, старик уселся в своем углу, а Бэнни умчался делать заказ, ловко перескакивая через скамьи при ноль целых и девять десятых Жи. Сила гравитации здесь не переставала удивлять его, хоть он знал, что планета настолько легка, что плавала бы в гипотетическом бассейне с водой, но, видя все эти бесконечные гряды облаков и нескончаемый горизонт, теряющийся вдали, все же разумом трудно до конца это принять. В этом и было его преимущество — ниже было тяжелей, а он вырос при земной силе тяготения. Местные же привыкли к более малым значениям тут, на Граде, и они до сих пор еще не чувствовали себя, как дома.

Старик взглянул вверх. Там, в нескольких километрах, бугрились громадные связки откормленных, домашних цеппелинов, на которых висел Град. Казалось бы, совсем немного времени прошло с тех пор, когда еще ничего подобного не бороздило Бесконечный Океан, как быстро все меняется. Он до сих пор не мог понять, какие новые технологии и биосплавы используют спустившиеся сюда кланы «длинных», и как у них так ловко получилось совместить местный аэропланктон со своими технонаработками. Хотя энергию они по-прежнему добывали при помощи старого доброго термояда. Да и спустились-то они сюда ради сооружения новых заправочных станций, взамен потерянных на Юпе. Конечно же, все эти ажурные конструкции, легкие и прозрачные, не смогли бы вынести ярости даже самого посредственного урагана. Поэтому все города постоянно маневрировали в течениях, опираясь на данные сотен спутников и тысяч бакенов, раскиданных по всему экватору Океана. Колоссальная работа, рядом с которой освоение древней Америки выглядит детской забавой. И ведь она удалась — homo, хоть и не классические, тут прижились и чувствуют себя неплохо. Как такое стало возможно? Ответ оказался до абсурдного прост. О таком просто не думали там, на Материнке — дальние поселения больше не нуждались в знаниях, которые им могла передать или продать Земля. Кто бы раньше мог подумать, что изобретательность даже десятков миллионов колонистов может когда-либо сравниться с возможностями целой Ойкумены. Поэтому к ним всегда относились свысока и думали, что их технологии, вздумай они прервать контакт, будут всегда уступать протекторату миров Материнки. Вот только не учитывали, что среда меняет homo, как и он ее. Мы все ошибались, а за ошибки принято платить…