Александра Давыдова - Мю Цефея. Повод для подвига / Бремя предательства

Славик торопливо пошёл за тощим, стараясь не оглядываться на Валеру, который уже вёл маму в другое крыло здания, Он неистово мечтал поскорее избавиться от бумажной волокиты и вернуться домой…

По дороге Славик заехал в алкогольный супермаркет и набрал алкашки в количествах, сообразных многодневному празднику или стремлению уйти в запой.

Несколько бутылок вина, полусладкого красного, он взял для Тайки, себе же три бутылки водки, с расчётом, что Тайка обязательно отожмёт одну бутылку, огромную бутыль «Мартини» и грейпфрутовый сок для коктейля — опять же для любимой сестры, и ещё несколько бутылок ягодных настоек, ликёр «Бейлис» про запас или на опохмел.

Бухать так бухать!

Славик позвонил шефу и, пришепётывая и перхая, проныл, что подцепил грипп, горит в адской лихорадке, температура уже под сорок, и ему надо отлежаться недельку. Шеф, как ни странно, не взревел белугой в ответ, что работать некому, а испуганно сказал, что пусть Славик лечится как следует и приходит в офис уже здоровым. Потому что у них и так начинается эпидемия, уже свалился главбух Михалыч и заразил, сука, шефа зелёными соплями.

Мысли о предстоящей пьянке радовали Славика, подымали настроение. Чем думать о маме, лучше думать о водке!

Увидев свет в своих окнах, Славик вприпрыжку влетел в парадную и радостно загрузился в лифт с громыхающими бутылочным стеклом пакетами.

Дом, милый дом! Одуряющий аромат жаренной картошки-фри и запекаемой в фольге свинины, в кои-то веки довольная и благодушная Тайка и выпивка. Туго закрученная пружина сильнейшего внутреннего напряжения постепенно разжималась, Славик чувствовал, как ему становится все легче и легче… От пережитого стресса его ещё немного потряхивало и кидало в пот, но всё самое неприятное было уже позади.

Тая накупила себе кофточек, юбочек, футболочек и топиков, взяла также два соблазнительных купальника, которые она тут же, на глазах Славика, примерила.

Славик аж покраснел от удовольствия, разглядывая со всех сторон купальники и Тайку.

Сеструха решила обновить гардероб и подготовиться к поездке на Пхукет. И Славик был очень доволен результатами шоппинга — полностью одобрял Тайкин выбор!

Потом был уютный семейный ужин — как следует выпили и закусили.

Когда сытый и пьяный Славик привалился к спинке стула, так, что та затрещала, и вытянул свои большие, красивые ноги, он услышал тоненькое и жалобное мяуканье-плач, которое доносилось будто бы из маминой комнаты.

Славик недовольно поморщился.

— Где этот паразит? — мрачно спросил он сестру. — Где Вася?

— Ко-о-от? — пьяно рыгнула Тайка и посмотрела плохо сфокусированными и совсем осоловелыми глазами на Славика. — Прячется где-е-т-то, ско-о-отина чо-орная, как прыыы-ехал-ла, не выдела…

— Надо его отдать кому-нибудь, я на работе поспрашиваю, — пробормотал Славик и плеснул себе водки. — Свинятину будешь?

Совсем окосевшая, хмельная Тайка только молча кивнула головой.

Славик отрезал три больших куска свинины с жирком, шумовкой выудил последние плавающие в масле полоски картошки-фри и аккуратно положил мясо и картошку в сестринскую тарелку. Порция получилась приличная, как раз такая, чтобы протрезветь хотя бы вполовину и держаться на ногах. Cлавик не желал, чтобы Тайка совсем отключилась. Ему приятно было с ней общаться, и видеть сестру в состоянии бревна он не хотел. Ну что с бревна взять, унылое оно, не поговорить, не потрахаться толком, не подраться…

Пока сестра уплетала вторую порцию, Славик достал смартфон, набрал номер своей постоянной девицы, и нарочито хриплым голосом стал объяснять, что сильно заболел, домой не приедет, и вообще недельку поживёт у родни, потому что прихватило его очень сильно — врача вызывать придётся, грипп словил, не иначе.

Тайка с интересом наблюдала за Славиком, а когда тот закончил с упоением и убедительностью истинного коммивояжера врать в трубку, ехидно спросила:

— Это ты кому так лапшу на уши вешаешь, шалаве своей?

Cлавик фыркнул в ответ.

— Это не шалава, — с достоинством пояснил он Тайке, — это моя постоянная баба, может, женюсь на ней.

— А-а-а… вот оно что, — хитренько прищурилась Тайка, — остепениться решил, ну что ж, пора-пора, возраст обязывает.

— Тая! — тут же с чувством откликнулся Славик. — Ты же знаешь, что никогда никакая баба между нами не встанет!

— Посмотрим, посмотрим, — сказала Тайка и едва заметно облизнулась. Язык у нее уже не заплетался: она сидела томная и раскрасневшаяся от водки, а в прищуренных глазах мерцал знакомый блудливый огонёк.

Cлавик моментально воспламенился.

Тайка тихонько рассмеялась, увидев тяжелый, вожделеющий взгляд брата.

Она встала из-за стола и, слегка покачиваясь от выпитого, подошла к Славику.

— Ого, наш Минотавр в полной боевой готовности, — хихикнула Тайка, пока её руки хозяйничали в ширинке Славика.

— Пошли в зал… — прохрипел Славик.

Тайка ухмыльнулась, взяла Славика за галстук и томно потянула на себя:

— Пошли, бычок, пошли…

Славик опустил забуревшую от возбуждения голову и, тяжело дыша, пошёл за Тайкой, как самый настоящий бык.

В коридоре внезапно распахнулась дверь маминой комнаты и больно ударила Славика прямо в лоб.

— Твою мать! — заорал Славик и так резко дёрнулся, что галстук затянулся на его шее, как самая настоящая удавка.

— Какая с-с-с-у-ука открыла окно? — прохрипел Славик, судорожно ослабляя пальцами галстучный узел.

Тайка в ужасе выпучила глаза и замотала головой, мол, она тут не при чём.

Открывший дверь сквозняк шевелил Тайкины пергидрольные патлы и холодной влажной тряпкой бил Славика по морде.

— Отпусти… — придушенно просипел Славик, вырывая галстук из рук оцепеневшей Тайки, и шагнул в комнату.

Напротив окна, у лимонника — сидел Вася.

Кот полностью игнорировал Славика и Тайку. Он, как завороженный, смотрел на нежные светло-зеленые листики лимонника, и в глазах его была такая тоска…

А потом Славик увидел то, что возмутило его до глубины души, и вся его сладкая похоть в один миг превратилась в тёмную, неистовую, бушующую адским пламенем ярость.

Вася плакал.

Слёзы сверкающими хрустальными капельками падали на угольно-чёрную кошачью шерсть.

— Ах ты, сука! — заорал благим матом Славик и бросился к Васе.

«Не смей плакать, сволочь, не смей», — заевшей пластинкой крутилось в голове у Славика, пока он, сшибая стул и тараня мамин шкаф, гнался за Васей.