Питер Уоттс - Бетагемот [сборник litres]

– Необходимо пополнить запасы, – Така забралась в Мири и вызвала меню.

– А я думала, они получают все необходимое из воздуха, – сказала Кларк. Иначе для чего еще был нужен фотосинтез. Лени, помнится, сильно удивилась, узнав, сколько сложных молекулярных соединений были не чем иным, как комбинациями азота, углерода и кислорода.

– Микроэлементы заканчиваются. – Уэллетт схватила из раздатчика картридж из целлюлозы, заполненный красной и ярко-коричневой пастой. – В этом, например, почти нет железа и калия.

Рекламный щит все еще настойчиво предлагал уже несуществующие товары и одежду и на следующее утро, когда Кларк с трудом втиснулась в туалетную кабинку Мири. Когда она вышла оттуда, к ветровому стеклу прилипли два силуэта.

Она осторожно переступила через Уэллетт и устроилась между двумя ковшеобразными сиденьями. Двое мальчишек-индусов – одному около шести, другой почти подросток – уставились на нее. Склонившись вперед, она посмотрела в ответ. Две пары черных глаз расширились от удивления; младший тоненько вскрикнул. В следующую секунду обоих мальчишек как ветром сдуло.

– Это из-за твоих глаз, – сказала Така.

Кларк обернулась. Доктор сидела, обнимая спинку водительского сиденья, и моргала от утреннего света.

– И костюма, – добавила она. – Серьезно, Лори, ты в этом прикиде похожа на дешевого зомби. – Протянув руку за спину, она постучала по двери стенного шкафа: – Можешь что-нибудь взять у меня.

К своему выдуманному имени Лени уже привыкала. Но непрошеный совет Уэллетт – это совсем другое дело.

Когда они вылезли из машины, около той уже выстроилась очередь из шести человек. Така, улыбаясь, пошла к заднему борту и подняла тент. Кларк, еще не совсем проснувшись, последовала за ней; рты Мири раскрылись, когда она проходила мимо. Серебристая обшивка исчезла, в цилиндрических стенах теперь виднелась сеть сенсорных датчиков.

Иконки и сигнальные индикаторы замерцали на панели управления в заднем отсеке Мири. Уэллетт машинально пробежала по ним пальцами, следя за собирающимися пациентами.

– Все стоят. Кровотечений не видно. Симптомов Бетагемота тоже. Начало хорошее.

Где-то за полквартала от рекламного щита, из-за угла давно закрытого ресторана показались те самые мальчишки, которых напугала Кларк, они тащили за собой женщину средних лет. Та шла сама и не слушалась подгонявших ее детей, словно те были нетерпеливыми собаками, так и рвущимися с поводка. Еще дальше, аккуратно огибая горы мусора и пробивающиеся сквозь асфальт густые пучки травы, к машине хромал мужчина, опираясь на трость.

– А ведь мы недавно приехали, – пробормотала Кларк.

– Да. Обычно я врубаю музыку на полную катушку, для того чтобы оповестить народ. Но часто в этом нет необходимости.

Кларк окинула взглядом улицу. Уже больше десяти пациентов.

– Новости расходятся быстро.

– И вот так, – ответила Уэллетт, – мы победим.

Уэллетт регулярно останавливалась в Бакспорте. Местные жители знали ее или, по крайней мере, слышали о ней. А она знала их и оказывала помощь; вездесущая музыка Таки тихо доносилась из кабины. Больные и раненые комками непрожеванной пищи проходили через гудящие глубины Мири: иногда хватало нескольких секунд, и на другом конце Уэллетт уже поджидала пациента с дермой, инъекцией или антивирусным препаратом, который надо было всасывать через нос, словно древний алкалоид [32] Алкалоид – азотосодержащие органические соединения преимущественно растительного происхождения; многие из них являются сильнейшими ядами, многие применяются в медицине в качестве лекарственных препаратов (кофеин, морфин, хинин и др.). . Часто люди задерживались внутри, пока им связывали кости, сращивали порванные связки или сфокусированными микроволновыми излучениями прижигали злокачественные новообразования. В некоторых случаях проблема была настолько очевидной, что Уэллетт ставила диагноз одним взглядом, а для лечения хватало укола или совета.

Лени помогала, когда могла, но это случалось редко; Мири имела богатый инвентарь, а рыбьи укусы среди местных встречались нечасто, поэтому Уэллетт опыт Кларк был практически без надобности. Зато Така с лету обучила ее некоторым основным приемам и отправила на предварительную сортировку больных, выстроившихся в очередь. Но даже тут Лени не всегда улыбалась удача. Правила были достаточно простыми, но молодежь часто шарахалась от Кларк: странная черная кожа, которая словно шла рябью, когда на нее не смотрели; какие-то механизмы в теле; стеклянные, пустые глаза, которые то ли смотрели на тебя, то ли нет, а принадлежали как будто и не человеку, а роботу, занявшему его место.

Кларк стала работать только со взрослыми и начала давать им жизненно важные советы, пока больные дожидались своей очереди. В конечном итоге дело заключалось не только в медицинской помощи. У них появились инструкции.

У них появился и план.

Дождитесь ракет, говорила она им. Смотрите на звездопады; следите, куда упадут осколки, и найдите их. Вот что вы ищете, так оно выглядит. Собирайте любые образцы – почву в стеклянные банки с крышкой; махайте тряпками, пока не рассеются аэрозольные облака на месте падения. Чайной ложки достаточно. Заполненная наполовину консервная банка – уже богатство. Берите все что можете.

Не медлите: могут нагрянуть подъемники. Хватайте все и бегите. Прочь от эпицентра, прячьтесь от огнеметов любыми способами. Расскажите другим, расскажите всем и о цели, и о методе. Но не пользуйтесь ни радио, ни сетью. Ни оптоволоконной, ни беспроводной. Иначе эфир поставит вас раком; доверяйте только словам, произнесенным человеком при вас.

Нас можно найти во Фрипорте, Ратфорде или в городах, расположенных между ними. Приходите к нам, приносите все что у вас будет.

Надежда есть.

От Огасты по коже Лени поползли мурашки.

Они подъехали с востока, аккурат в полночь, по шоссе 202. Така свернула с главной дороги на проселок, недолго спускавшийся по пологому склону долины, где протекала река Кеннебек, и припарковалась на каменной гряде, откуда открывался вид на топографию внизу.

На этом берегу реки люди бросили все; дальний выглядел почти так же. Почти все что было на другом берегу выглядело так же. Только посреди темных пустых руин, оставшихся от прежних добрых времен, горело яркое ядро. Его нимб отражался от облачной гряды, висящей над головой, отчего пейзаж внизу казался крупнозернистой высококонтрастной фотографией черно-белого цвета.

Кларк почувствовала, как руки и затылок покрываются «гусиной кожей». Даже гидрокостюм как будто начал дрожать, ощущение было настолько неуловимым, что парило где-то на границе воображения.