Евгений Дрозд - Фантастика. Журнал Парус [компиляция]

Трудно было придумать более неподходящее занятие перед смертью, но выбирать не приходилось — Виктор принялся «травить»! С ловкостью профессионального фокусника охотник вытаскивал из памяти одну занимательную историю за другой, думая только о том, что минуты бегут и спасение приближается…

Для затравки он начал с любимой серии про телепатию, а продолжил зубопротезными. Фингалу особенно понравилось про вставную челюсть и каминные щипцы. Он чуть не рыдал от смеха, так что динамики задребезжали, и все повторял:

— Значит, тащите валидол, сэр, ха-ха-ха… Без валидола мне труба, о-хо-хо!..

— Он заманил ее в сырой подвал старинного морга и гнусно потребовал, чтобы она отказалась от своей доли наследства. Шарлотта гневно отвергла наглые притязания, и тогда он запер ее в Золотой Саркофаг, который вовсе не был переплавлен и переправлен за границу. Но злоумышленника подвела спешка — он чувствовал мое дыхание за спиной. Когда я открыл массивную крышку, Шарлотта еще дышала. На ладан. Из ее обессиленных уст я и услышал…

— Врешь, негодяй! — на бесновавшегося графа было жутко смотреть — он чуть не разломал под собой скамью подсудимых. — Шарлотта отбросила когти, не отходя от кассы. И ничего никому не могла рассказать!

— Уведите! — приказал полицейским Ридикюль Кураре. — Надеюсь, высокий суд слышал, как граф только что сознался в совершенном злодеянии!?

Граф Бронтекристи. «Убийство в морге».

Виктор яростно сражался с непреодолимым желанием лечь спать. Хоть на сдвинутые стулья, хоть на дубовый и, наверное, очень жесткий эшафот, хоть на ковровую дорожку с вытканной на ней картиной крестного пути на Голгофу. Запас анекдотов давно истощился. Глаза смыкались, но язык продолжал машинально поддакивать Фингалу, который беспрестанно толковал за жизнь и очень обижался, когда его не слушали.

Внезапно раздался резкий щелчок, и Шеф синдиката замолк на полуслове. Наверное, бандит решил, что отсрочка приговора закончилась. Виктор глянул сквозь жалюзи — рассвет еще не наступил… Вот-вот заговорят автоматические снайперы… Почему-то в эту минуту охотника больше всего заботило, повредят ли они при обстреле псевдо-Константу, у которой два часа назад, видимо, что-то испортилось в микросхемах. Она давно перестала щебетать и только качала головой, словно раскаивалась в содеянном…

Минула секунда, другая… Не стреляли.

Джонг проанализировал ситуацию. Тянет, гад, измывается! Ощущение не из приятных. Будто стоишь голым на людной площади и срам прикрыть нечем!

Щелкнул замок. Межзвездный охотник прицелился. Но в кабинет вкатился человек, подталкиваемый в спину «Уби Вальтером» Зурплы. Кондратий сдержал слово и выздоровел досрочно!

— Вычислил я все-таки поганца! — весело сказал Последняя Инстанция.

Несмотря на заметную храмоту, вид у него был довольный, в отличие от Шефа синдиката, у которого было такое кислое выражение, что если бы к его лицу поднести лакмусовую бумажку — она не выдержала бы и покраснела. Еще никто и никогда не осмеливался обзывать Шефа поганцем, но, как известно из теории вероятностей, любое возможное событие когда-нибудь становится реальным.

— Как ты меня нашел?

— Не так быстро, как хотелось бы, но… Излагаю по порядку. После того, как ты ушел на хомодром, горничная навела в холле чистоту и принялась меня окружать, сам понимаешь, заботой и вниманием. Предплюсна не давала мне покоя, заснуть не удавалось — в голову лезли черные мысли… Тогда девушка включила цветное снотворное. Пощелкала переключателями каналов: гляжу — на экране знакомое лицо. Гражданин Президент собственной персоной! Телекамера панорамирует — ба, еще одно очень знакомое лицо! В сопровождении гораздо менее знакомого лица, которое и лицом-то можно назвать с большой натяжкой. И тут спортивный комментатор оповещает, что очень знакомое лицо сейчас сразится один на один с драконом! Разве я мог остаться равнодушным? Хочу сразу отметить: в роли Ланселота ты смотрелся убедительно. Лучше всего тебе удалась сцена сбивания летучего змея. Я понимаю судей…

Потом операторы «Глаза вопиющего» потеряли тебя из виду, и я решил, что скоро ты вернешься в отель. Но прошло полчаса, а тебя нет и нет! И здесь я вспомнил кое-что из комментария перед поединком… С какой такой стати, подумал я, шеф синдиката «Унисервис-Чистоган» расщедрился на целый вертолет, который в натуральном виде стоит в миллион раз дороже, чем металлолом, который из него получился после встречи с тобой?! Из каких, спрашивается, побуждений? Не иначе, рассуждаю, как повязан он с шайкой Фингала! Горничная притащила столичный справочник «КТО ЕСТЬ ПОЧЕМ». Несколько изящных движений пальчиком — адрес оффиса бескорыстного дарителя у меня в кармане.

Из-за сломанной ноги мне пришлось добираться очень долго.

Войдя в контору, я сперва подумал, что попал внутрь египетской пирамиды: вместо ночного сторожа на стуле восседала спеленутая мумия! Спеленутая с ног до головы, что, несомненно, ей мешало общаться со мной. Я отклеил пластырь и спросил мумию, проходил ли здесь высокий симпатичный мужчина с таким же «Уби Вальтером», как у меня? Получив утвердительный ответ, я снова заклеил ей рот, ибо в чужом синдикате, может, такой устав, чтобы уста заклеенными держать?! Крадучись, я взмыл на второй этаж. Смекалка и чуткий слух привели к комнате, из-под запертой двери которой виднелась узенькая полоска света. Внутри комнаты за пультом сидел человек и бубнил в микрофон. Человек очень удивился, когда я представился, и любезно согласился проводить к тебе. Пусть теперь объяснит, что у него общего с Фингалом?

— У него с Фингалом все общее, Зурпла! Он и есть Фингал с Подсветкой — шеф синдиката убийств по предварительным заявкам.

— Ух ты, гад! — вскричал Кондратий, подкрепляя меткую характеристику очередью из скорострельной машинки. Через пробоины в трюм двухпалубного костюма хлынула вода, и он затонул со всем содержимым, кроме крыс, которые выпрыгивали из карманов, плюхались в волны, плыли саженками, но быстро уставали и переходили на более экономичный стиль — брасс, отчего вскоре превращались в лягушек. Самая большая и зеленая продержалась дольше остальных, но и она проплавала немного, перевернулась кверху белым брюхом и всплыла, как правда. Через минуту о трагедии говорили только легкая рябь над местом кораблекрушения да качающиеся на ней дохлые амфибии.

Стиль в’ампир резко сменился сиереализмом. Кабинет преобразился, как сцена провинциального театрика, в котором машинисты заменили интерьер средневековой пьесы на декорации пасторального фарса. Жалюзи трансформировались в ажурные занавеси из прозрачнейшей кисеи, эшафот превратился в основательный обеденный стол, сервированный на двадцать четыре персоны нон грата, люстры-наручники стали коваными браслетами-бра, а стены оказались расписанными в мифологическом духе с обязательными нимфами, сатирами и послеполуденноотдыхающими фавнами.