Джон Райт - Феникс Побеждающий (ЛП)

— Это посланник. Я несу мнение верований и взглядов, ныне господствующих в Нептунской школе. Я отвечу на ваши вопросы и подстрекательства, если мои писатели (если они есть) предугадали их и сочинили достойный ответ. Этот пономарь может гибко преобразовывать реплики под смысл разговора — если захочет. Если ваш вопрос будет неожиданным, то в ответ ждите бредовый фонтан чуши. С другой стороны, если я вдруг — самоосознающая сущность, то отвечать буду не заготовленными фразами, а тем, что придёт в голову разуму, цель которого — изощрённо разыграть вас за ваш же счёт. (Напоминаю, что стирать самоосознающие сущности из буфера связи — убийство. Рядом могут бродить констебли.)

Фаэтон такого не ожидал. Он моргнул пару раз и спросил:

— Прошу извинить, но вы действительно осознаёте себя?

— Я запрограммирован ответить "да".

Фаэтон проверил объём, отведённый под диалоговое древо — места оно занимало немало. Достаточно ли его для самоссылающейся (следовательно, самоосознающей) программы? Едва ли, но с хорошим архиватором возможно. Стирать то, что может себя осознавать, весьма опрометчиво, но с другой стороны, занять большую часть памяти неразумным древом, которое никто не отважился удалить — вполне в духе Нептунцев.

Посланник добавил:

— И пожалуйста, не пытайтесь переложить бремя доказательства на меня. Закон против убийств первой степени не говорит, что те, кто не могут доказать собственную разумность, обязаны тут же умереть.

Шутка вышла особенно жестокой — Фаэтон, выходя на связь, сам рисковал тут же умереть. Вдруг агенты Молчаливой Ойкумены подслушивают?

— Расскажите мне кратко, кто сейчас правит, или удерживает большую часть влияния в Думе?

"Думой" [12] Именно так: "Neptunian Duma". на Нептуне назывался институт власти. Для личного присутствия на заседаниях Нептунцы слишком разбросаны, и поэтому они отсылали клиентурные разумы и парциалов, а те переплетались в одно сознание. Оно кипело, бурлило, пыталось придти к единому мнению, производило ипостаси единодушия (или несколько таких разом), чьи указы влияли на взгляды Нептунцев. Дума была не парламентом, а скорее базаром идей.

Нептунцы, правда, отличались самодурством, и вкладывали в представителей не желание договориться, а слепую упёртость. Сознание из таких кусочков получалось откровенно безумным, оно преследовало противоречащие цели разом, а на прошения и новые мысли отвечало то никак, то с чрезмерным рвением. Нептунцы так и не научили Думу логике — такая форма власти нептунским Герцогам и Анахоретам казалась куда веселее обычной.

Разветвлённое послание ответило:

— Недавно выросла популярность Серебристо-Серых. Сейчас это главная школа, а за ней, с большим отрывом, идёт Школа Терпеливого Разлада.

У Фаэтона глаза на лоб полезли.

— Серебристо-Серая школа? Как такое возможно?

Насколько он знал, среди спятивших умов Нептуна Серебристо-Серых не было вообще.

Посланник продолжил:

— Множество ассоциативных связей и бесед внутри Думы заняты темами, которые предложил Диомед из Нереид. Недавно он посрамил Наставников Земли и своей бедностью вынудил их его озолотить. Диомед и Ксенофон временно сплелись в Неоптолема, и Неоптолем перехитрил Цереброваскуляру по имени Колесо Жизни. Теперь он владеет исполинским кораблём, под названием "Феникс Побеждающий". Триллионы тонн твёрдого антиводорода, крисадамантия, биологических и нанобиологических веществ, и разум корабля в миллионы циклов, с огромным набором программ и бескрайним объёмом памяти — всё его. Эта победа принесла Диомеду и его сыну Неоптолему немалый авторитет. Диомед в завещании указал, что основывает фонд, продвигающий взгляды Серебристо-Серой школы среди Думы. Он послужит памятником его другу, которого Наставники несправедливо обрекли на смерть в изгнании.

— Можно связаться с Диомедом? Вы можете говорить от его имени?

— Во мне есть шаблоны основных цепей сознания Думы, и Диомедова — в их числе, поэтому я могу притвориться им и попробовать предсказать его ответы, будь он на моём месте. Когда послание вернётся в посольство, Диомед сможет либо подтвердить, либо отказаться от заверений, сделанных от его имени. Если он их примет, меня встроят в его память, и он будет уверен, что сам их озвучил. Однако обязан напомнить — Диомеда как отдельной личности на момент последней сборки не было, он всё ещё часть Композиции. Представители Ксенофона и Диомеда не могут решить, как поделить между собой разум Неоптолема, и мысли ещё не распутаны на две личности. Иными словами — Неоптолем ещё не разрешился. [13] В оригинале устойчивое выражение "made up his mind" — "принял решение" превращается в "made up his minds", т. е. дословно "сделал собственные разумы".

— О чём они спорят? О корабле?

— Терпеливый Разлад хочет разобрать корабль и раздать богатство голодающим за Нептуном. Серебристо-Серые хотят основать колонию у соседней звезды. Затея Терпеливого Разлада напитает нищающую экономику Нептуна, а план Полунеоптолема Семидиомеда — организовать экспедицию — высосет из неё все оставшиеся соки. Терпеливый Разлад уверяет, что кризис в экономике был по большей части как раз был вызван вкладами в начинания Фаэтона.

Тут их прервал звон. Панель отъехала, открыв левое зеркало, на нём появился змеиный клубок Антисемриса.

— Простите что встреваю, но я, вкладчик, только что доверил Вам немалый объём денег, и ума не приложу — почему вы болтаете о политике с автоматом? Мы потратились на посланника ради поиска заказов! И не утруждайтесь рассказывать о влиянии Думы на их рынки — вас должны интересовать не их дрязги, а плата за отредактированную строку!

Фаэтон ответил резко:

— Ваше вторжение недозволительно и едва законно. Этой выходкой вы решили показать, что следите за мной? Не отвечайте. Наши соглашения отменяются.

— Ха! Слезь со своей спеси! Семрис и Нотор, когда узнают, на что тратятся их деньги, тоже всё отменят!

— У вас нет опыта в переговорах с Нептуном, а у меня есть. Посланник обновит их переговорные базы данных — он запоминает всё, и поскольку вы предпочли не связаться со мной лично, а нахально вторглись посреди беседы, вы раскрыли им наши нужды. Это крайне усложнит переговоры и повлияет на все будущие сделки с ними. Сейчас вы вредите и себе, и моим интересам куда больше, чем раньше, так что если не можете вести себя вежливо, сэр, так хотя бы помолчите!

Антисемрис захохотал на дюжину шипящих голосов.

— Кончай меня канифолить! Наслаждайся беседой со своим любимым Нептышем, поскольку в посольство я его не верну. Вы отрезаны и от вклада, и от орбитального радиолазера.

— У вас в одиночку нет такой власти, на это нужно согласие Семриса и Нотора, и я, будьте уверены, получу их согласие на исключение вас из всех последующих встреч — итог беседы, которую вы так бестактно прервали, будет достаточным доводом.