Александр Клемент - Под дном морским

С завязанными глазами их приводили в замок. Там торжественно встречали.

Повязку снимали в «зале встреч». Старший из пиратов приветствовал молодежь. Бочки относили в подвалы, где ставили в ряд с другими. Затем начинался пир. За столом сидели только те, кто сумел наполнить бочки — одну золотом, другую жемчугами, третью алмазами. Остальные пираты им прислуживали, лишь мечтая о счастье когда-нибудь сесть за стол.

Лишь тот, кто доверху наполнил одну из бочек, получал право идти в замок с открытыми глазами.

Тут, в замке, снаряжались все экспедиции для выручки пострадавших, все золото на подкуп шло отсюда. Пираты знали высокую цену этой товарищеской помощи — и замок был мечтою каждого из них.

Кто погибал — бочки того безвозвратно поступали в общий фонд. Кто уходил от ремесла, мог половину брать с собой.

Вот какой это был замок! Судя по всем описаниям, он был в этой котловине. Сегодня, выше, я нашел остатки петель от бывших ворот, — и, к величайшему изумлению слушателей, которые во время рассказа переползали от своих костров поближе к капитану, он показал кусок железа, который, несомненно, когда-то был частью петли для ворот.

Когда, капитан кончил, стояла мертвая тишина.

Все взоры обратились к котловине — и заледенели. На поверхности начали вырастать седые головы. Волосы были взлохмачены, и пряди рассыпались, подобно медузам, точно верхушки, кроны, каких то гигантских стволов. Лица напоминали старых сов. Вместо носа гигантский клюв, и глаза, горевшие зеленоватым блеском. Число их все росло. Посередине стоял огромный белый круглый стол — они склонили к нему свои головы и время от времени опускали носы, точно клевали. Их было много. Кругами расходилась их рать.

Все это ощущалось реально. Почти весь отряд был убежден, что рассказ капитана вызвал духи умерших, собравшихся с целью защитить свои сокровища.

Все молчали, невольно жались друг к другу. Это видение продолжалось с полчаса и стало понемногу бледнеть. Сначала исчезли дальние гости, потом ближние, покосился белый круглый стол — и куда-то уплыл.

Отрядом овладел суеверный ужас. К тому же, гасли костры, луна ушла и было поистине жутко. Молчали.

Макс и Аконт что-то записывали и рисовали при свете догорающего костра.

— Ну, пора и спать, — спокойно, точно ничего не было, сказал Макс.

Этот спокойный, трезвый голос, говоривший такую обыденную вещь, не сразу дошел до сознания, но он разбудил, он внес новую струю — и, когда Макс повторил свое предложение, отряд, не проронив ни единого слова, поднялся и, стараясь держаться парами, отправился по своим палаткам.

Долго, очень долго, слышен был в палатках приглушенный шепот.

На следующее утро все проспали. Когда отряд вышел к утреннему завтраку, солнце уже стояло высоко.

Надо было возобновить запасы провианта. Значительная часть отряда под предводительством Человека и при участии почти всей его семьи, сошедшейся с отрядом, отправилась на сбор плодов и ловлю птиц.

Среди дочерей Человека — одна была особенно хороша. Тело ее меньше других поросло волосами и сквозь прозрачный покров видна была нежно-розовая кожа. Черты лица были правильны, лоб почти человеческий, а переносица более приподнятой, чем у остальных детей Человека. В человеческом обществе мимо нее не прошли бы без внимания, ее отнесли бы к разряду своеобразных, но все же красивых женщин. И «Чуткий Нос» относился к ней далеко не безразлично. Он защищал ее от обхаживаний, т. е. защищал для себя и, пользуясь своей физической силой, держал остальных на дистанции. И девушка-обезьяна, которую Человек называл Лора, не оставалась безучастной к вниманию. Она приносила ему лучшие плоды. Сидя высоко на дереве, игриво бросала в него разную мелочь — незрелые плоды, сучья… Ей импонировала его сила, но она считала его по-своему неуклюжим. И эта мешковатость будила в ней нежные чувства.

Нос попросил Человека обучить его гортанному языку. Он записал нужную фразу на французском языке, со слов Аконта, и хоть исковеркал все слова до неузнаваемости — однако Человек его понял. Он обучал его в свободное время.

Нежная дружба завязалась между сыном Человека, которого он называл Икар, и Орлом. Они вместе проводили все свободное время, и Орел скоро научился понимать Икара и сообщать ему свои желания.

Два дня прошли в заготовках.

Макс с капитаном и Аконтом пока разработали план. Согласно этому плану, часть отряда продолжала добычу золота и погрузку его на яхту, другая часть переводилась на работу по обследованию дна водоема.

В эту группу вошли также Генрих, Орел, слесарь, а по просьбе Орла был включен и Икар, отличавшийся невероятной силой. Нос перешел на разработку золота. Золотой отряд переселился в первоначальный лагерь, алмазный обосновался на новом месте.

Сегодня совместно проводили последний вечер. Снова, как три дня тому назад, зажгли костры и расположились… И снова, как только луна взошла над поверхностью воды, появились тени прошлого. Суеверие отряда Максу было не по душе.

— Кто со мной поедет на лодке на пир мертвецов?

Желающих не нашлось. Согласился лишь Аконт, а за ним тотчас же Генрих. Геолог и инженер что-то промычали в ответ.

Все трое уселись в лодку, перенесенную накануне с яхты, и оттолкнулись от берега.

Отряд застыл в оцепенении — и чем ближе они подходили к видениям, тем сильнее стучала кровь в висках у оставшихся. Холодели ноги, пересыхало во рту. Когда лодка подъехала, Макс привстал и… поднял весло. Лодка покачнулась. Отряд вскрикнул, как один — и в следующую секунду никто больше не видел ни лодки, ни людей. Только слышен было мерный всплеск, точно кто-то руками мерил воду. Оцепенение не проходило. Никто ничего не делал — и, когда лодка спокойно подъехала слева, вдоль берега, — ее почти никто не заметил — все смотрели вдаль, на то собрание пиратов, которое, как и три дня тому назад, постепенно таяло.

Приехавших приветствовали… все, как-то сразу, точно сорвались с цепи. Их щупали, жали им руки.

Когда на следующий вечер видение не повторилось, все решили про себя, что пираты струсили и ушли, но… они еще придут.

Этот страх сильно сократил число желающих работать в алмазном отряде; пришлось воспользоваться тремя сыновьями Человека, а две его дочери были обучены приготовлению пищи. Больше Человек не мог предоставить — у него ведь было свое большое хозяйство. Сам он посещал на 2–3 часа золотой отряд и выполнял обязанности врача. Тут же, в алмазном, работал врач с яхты — работа под водой требовала постоянного присутствия врача на случай скорой помощи.

Через день были распакованы таинственные ящики.

Орел не отходил от Генриха и так усердно ему помогал, что невольно вошел в доверие. Он все время держал слесаря под усиленным надзором и то же отношение внушал Генриху.