Юрий Волков - Гадёныш [СИ]

Антон облегчённо вздохнул — А я думал, вы ревновать начнёте.

— Да какая к чёрту ревность, когда от страха коленки дрожат.

Застелили диван «поперёк».

Антоха, на всякий случай, вытащил из окованного сундука свою «Сайгу» и зарядил. Запасные обоймы воткнул в подсумок на армейском ремне. И всё это повесил в шкаф в прихожей. Заряженную вертикалку и набитый патронташ положил под диван так, чтобы можно было быстро достать.

Диван отодвинул от стены на метр. На удивлённые взгляды женщин пояснил — В случае чего, обе падаете за диван и лежите тихо, как мыши.

Опередив возражения, добавил — И без пререканий! Понятно?

Ночь прошла спокойно.

Утром Антон проснулся раньше всех. Как всегда. Обе женщины спали головами у него на груди, почти касаясь носами. С одной и с другой стороны.

Антоха печально усмехнулся, подумал — Ничего в них необычного нет. Нормальные люди, обыкновенные женщины. Вот только — одинаковые…

С утра собрались в поликлинику в район.

Тани одевались долго. Немного попререкались из-за нарядов. Но не сильно. Они как-то на удивление быстро нашли общий язык. А с другой стороны — чему тут удивляться. Одна и та же жизнь, один и тот же характер. Вот где куча общих интересов!

Короче — смех и горе.

Тани уселись на заднем сиденье. Окна затонированы — меньше вопросов.

Антон выгнал «девятку» за ограду и запер ворота.

Когда садился за руль, к машине подошёл сосед Тимка с удочками. С утра уже слегка поддатый.

— Привет сосед.

Антон удивился — А кто стадо пасёт?

— Сын пасёт. А я вот… Приболел.

Тимоха, после того как овдовел, частенько стал «болеть».

Он начал что-то пьяненько рассказывать и мимоходом заглянул в салон. Тут же резко выпрямился, округлил глаза и прошептал Антону:

— Вроде и выпил-то немного…

Антон усмехнулся — Это Антонина, сестра Танина. Вчера приехала.

— Близнецы, что ли?

— Ну, конечно.

— Ага… Тогда ничё. Тогда ещё попью. Тогда ещё можно, — и бормоча потелепался в сторону озерца.

На обследование Антоха отправил ту жену, которая с ободранной коленкой. Почему-то подумал, что именно у неё больше вероятности обнаружить какие-то нарушения.

Она просидела в поликлинике часа полтора. Антон пару раз заходил, переживал. Таня сидела в кабинете УЗИ и разговаривала с Раечкой.

Вторая Таня начала уже психовать.

Когда первая села в машину, вторая на неё сорвалась — Ну! И чего ты там время тянула?!

— Я с Раей разговаривала. Давно же не виделись. Считай год.

— Мне, знаешь-ли, тоже хочется с подругой поговорить!

— Я тебе дома всё расскажу. Подробно.

— Мы же сидим тут — волнуемся! Давай результаты!

Таня протянула бумаги и конверт с негативом. Вторая быстро просмотрела содержимое и констатировала — Ничего.

— Что «ничего»? — Спросил Антон.

— Ничего необычного, ничего лишнего. Нормальный организм. Зря ездили.

Антон вздохнул — Ладно. В понедельник ты пойдешь. Поехали домой, — и завёл машину.

В дороге, женщины, сидя на заднем сиденье, разговаривали про своё. Антон не слушал.

Потом затихли. Антон, не оборачиваясь, спросил — Вы чего там, замолчали?

Тишина.

Он обернулся и наткнулся взглядом на две пары наполненных слезами глаз.

— Вы чего?!

Одна Таня дрожащими губами прошептала — Что-то будет. Какая-то беда будет.

Антон съехал на обочину и остановил девятку.

Опять обернулся, спросил обеспокоено — Что будет?

— Кого-то из нас заберут… Или убьют.

И зарыдали обе в голос.

Мужик протиснулся между сиденьями и сел между женщинами. Одна подмышку ему уткнулась, другая навалилась на плечо. В салоне стоял жуткий бабий скулёж. Антону хоть самому подключайся.

Он обнял обеих, прижал к себе.

— Ну, уж нет, Танечки! Ишь ты — «заберут»! «Убьют»! Я что — вот так вот просто и позволю?… Да я за вас… Сам поубиваю всех нахрен!.. Ну всё, всё. Успокойтесь. Всё у нас будет хорошо. Разберёмся.

Хоть и сам понимал — ничего хорошего.

Не доезжая метров тридцать до дома, Тоха остановился, добыл из-под сиденья длинный свёрток и вытащил из него «Сайгу». Женщины разинули рты.

— Ты что, Тоша?

— Калитка открыта. Я её запирал. Точно помню.

Передёрнул затвор.

— Тани, к нам никто сегодня в гости не обещался?

Обе отрицательно помотали головами.

— Так… Одна за руль, вторая рядом. Если начнётся пальба… или что ещё… Сразу по газам, через Кузьмин лес, и к тёще. Оттуда позвоните Денису, чтобы он вас вытащил.

Та Татьяна, что из малинника, всхлипывая и, жалобно поглядывая на Антона, вышла и пересела за руль.

Вторая тоже пересела вперёд и побелевшими губами попросила — Тошенька, давай сразу уедем к моей маме. А?

— Ещё чего. Может быть, кто из соседей зашел. А мы сразу — в бега.

Тоха перехватил карабин стволом вверх и, неспеша, пошёл к дому.

Осторожно приоткрыв калитку, заглянул в ограду. Посреди двора стоял Денискин Мицубиси Паджеро.

В застеклённой веранде раздался радостный визг, и на крылечко вылетела Юлечка. Куколка, в нарядном платье и с двумя огромными белыми бантами в косичках.

— Дедуля!..

Антон одной рукой подхватил верещащее и чмокающее его в щёку существо. Вышел за калитку и махнул женщинам, — подъезжайте, мол.

Внучка спросила — Деда, а это у тебя что — ружьё?

— Да солнышко моё. Не ружьё, а так… ружьецо.

Следом из дома вышел Денис. Удивился.

— Батя, ты что, на охоту ходил?

Сияющий Антон потянул ему «Сайгу».

— Разряди-ка.

В калитку ворвались две женщины. Юлечка завизжала пуще прежнего и, выкручиваясь из дедовых рук, потянулась к бабушкам. Охи, ахи, восторги, слёзы, поцелуи.

Потом ребёнок спросил — А вы что — обе мои бабушки?

— Да, внученька, мы обе…

Внучка радостно повернулась к отцу — Папа! У меня сегодня бабушек немеряно!

Антон стоял столбом с разинутым ртом.

Тани намеревались и с Дениской пообниматься, но «дед» остановил — Подождите, девочки. Не ошарашивайте мужика.

Дети — счастливые существа. Они не задумываются об основных принципах жития. Одна бабушка — хорошо. Две бабушки — ещё лучше. Три — совсем небывалое счастье.

А вот нам, взрослым людям, как быть?

Антон забрал у Дениски карабин — Пойдём-ка, поговорим, — и пошёл в дом.

Тоха думал, что разговор будет нелёгкий. Но нет. Он просто описал по порядку произошедшие события. Поставил так сказать в известность.

После рассказа Денис долго молчал. Переваривал.

— Папа, так они что — совершенно одинаковые?

— Да, сынок, думаю, что — совершенно.

— А какая из них моя мать?

— Видимо обе, сынок. Видимо, обе.

— И что делать? Как я их стану различать?

— А зачем тебе их различать?

— Да. Действительно… — Денис почесал переносицу, подумал. — Так ты, пап, говоришь — сначала взрыв был?