Валерий Быков - Инженер Ч4. Час расплаты

— Да, я слушаю.

— К вам пришёл ваш друг Ян.

— Впусти.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Ян, он тоже был не в лучшем духе, сел напротив, сделал себе кофе.

— Что случилось, как дела?

— Всё нормально, судебное дело о растрате средств на нужды флота прикрыли. Только вот, инсекты так и не напали, хотя прошло уже почти двадцать лет. Это вызвало острый кризис доверия. Наше финансирование итак снижалось последние лет пять, многие политики спекулируют на том, что угроза вторжения была ложной и народ слушает их. Доходы фонда упали практически до нуля, никто не желает слать деньги на нужды флота, постройку двухсот тяжёлых кораблей пришлось заморозить из-за нехватки финансирования. А ещё экономический спад и проблемы банков… Я думаю, всю программу постройки флота придётся заморозить, и радоваться тому, что удалось построить в предыдущие годы. А всё доступное финансирование в размере обязательных 0,1 % ВВП необходимо направить на поддержку в боеспособном состоянии уже существующих кораблей, да и то, часть придётся законсервировать. Офицерам флота надо платить зарплату, ты же знаешь, и им мало пятисот кредитов в месяц, всё же они офицеры. А ещё корабли надо снабжать топливом и деталями, поддерживать их в боеспособном состоянии, всё это недёшево.

— Да, я знаю, скажи что-нибудь хорошее.

— Хорошее в том, что я и сам уже начинаю верить в то, что вторжения инсектов не будет, и развед система империи просто дала сбой.

— Этого не может быть.

— Прошло уже двадцать лет с момента старта программы, насекомые должны были уже прилететь, но их нет, всё спокойно, мир во всех мирах содружества.

— Ты же знаешь, столь дальний рывок из ядра галактики сюда может длиться и двадцать пять и сорок лет. То, что они не напали до сих пор, говорит лишь о том, что они летят медленнее, чем мы планировали.

— Да, но народ в это не верит, народ верит в простые факты, насекомые не напали, значит, их нет. И вряд ли ты сможешь убедить людей в обратном. Двадцать лет назад ты сказал им, что насекомые нападут через десять двадцать лет, прошло десять лет, и они не напали. Ты сказал им, значит через двадцать. Прошло двадцать лет, и где враг? Его нет. Кризис доверия к тебе велик, и вопрос уже не стоит, дадут ли тебе денег. Вопрос стоит иначе, выиграешь ли ты следующие выборы, как все предыдущие? Я думаю, нет, не выиграешь. А выиграет тот, кто пообещает списать две трети построенного с таким трудом флота в утиль. Так что… Если нашествие насекомых не начнётся в ближайший год, у нас будут проблемы.

— Оно может не начаться, я не знаю, двадцать лет это примерная цифра, ты же знаешь. Только если списать флот в утиль, то, что потом?

— Что потом, что потом, ничего потом, жить и радоваться жизни, вот что потом.

— Мы так и не построили до сих пор флот, способный дать сдачи врагу, наш финал это флагман флота массой пять миллионов тонн. Ян, мы не готовы.

— Ты до сих пор веришь?

— Да, я верю, чёрт возьми, наши эксперты перелопатили кучу материалов, и мы с тобой оба знаем, что и как было в прошлом. Мы знаем, механизм империи не мог дать сбой, потому что всё делали безукоризненно, на совесть, если детекторы сработали, значит, вторжение обязательно будет. Ты знаешь… Мы совершенно не готовы, прошло двадцать лет, мы пытались строить корабли по рыночным механизмам, но никакие деньги не способны купить или оплатить истинный талант.

— Тебе надо успокоиться, сходи в отпуск, я думаю, ты вполне можешь уйти на неделю, слетай на лазурное побережье, у тебя там есть чудесный дом, возьми жену и детей, просто расслабься.

— Это говоришь мне ты?

— Понимаешь, вторжения нет, хорошо, я рад, да мы работали много лет, трепали всем нервы, да зря, да мы облажались. Но это же хорошо, чёрт возьми, что вторжения нет, что наши миры не превратились в пепел. Жизнь не закончилась, тебя сместят, и следующий кандидат выиграет выборы, и это уже будет не твоя, а его головная боль, ему придётся решать все эти многочисленные проблемы. А ты заработал достаточно денег, ты поселишься на лазурном побережье, будешь лежать каждый день на пляже, а вечером пить изысканное вино. А если тебе не нравится лежать на пляже, можешь таскаться по музеям и разглядывать памятники архитектуры, делать то, что тебе нравится. Жизнь не закончилась, мы попали впросак, жизнь только начинается. Да ты перестанешь быть властелином всего и всех, но это не конец!

— Я знаю, что это не конец, и всё же мы не смогли… Прошло много лет, мы старались и не смогли. Мы строили флот по коммерческим законам, потратили кучу денег с минимальным результатом. А что если они всё-таки нападут, просто вдруг, что тогда? Нападут не сейчас, а через пять лет или через десять…

— Мы выстоим, погибнет куча народу, но мы построим флот и выстоим, потому что мы люди.

— Ты помнишь историю НИИ «Бриллиант»? Мы на протяжении пяти лет давали им деньги, много денег, мы привлекли лучших учёных, победителей олимпиад, физиков, математиков, они работали… И результат? Никакого результата, просто…

— Результат был, не такой масштабный, но был. Да они не смогли повторить ТТХ эсминцев времён империи, и всё же они создали неплохие корабли, мощные радарные станции, совершенную и очень точную артиллерию. Они сделали всё что могли, там работали блестящие специалисты, они справились.

— Если бы… За эти годы мы вложили деньги в тысячи передовых НИИ по всему содружеству. И что?

— Наш рыночный строй имеет свои недостатки и свои преимущества. Да организовать флот сложнее, но у нас и ВВП больше, производительность труда выше. Всё нормально, мы с тобой уйдём со сцены истории, но мир на этом не кончится. Ты устал, я устал… Двадцать лет постоянной работы, я так привык работать, что уже не знаю как жить иначе, и ты тоже, но мы перестроимся, и ты увидишь Солнце не на голографическом проекторе, а настоящее Солнце на настоящем небе, оно не хуже.

— Всё…

— Всё в порядке. У нас остался год, мы сведём свои дела, и всё будет хорошо.

— Зачем ты пришёл Ян?

— Зачем… Надо твоё распоряжение, я хочу заморозить ряд проектов, денег нет, ты же знаешь. Мы не можем больше строить флот теми же темпами, что пять лет назад. Мы также не имеем права брать в долг, придётся всё остановить. Я знаю, ты считаешь, мы накануне войны и всё такое, но мы сделали всё что могли. Подпиши приказ.

— Давай сюда…

Виктор взял у него бумагу, ручку, и, не глядя, расписался везде. Ян улыбнулся, похлопал его по плечу и вышел. А директор ООН вдруг встал, взял в руку пустой бокал от кофе, размахнулся, и что есть силы, яростно запустил в голографический проектор. Устройство выдержало, а вот бокал разлетелся на мелкие осколки.

— Твою мать, все сволочи, тупые сволочи…

Министр обороны Русиканта нажал на кнопку лифта, и створки закрылись. Лифт поднялся на несколько десятков этажей вверх, и министр вышел из него, прошёл по коридору, остановился у поста охраны, и ему сразу же разрешили пройти.