Евгения Петроченко - Не место для якоря [СИ]

День был солнечный, но ветреный, море волновалось, грозясь к ночи взорваться штормом. Яра быстрей меня устремилась вверх, даже не останавливаясь, чтобы передохнуть. Я еле за ней поспевал и недоумевал, кто же из нас болен: она или я. Дыхание сбилось, я вдруг вспомнил, что мы даже не купили по дороге ничего поесть и попить, и от мыслей о глотке холодной воды горло пересохло.

Яра ждала меня у самого края обрыва. Она была похожа на сам ветер: длинные волосы развивались, платье колыхалось от порывистых струй воздуха, руки раскинуты в стороны, словно она просила забрать её из этого мира в обитель воздушной стихии. Я подошел к ней, и она обернулась, глядя на меня со счастьем в глазах и радостной улыбкой.

— Прости. Мне очень хочется пить. Ты не спустишься за водой? Пожалуйста, — она сказала это с такой мольбой в голосе, что я даже не подумал воспротивиться. Я вообще никогда не мог отказать её просьбам.

Я кивнул и повернулся, чтобы направиться к пологому склону, по которому мы и поднимались. Она резко схватила меня за руку, а когда я недоуменно посмотрел на неё, быстро запечатлела на моих губах свой поцелуй.

— Люблю тебя, — тихо прошептала она и поцеловала ещё раз. Губы её были сухими, потрескавшимися, но их прикосновение было нежным и ласковым.

Уходя, я обернулся. Она стояла в той же позе, наслаждаясь порывами ветра.

Спускаться в этот раз было тяжелее, чем подниматься. Мне тоже хотелось пить, и почему-то ноги путались и так и норовили запнуться о некстати подвернувшуюся кочку. Но чем дальше я отходил от Яры, тем тише становилась жажда воды и сильнее нарастало тревожное чувство чего-то безвозвратного.

Уже у самого низа я не выдержал и обернулся. Она всё так же стояла на том месте, а затем опустила руки и пошла прочь. Я подумал, что ей стало лень меня дожидаться и она решила последовать за мной. Но через несколько метров она остановилась и развернулась, и я уже знал, что будет дальше. Секунды показались вечностью, и моё сердце словно разрывалось на части, когда я следил за тем, как она быстро разбегается и прыгает со скалы. Светлое платье и распахнутые руки сделали её на мгновение похожей на птицу, но она не воспарила в небо, а стремительно рухнула вниз.

Я сказал всем жителям села, что она умерла в санатории, лишь от детей и медсестры, ставшей моим близким другом, не смог укрыть правду.

Чувство скорби смешалось со злостью, и я не знал, что сильнее чувствую к ней: любовь, жалость или ненависть. Каждый день мне казалось, что она меня предала, не став бороться ради нашей семьи, но песок времени измерял срок и ненависти, и вскоре осталось лишь опустошение.

Я миллион раз перебирал в голове эти последние секунды, вспоминал все эпизоды из нашей жизни, и постепенно ко мне приходило понимание, что, несмотря на редкие радостные минуты, она была очень несчастна. Её терзала невозможность быть собой, она металась, запертая в тесном приморском поселке, и её изначально добрый и благодушный характер ломался под натиском обстоятельств, не оставляя ничего от её исконной сущности.

Прошло пятнадцать лет. Боль утихла, и я помнил очень много положительных и счастливых моментов, пытаясь жить этими воспоминаниями. Я искал ответы в разных религиях, я хотел последовать за ней, но боялся. Боялся не за свою жизнь, боялся не боли, а страшился нашего будущего.

Если христианская доктрина права, то её поступок означал, что мы больше никогда не встретимся. Самоубийцы сами выбирают свой путь и, пытаясь избежать от невыносимости жизни в настоящем, лишают любящих их людей возможности встретиться с ними в будущем.

Если прав я, если то, что чувствует моё сердце, верно и имеет право на существование, я должен как можно сильнее глушить все отрицательные эмоции, уничтожать ненависть в душе на корню, чтобы потом, когда придет мой черед переродиться, я не помнил о её предательстве. Это событие принесло ей освобождение, а я должен не ставить якорь в этом месте памяти и плыть как можно дальше, прочь от этих злых чувств. В противном случае мы оба будем несчастны, и этот круговорот никогда не закончится. Из жизни в жизнь мы будем бежать друг от друга и не находить успокоения.

Однажды я смогу победить свои воспоминания. Я должен в это верить.

Шероховатая бумага конверта немного холодит кончики пальцев. Мне кажется это символичным и в тоже время немного приземленным: конверт выступает в качестве способа связи между перевоплощениями одного человека, и я из будущего воплощения шлю себе привет в прошлое… Эти понятия смешались, и если спираль времени закручивается и стремится вперед со всё возрастающей скоростью, то моя душа устремляется назад, пытаясь противостоять этому временному потоку и не потерять связь с самым важным, что только есть в жизни.

Мне кажется святотатством разрывать конверт, и я беру столовый ножик, который принесли Дмитрию для яблочного штруделя, подцепляю пожелтевший уголок и осторожно разрезаю бумагу на сгибе.

Тонкий лист А4 сложен втрое и тоже немного постарел. Я его разворачиваю и вглядываюсь в отрывистые буквы, немного вдавленные в толщину бумаги, что получается при использовании печатной машинки. Бойко так и не освоил достижения современного техногенного мира, хотя пришел из более совершенного времени.

И вот я уже вглядываюсь в строчки и читаю то, что мне только будет суждено написать:

«Дорогой читатель этого письма,

Дорогой я,

Дорогой ты,

Ты обнаружил это послание, прошедшее сквозь время и пространство, значит, мой след из хлебный крошек привел тебя ко мне.

Давай знакомиться. Я — Бойко Видинский, учитель истории, бывший археолог, заботливый отец, любящий муж, хозяин умнейшего пса по кличке Пират и скромный пенсионер, любящий свой огород и сад. Я — это будущий или прошлый ты.

Из моих отрывистых воспоминаний, снов и видений я могу предположить, что я уже прожил две жизни, и, вполне возможно, ты — из одной из них. К сожалению, я не знаю их очередности, но всё равно не могу удержаться и не поделиться этими клочками памяти.

В одной из жизней я любил кого-то с огненными волосами и прожил с ним долгую и счастливую жизнь. У нас была чудесная рыжеволосая девочка с зелеными глазами и красивый статный мальчик со светлым ежиком на голове. Я приезжал во Фрунзе с этим любимым человеком, я застал закат на море и вдыхал запах рыбы, я видел собственную могилу и свой будущий дом.

В другой я любил очень светлого человека, который дал мне надежду и заставил поверить в себя. Вместе мы пережили немало веселых приключений и добились того, чего никто прежде не достигал — встретили Их, разумных существ с другой планеты. Мы наслаждались каждой минутой нашей жизни, полной загадок, риска и любви. Из того воплощения я помню очень важный момент — пшеничное поле среди гор — одаривший меня теплом в сердце и невесть откуда появляющейся улыбкой всякий раз, как я вижу колосья пшеницы.