Альфред Бестер - Дьявол без очков

— Речь совершенно о другом. Ты будешь слушать или нет?

— С живейшим интересом — когда ты наконец начнешь говорить.

— Насчет моего сегодняшнего сна.

— Я тебя умоляю!

— Помнишь, я рассказывал о том, как висел меж двух пространств? О золотой рыбке и двух соперничающих из-за меня командах? В одной из них главный некто Старр…

— Прямо как в телескопе?

— Давай без шуточек. Старр и его приятели очень беспокоились из-за некоего Ковена.

— Парня, угодившего под грузовик?

— Да.

— И что?

— Ковен специально бросился под машину.

— Самоубийство?

— Возможно. Есть одно «но». Перед тем как прыгнуть, Ковен выкрикнул, что Старр его не получит.

— И все?

— Гарднер, я в замешательстве. Как раз когда это произошло, мне приснились обе фамилии. Может, они из-за меня повздорили? Может, это «его» относится ко мне? В смысле, я — тот, кого не получит Старр. Что ты об этом думаешь?

— Ты правда хочешь знать?

— Ну, раз спрашиваю…

— Свадьбы не будет.

— Ты можешь хоть когда-нибудь быть серьезным?

— А я серьезен. Неужели ты думаешь, что я отдам свою обожаемую сестренку за шизофреника? Лучше я задушу тебя собственными руками.

— Валяй.

— Док, ну вспомни, чему тебя учили. Сон продолжается всего лишь долю секунды. Спящий слышит хлопок двери, и его мозг моментально сочиняет длинную историю, этим хлопком завершающуюся.

— Ну, хорошо. Допустим, имя Ковен было произнесено тобой, когда я спал. А как насчет Старра? Эту фамилию я услышал от водителя грузовика, но ведь она приснилась мне раньше! И я все прекрасно помню! — Грэнвилл растерянно покачал головой. — Какое право имеет совершенно незнакомый человек вот так вторгаться в мою жизнь?

— Переутомился ты, брат. Явно переутомился. Изнуренный мозг теряет связность мышления. Ты что-то услышал в первый раз и готов поклясться, будто это звучало при тебе и раньше. А на самом деле это всего лишь усталость над тобой шутки шутит.

— Нет, — Грэнвилл отвернулся, — Все не так просто…

— Хочешь, чтобы по-другому было? Как во сне? — Гарднер аккуратно поставил колбы и вытряхнул сигарету из пачки. — Хочешь верить, будто те двое и в самом деле из-за тебя сцепились где-то в небесной дали голубой?

— Но ведь я это помню!

Гарднер зажег сигарету и вставил ее в рот Грэнвиллу.

— И Ковен, чтобы выиграть в этом состязании, выскочил из твоей башки прямо под колеса грузовика? Отлично. Интересный случай, как раз по части Американской медицинской ассоциации.

— А что я должен об этом думать, по-твоему?

— Что трое суток дежурства подряд — не фунт изюма, любому этого хватит, чтобы крыша поехала. И что Джинни должна через полчаса заехать за своим обожаемым братцем, девочка хотела проветриться. Ты поедешь вместо меня.

Уже через сорок минут Грэнвилл сидел на пассажирском сиденье «родстера» Джинни.

— Скоро ты будешь только мой, и только мой, — сказала она.

— Ты прямо как самка черного паука, — расслабленно проговорил он — Эти существа имеют привычку поедать своих мужей.

— Нет, я… скорее, как альбом, ожидающий, когда в него вклеят снимки. Мне нет дела до твоего прошлого, черт с ним, с прошлым… Но зато будущее размечено от и до. Фото первого ребенка Чака… фото двадцать первого ребенка Чака…

— Помилосердствуй, женщина!

— Я о твоих детях. У меня самой запросы скромные. А вот Чак сидит и читает научную статью, готовится к медицинскому конвенту…

— Я лысый?

— Еще нет. Вот ты получаешь Мемориальную премию Хамфри Хикенлупера…

— За какие такие заслуги?

— Не могу сказать. Знаю только, что какая-то премия тебе светит. Милый, а это так забавно… ждать, когда исполнится то, о чем ты знаешь заранее. Мне кажется, самое лучшее в любви — это разделять с любимым его мечты и грезы…

— Грезы? Гм… — Грэнвилл выпрямил спину. — А ведь я уже почти забыл… Послушай, Джинни…

— О, ты мне напомнил, Чарлз! Я тут подумала…

— «Чарлз»? Ты говоришь «Чарлз», когда что-то затеяла.

— Так и есть. Ради альбома с фотографиями. Я знаю, что когда мы поженимся, то жить будем небогато.

— Все врачи живут небогато, такова традиция, — благодушно кивнул Грэнвилл. — Пока практикой не обзаведешься, зубы держишь на полке и всяк над тобой насмехается. «Слыхали, Грэнвилл спятил? На невозможное замахнулся, пытается заусенцы лечить! Ха-ха-ха…»

— В общем, я решила устроиться на работу, так нам будет легче… И устроилась, — виновато сообщила Джинни. — С сегодняшнего дня.

— Да ты что?!

— Клянусь, ты получишь Хикенлупера. За заусенцы.

— А ну, не юли! Что за работа?

— Интересная, — убежденно ответила Джинни — К тому же только во второй половине дня, с часу до шести. Научные исследования. Платят тридцать пять долларов.

— Какие еще исследования?

— Статистика… Пожары, наводнения, крушения и все такое.

— А наниматель кто? Или наниматели?

— Не волнуйся, Чак. Это очень достойный человек. Респектабельный. Мистер Ковен.

— Мистер… кто?!

— Ковен. Он… — Джинни обеспокоилась: — Милый, что у тебя с лицом? Тебя аж перекосило…

— Да при чем тут мое лицо? — Грэнвилл глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться, — А зовут его как?

— Сидни Альберт.

— Адрес?

— Саут-стрит, девятьсот десять. — Джинни я вно была озабочена и заинтригована. — Тебе о нем что-то известно?

— В котором часу ты сегодня устроилась на работу?

— Чарлз, это что, игра такая?

— Джинни, пожалуйста, ответь!

— Ну… утром.

— А точнее?

— Около одиннадцати.

— Предложение поступило от Ковена лично? Ты с ним самим разговаривала?

— Ну да, — растерянно улыбнулась она. — Но он не из тех, кто ходит с рваными шнурками, если тебя это волнует.

— Джинни, разворачивайся. Едем в город.

— Чак, в чем дело?

Он медленно и без улыбки ответил:

— Сидни Ковен, проживающий по адресу Саут-стрит, девятьсот десять, погиб пол колесами грузовика за пять часов до того, как ты с ним разговаривала.

Дом, расположенный по адресу Саут-стрит, 910, представлял собой большое, на полквартала, офисное здание, все три этажа которого соединялись единственной лестницей, выходя-шей в парадный подъезд. Нижняя половина каждого окна была непроницаемо-черной. Высокий человек смог бы заглянуть поверх границы закрашенного на первом этаже и увидеть помещение площадью в тысячу квадратных футов, заполненное канцелярскими столами с папками для бумаг и машинистками. Все это напоминало офис страховой компании. Большие золотые буквы на черной поверхности окон гласили: «НАЦИОНАЛЬНАЯ СТАТИСТИКА».

Джинни припарковала машину и сказала:

— Все-таки я думаю, ты умом тронулся.

— Не спорь, — попросил Грэнвилл, — пока мы с тобой до сути не добрались. Ради этого ведь приехали.