Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут

Они вместе посмотрели фильм, а две собаки глазели на них из угла комнаты. Когда фильм кончился, Зийи дала человеку второе одеяло и коврик и заперла его на ночь в сарае.

Так прошел следующий день и другие дни после.

Человек не ел. Иногда отпивал немного воды. Однажды на берегу она застала его обсасывающим кусочек пластика. Потрясенная, она вырвала у него обломок, а он, дрожа, шарахнулся в сторону, явно испуганный.

Зийи перевела дух. Напомнила себе, что он не совсем человек, взяла полоску вяленого боромеца, откусила, пожевала и улыбнулась, погладив себя по животу. Подобрав кусок пластика, протянула ему.

– Это твоя еда? Ты из этого сделан?

Он пожал плечами.

Она разговаривала с ним, пока они работали. Показывая на компанию виндсерферов, носившихся вдалеке по морю, объясняла, что они сделаны фабрикой. «Может, и ты тоже, а?» Рассказывала о разных небольших штуках, разбросанных вдоль линии прибоя – похожих на раковины, но тикавших, как часы. Называла ему деревья, стоявшие на краю пляжа за полосой валунов. Говорила ему, что шиподревы вырабатывают сахар из воздуха, воды и электричества. Предупреждала, чтобы он не совался в кусты пузырчатки, выпускавшей лиловые побеги поверх черного песка, что они тоже с фабрики и такие щупальца тянутся к нему, потому что чувствуют тепло.

– Дотронешься, и они всадят отростки, тонкие как стекло, прямо тебе в кожу. Очень плохо.

С одинаковым младенческим любопытством он изучал тикающие раковины, обломки пластика и следил за стайкой боромецев, жующих кучки водорослей, выброшенных волнами.

– Этот мир опасен, – сказала Зийи. – Боромецы выглядят так мило, безобидные шары меха, но в нем прячутся ядовитые клещи. А в лесу есть вещи и пострашнее. Варги, саскватчи. Но хуже всего люди. Держись от них подальше.

Она помнила, что ей лучше беречь своего найденыша от людей вроде Сергея Ползина, который скорее всего попытается понять, как он работает, или сохранит живым, пока будет продавать его палец за пальцем, орган за органом. Она отказалась от мысли связаться с посредником и строила неясные планы о контактах со столичным университетом. Много они не заплатят, но и резать странного человека, наверное, не станут…

Она рассказывала ему о своей жизни. Росла в Гонконге. Отец – хирург, мама – биохимик. Большой дом, слуги, поездки за границу. Учеба в Ванкуверском университете, работа на биомедицинскую компанию в Шанхае. О своем замужестве, о дочери и о том жутком дне, когда глобальный кризис наконец обернулся Спазмом, Зийи говорить не стала. Сеул испарился во взрыве северокорейской ядерной ракеты; Шанхай был уничтожен индийской боеголовкой; две дюжины городов по всему миру исчезли таким же образом. Зийи как раз летела в Сеул; их самолет совершил аварийную посадку на военной авиабазе, и она помчалась назад в Шанхай, поездом, грузовиком, потом пешком. Чтобы обнаружить, что ее дома нет, что все вокруг сровняли с землей. Около года она проработала в госпитале лагеря для беженцев, разыскивая и не находя мужа, дочь и родителей… Было слишком больно вспоминать об этом; вместо этого Зийи рассказывала человеку о дне, когда объявились джакару. Их огромные корабли зависли и над развалинами Шанхая, и над всеми главными городами мира.

– Джакару дали нам возможность нового старта. Новые миры. Многие поначалу возражали. Говорили, что мы должны все исправить на Земле. Не только последствия Спазма, но и мировое потепление, голод, прочее. Я пошла работать переводчиком в ООН, Объединенные Нации.

Тридцать лет в Кейптауне, Берлине, Бразилии. Переводы для делегаций, встреч, комиссий на переговорах и сделках с джакару. Она снова вышла замуж, ее муж умер от рака.

– За мою работу я получила лотерейный билет, оставила Землю и прилетела сюда. Думала, что тоже смогу начать сначала. А закончила здесь – старухой, подбирающей чужой мусор на пляже за тысячи световых лет оттуда. Иногда мне кажется, что я мертва. Что моя семья пережила Спазм, а я умерла, что все это – сон последних секунд моей жизни. Как думаешь?

Человек слушал ее, но никак не показывал, что понимает.

Однажды ей попался ценный обломок сверхпроводящего пластика. Он был гораздо крупнее ногтя ее большого пальца, прозрачный, сквозивший серебристыми нитями.

– Да это стоит больше десяти тележек обычного пластика. Электронные компании используют такой в смартфонах и платах. Никто не знает, как его делать, поэтому платят большие деньги. На них мы проживем две, нет, три недели.

Она не думала, что он понимает, но он долго бродил взад и вперед вдоль линии прилива и нашел еще два серебристых сверхпроводника, а на следующий день – пять. Поразительно. Как и многие другие поисковики, прочесывающие развалины в лесу и пляж, она безрезультатно пыталась натаскать собак на хороший материал, но этот человек оказался сущей ищейкой трюфелей. Сосредоточенной, остроглазой, любящей похвалу.

– Ты хорошо сделал, – сказала она ему. – Наверное, оставлю тебя у себя.

Она пыталась научить его тай-чи, показывая ему разные стойки.

Кожа у него была гладкая и прохладная. Стука сердца она не слышала.

Ей нравилось смотреть, как он шагает вдоль пляжа, а собаки трусят рядом. Она сидела на корневище поваленного ствола, глядя им вслед, пока они не исчезали из поля зрения. Потом возвращались. Он подходил к ней, вытянув руки с ладонями лодочкой, застенчиво показывая найденные сокровища.

Через десять дней снег растаял, грунтовые дороги опять стали более- менее проходимыми, и Зийи на своем потрепанном джипе «Судзуки» поехала в город. Человека она заперла в сарае и выпустила в компаунд Джун и Джана сторожить его.

В городе она продала пластик на переработку, отложив сверхпроводник напоследок. Развернув квадрат черной ткани, показала кучку серебристого материала управляющему заводом, ворчливому украинцу с радиационными ожогами, изрубцевавшими всю левую сторону лица.

– Повезло, – отметил он.

– Я работала без передышки. Сколько?

Цена, на которой они сошлись, была выше, чем весь ее заработок за этот год. Управляющему пришлось позвонить Сергею Ползину, чтоб получить разрешение.

Зийи спросила менеджера, не слышал ли он о каких-либо авариях после бури. Пропавший мусорщик, нападение бандитов, что-нибудь такое.

– Дорогу смыло кликов на двадцать к востоку. А больше – ничего.

– Никто не пропал?

– Должно быть, Сергей знает. Что будешь делать со всем этим баблом, Зийи?

– Как-нибудь куплю это место. Старею. Не хочу остаток жизни прочесывать пляж от мусора.

Зийи зашла в скобяной магазин, обменялась сплетнями с владельцем и парой женщин, разрабатывавших руины в лесу. Никто из них ничего не слышал о нападениях или авариях на прибрежной дороге. В интернет-кафе она взяла кружку зеленого чаю и час на одном компьютере. Просмотрев местные новости, не нашла ничего ни про нападения бандитов, ни об исчезнувших поисковиках или авиакатастрофах. Никаких свежих сообщений о пропавших или брошенных средствах передвижения.