Виктор Квашин - Погладить запретного зверя

— А-а, все мы немножко черти, —отшутился Петро. — Вкусно! — показал он огрызок пирожка.

— Жена стряпала. Она у меня ещё не такое может. Так ты же Пётр Кяляндига?

Петро кивнул.

— А я к тебе иду.

— Видишь, я сам к тебе пришёл.

— Как нашёл меня?

— Собачки сказали. Я давно тут сижу, будить не хотел. Куревом не богат?

Юрий Сергеевич полез в рюкзак, вытащил пачку «Примы», подал Петру.

— А сам-то что?

— Бросил. Ношу для хороших людей. В тайге курево — первая надобность, по себе знаю.

Петро распечатал пачку, прикурил от тлеющей палочки, затянулся.

— Так чего ко мне-то шёл?

— Чтобы ты мне чёрта показал.

— Ты, что ли, в школе не учился? Чёрта нет, сказки это.

— Мне Павел Лемехов всё рассказал.

— Кто такой? Не знаю такого, —Петро отвёл глаза, закашлялся. — Ладно, раз пришёл, пойдём. Собирайся. Дождь пойдёт скоро.

— Откуда знаешь? Прогноз слушал?

— Знаю. У меня свой прогноз. Поспеши, если мокнуть не хочешь.

Юрий Сергеевич наскоро собрал палатку, упаковал рюкзак.

— Как же мы впотьмах?

— Скоро светло будет. Пошли.

И вправду, стоило затушить костёр, и в просветах меж деревьев стало видно серое небо. Как только Петро закинул ружьё на плечо, собаки беззвучно исчезли, будто их и не было. Вслед за уверенным Петром шлось легко и быстро. Несколько раз переходили речку, которая становилась всё меньше. Часто встречались лежащие от берега к берегу брёвна с вбитыми вертикально колышками. Юрий Сергеевич знал, что это приспособления для зимних ловушек на пушного зверя, спрашивать не стал, чтобы не насторожить и без того недоверчивого Петра. Ясно, что без нарушения законодательства в тайге не проживёшь.

Один раз перекурили на скале над руслом, откуда была видна часть долины Мрачной, стиснутая с боков крутыми отрогами хребтов. Вернее, перекурил Петро, а Юрий Сергеевич просто посидел. Солнце поднялось, но видно его не было за плотными низкими облаками. Вскоре, действительно, заморосил дождик.

Дом стоял на возвышенной террасе, прикрытой с севера отрогом горы. От речки, которая тут была уже просто ручьём, к дому поднималась хорошая тропа. Поляна вокруг была выкошена. В стороне, но недалеко были сараи, какие-то хозяйственные постройки. Собаки уже лежали под навесом, будто и не ходили никуда.

— Не течёт? — показал Юрий Сергеевич на крышу, крытую тёсом — колотыми тонкими дощечками, сплошь поросшую мхом.

— Бывает. Раз в год подновлять приходится.

Дверь отворилась, на крыльце появилась женщина неопределённого возраста, одетая в мужскую одежду, но в цветастом платке на голове. Лицо её было так же типичным «туземным», непривычным Юрию Сергеевичу, но с некоторой полуулыбкой, которая обычно располагает к общению.

— Заходите в хату, —сказала она как-то по-хохляцки. — Промокли, поди, дождик, вон какой. Сейчас, печку затопим, просушитесь. А меня Марьей зовут.

Такое имя совершенно не вязалось с её внешностью. Заметив недоумение на лице Юрия Сергеевича, она засмеялась.

— А вы думали тут дикари и имена дикарские? Я девять классов закончила, потом техникум. Имя родители дали, как всем. Мы и радио слушаем, в курсе всех дел мировых. И книжки читаем.

Марья за разговорами мигом нащепала огромным ножом лучины, чиркнула спичкой. Пламя загудело в печи. Зашипел закопченный чайник. Стало уютно. Юрий Сергеевич скинул мокрое, переоделся в сменное трико и принялся с интересом изучать таёжное жилище.

Стены были бревенчатые, конопаченые мхом. Два окна с нормальными рамами и стёклами. Дверь тоже стандартная. Печь каменная, из плоских камней, но труба выведена кирпичом. Чугунная плита, правда, лопнувшая. Мебель частью самодельная, но какие-то полки, шкаф, тумбочка — советского производства.

— Как же вы это сюда принесли, особенно кирпичи?

— А это вертолётчики забросили. Давно это было, тогда ещё по знакомству можно было. Теперь за деньги всё… —весело сказала хозяйка.

На полках у плиты стояла посуда, на других — книги, разные и неожиданно много. Но определённой темы среди них не было заметно, собрание большей частью случайное. Юрий Сергеевич отметил даже какие-то довольно свежие бульварные романы. Особняком стояли книги об охоте и природе. Среди них нашлась нетолстая книжка «В сердце Африки» без обложки. Юрий Сергеевич повертел её и поставил на место.

Петро ввалился мокрый с охапкой дров. Свалил у печи, скинул сапоги, куртку.

— Дождь разошёлся. Видишь, летом печку топить приходится. Дома-то лучше, правда, Юрий? Давай, отдыхай, в тайге не часто так-то.

— Садитесь уже за стол, —позвала Марья.

Запахло варёным мясом, луком. Юрий Сергеевич вспомнил, что и не завтракал сегодня. Марья положила на тарелку огромный ломоть мяса на кости, налила в кружку бульон.

— Мы так едим: мясо руками, а бульоном запиваем. Удобно так-то. А заместо хлеба лук. Вот, его много, не жалейте, —она положила посреди стола целую горку зелёного лука.

— Что же хлеб не печёте? — спросил Юрий Сергеевич, прожёвывая ароматное мясо.

— Так муку трудно на себе носить. Когда лесовозы зимой пойдут, забросят в нижнюю зимушку. Тогда Петро наносит, и печём хлебушек-то. А летом и с луком можно.

Заметив, что чайник закипает, Юрий Сергеевич достал из рюкзака большую пачку заварки. Марья насыпала хорошую горсть прямо в чайник. Выскочила под дождь, принесла какие-то листья, тоже в чайник. По дому поплыл необыкновенный аромат.

— Что за трава такая? Сколько лет в тайге, а не знаю.

— Да она везде растёт. Покажу.

После обеда разговор не клеился. На улице по-прежнему шёл дождь. Петро молча курил. Юрий Сергеевич слонялся по дому. Потом всё же решился.

— Слушай, Петро, покажи мне Летающего Человека!

— Кто тебе сказок насочинял? Ты зачем попусту в такую даль пришёл? Иди обратно.

— Павлу Лемехову ты показал Летающего Человека.

— Не знаю я никакого Павла. Закроем тему.

Юрий Сергеевич вытащил из планшета рукописную схему Мрачной.

— Ты рисовал? — сунул под нос Петру.

— Не знаю я ничего. Мало ли откуда ты эту бумажку взял.

— Эту бумажку я взял у Лемехова. А он взял её у тебя. Вот, смотри, —Юрий Сергеевич взял с полки брошюру. — Твоя книжка? А это обложка от неё! Ну почему ты не хочешь мне показать это чудо природы?

— Я тебя не знаю.

— А Павла знал?