Алексей Хохлатов - Неосфера 2053. Эпоха после блокчейн [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Было всё это делом добровольным: хочешь, позволяй себя определять по старинке, предъявляя удостоверение личности, а хочешь – по биометрике. Постепенно число приверженцев второго стиля жизни увеличилось до критической массы. Виной всему – удобство и отсутствие отрицательных последствий: ничего такого страшного в том, что тебя все знают, как оказалось, нет. Постепенно стало очевидно, что когда все живут как на ладони, – стиль жизни сильно меняется, причём, к лучшему. Ну, не будешь же ты ковырять в носу, в то время как тебя снимает камера! А если тебя камера снимает почти всегда, – ты так или иначе начинаешь следить за собой, тем, что ты делаешь и как ты это делаешь. Осознанность повышается!

Но нравилось это не всем. Далеко не всем. Любители делать тёмные делишки противились такого рода новшествам, и было вполне предсказуемо, что на референдуме многие проголосуют против их внедрения. И началась дикая агитационная борьба: всякого рода рекламщики, блогеры, тренеры, агитаторы, политтехнологи, следуя своим убеждениям, распространяли их на всё окружение. Жаркие споры на кухнях и площадях иногда переходили в потасовки. Те, кто не мог склониться в какую-либо сторону, составляли очень малый процент. В основном, все могли для себя определить, что такое хорошо, а что такое плохо. Тех же, кто считал, что новые стандарты «жизни в открытую» опасны, хоть и было достаточно много, но всё же – они оставались в меньшинстве, и это меньшинство вело себя агрессивно. Но, поскольку общество в целом являлось толерантным, приходилось учитывать все мнения, и предпочтение отдавалось технологиям убеждения, а не подавления.

Масла в огонь подливал бывший президент: он очень многое сделал для страны, его заслуги были признаны уже лет десять назад, авторитет остался, и то, что Константин Сергеевич возглавил движение консерваторов – было и логично, и ожидаемо. Нельзя назвать методы их борьбы интеллигентными: последователи консерваторов не сторонились старых «добрых» приёмчиков, так как законодательно общее использование видеокамер и микрофонов частных устройств не было утверждено, ещё не весь мир был прозрачен, и кое-что могло легко быть скрыто от глаз общественности. Помните пушкинское: «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь»? Консерваторы, которых всё чаще называли староверами, подтасовывали факты и подделывали документы, как в поэме поэта XIX века. Короче говоря, врали, оправдывая себя, как им казалось, светлыми целями: сохранением права на «тайну личной жизни и свободу совести», когда допустимо поступать не по закону, а по убеждениям.

Но вся фишка в том, что законы в то время были не тем же самым, как в двадцатых годах, когда они переписывались и подтасовывались в угоду многочисленным лоббистам. В эпоху победившего блокчейна весь законотворческий процесс был на виду: все поправки к законам, голосования за них и корректировки записывались в скрижалях навсегда, без возможности подделки и исправления, что и является сутью технологии блокчейн. Поэтому законы в тридцатых годах практически полностью соответствовали воле народа, ну или по крайней мере тому, как он представлял и выстроил для себя законотворческий процесс.

Инерция мышления – весьма сильное препятствие на пути новшеств, причём как в социальном смысле, так и в индивидуальном. Классика всегда в моде, но это не означает, что некоторые новшества не могут со временем также стать классикой, а потому жить всегда старыми, пусть и добрыми, убеждениями – глупо: так считали прогрессивно мыслящие. А в моде как раз был прогресс, поэтому консерваторы были в изгое. Их высмеивали, но не могли игнорировать, ибо по закону все мнения учитывались. Поэтому необходимость референдума становилась очевидной. Надо было раз и навсегда определиться: быть или не быть новому миру.

Начиналось всё весьма безобидно, как я уже говорил. Но ближе к референдуму страсти закипали, и, чуя провал, Константин Сергеевич пошёл на крайние меры: призывы выходить на улицы, устраивать демарши и акции неповиновения, на кои находилось немало желающих. Около трети населения, так или иначе, склонялись к тому, чтобы ещё потянуть с введением законодательного закрепления запрета на тайну личной жизни, и половина из них оказалась на этих акциях протеста. А это довольно большое число людей. На все нарушения закона не хватало дронов-хранителей и живых полицейских. К тому же дроны не могли вмешиваться в тех случаях, когда нарушитель не идентифицировал свою личность в блокчейне.

В те дни на станции метро Коломенская в агонии споров и демаршей самые отчаянные из толпы сторонников тайны личной жизни (ТЛЖшников, как их ещё называли) бесстрашно попрыгали на путепроводы поездов, с целью заблокировать движение. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, и все методы многим казались хороши. Как потом выяснилось – машинистом оказался человек противоположных с этими смельчаками взглядов, и вместо того, чтобы прекратить движение, он нажал на газ. Кроме раздавленных ТЛЖшников, жертвы оказались ещё и среди пассажиров сошедшего с рельсов поезда. Это был ужас: дикие инстинкты моментально взяли верх над разумом и на станции началась настоящая резня…

Цепной реакцией подобные стычки пронеслись по всей стране, и даже миру. На следующий день была объявлена мобилизация, и все отставные военные в спешном порядке вышли на службу. Было жёстко: режим чрезвычайного положения не позволял ни свободно передвигаться по стране, ни собираться в группы больше чем по пять человек. Будто мы жили не в эпоху победившего блокчейна и норм высокой морали, а в диком средневековье. Сначала ЧП ввели на неделю, но в итоге оно продлилось долгих три месяца, за которые и был проведён референдум. Под голосование, как обычно, отвели неделю, в течение которой агитация была запрещена, и каждый единожды мог оставить отметку о своём выборе. Данные в блокчейне изменить или подделать невозможно, поэтому какой-то особый контроль применялся только к старым забытым штабам для голосования, где требовалось нажать кнопочку на экране, соответствующую одному из двух вариантов ответа (слава богу, к тому времени от бумажных носителей уже повсеместно отказались). Голосование в таких штабах, по старинке, осуществляли только один день, чтобы организационную мороку не растягивать на всю неделю. Сюда надо было являться лично, а без регистрации в любой из официальных систем блокчейн требовалось удостоверение личности, и публика, которая выбирала голосование в штабах, как нетрудно догадаться, в основном состояла из сторонников ТЛЖ. А они были достаточно агрессивны и понимали, что мир в нежелаемую для них сторону может измениться навсегда.