Алексей Корепанов - Стрелы в полёте. Круги рая. Охотники неземные

– Очень приятно, – слегка озадаченно сказал Дима. – А я Вергун Дмитрий Александрович, то есть Дмитрий. Представитель яйцеголовых, наверное, так.

– «Яйце» – что? – переспросила Вика.

– Ученая элита, – пояснил Большевик. – Называется так потому, что у некоторых яйца вместо головы. Тебя, Дмитрий, в виду не имею. Просто хорошо знаю некоторых.

– А почему у вас дверь не заперта? – спросил Сергей. – А если бы это не мы, а…

– Ой! – сказала Вика. – Это я виновата. Выходила к себе и забыла.

– Спокойно! – Юра поднял руку. – Даже если бы наш приятель сюда и сунулся – получил бы в лоб, – он многозначительно посмотрел на Сергея. – Девять граммов наших инвестиций обеспечат вашу недвижимость. Полную.

– Лондар не один, – сказал Сергей.

Большевик нахмурился:

– Что ни день, то новости… То одно, то другое. Ладно, я обед в номер заказал. Звоню – пусть несут, согласны? За обедом потолкуем. Послушаем твой рассказ, старик, и разъяснения. Особенно насчет атлантов – озадачил, ничего не скажешь! Дима, сбрасывай куртку, располагайся – ты теперь с нами надолго.

– Он сегодня по голове получил, – сообщил Сергей. – По яйцеголовой. Помощник Лондара постарался.

– Та–ак, – протянул Большевик. – И тебя, значит, достал… Врача вызвать?

– Да нет, – сказал Дима. – Вроде нормально.

– Ну, если что – айболита тебе обеспечим, – заверил Юра. – Все, господа, раздевайтесь–умывайтесь, и приступим к обеду с Серегиным отчетом и обменом мнениями. Викуша, готовь посуду под коньяк.

За обедом ораторствовал Сергей. Большевик постоянно задавал вопросы, уточнял, требовал подробностей – и Сергей терпеливо описывал все случившееся с ним за этот день. Вика то и дело отрывалась от своей тарелки и смотрела на Сергея широко открытыми глазами, и взгляд ее был полон испуга и смятения. Дима сосредоточенно жевал, не поднимая головы, но Сергей видел, что слушает он очень внимательно. Юра не ограничился одной порцией коньяка и налил себе еще, а потом еще; Сергей остановился после двух заходов; Вика сделала всего пару маленьких глотков, а Дима и вовсе от спиртного отказался.

Все уже управились с едой, Большевик закурил, а Сергей все продолжал рассказывать. Наконец он замолчал, залпом випил свой чай – и в комнате наступила тишина.

Прошло две–три минуты, прежде чем Большевик, словно очнувшись, медленно произнес:

– Да, старик, грузанул ты нас под самую завязку… Переварить бы все это… вместе с обедом. – Он вновь потянулся было к бутылке, но тут же убрал руку и отрешенно посмотрел на Сергея. – Ты знаешь, а я всегда верил, что там, по ту сторону, что–то есть. Не может не быть. И слава Богу, что так оно и оказалось. Пусть там ему будет легко…

– И я верила, – тихо сказала Вика и обхватила себя руками за плечи. – Но… как–то жутковато… А насчет того, что мы из Атлантиды – просто не могу себе представить. Ну какая Атлантида! Какой–то фантастический сериал, и нас снимают скрытой камерой. Темные жрецы, Светлые жрецы… Вневременье, Перепутье… Не укладывается все это в голове!

– Такое сразу и не уложится, – заметил Большевик. – Давайте попробуем без эмоций. Вопрос стоит так: насколько это может соответствовать действительности и вообще может ли соответствовать?

– Не может, – тут же сказала Вика. – Сказке это соответствует, а не действительности. Разве мы похожи на атлантов?

– А где ты видела атлантов? – парировал Юра.

Дима наконец поднял голову:

– Можно мне сделать кое–какие замечания и комментарии?

– Конечно, старик, – Юра нещадно дымил сигаретой, откинувшись на спинку стула. – Излагай.

– Действительно, с внешним обликом какая–то нестыковка, – вдумчиво начал Дима, поставив локоть на стол и подперев щеку ладонью. – Хотя достоверно, конечно же, ничего не известно. По одним источникам, атланты – высокие, светловолосые, голубоглазые и белокожие. По буддистской литературе – они, в общем, были похожи на современных людей, но имели более длинный язык, сорок зубов, перепонки между пальцев и рост метра три–четыре, а то и все пять. Обнаружено изображение высеченного в камне лица атланта, в Тибете.

– Ну вот, – сказала Вика. – Язык у меня, конечно, длинный, но вот перепонок нет, – она растопырила пальцы с аккуратно покрытыми бледным лаком ногтями.

– И я ростом не дотягиваю, – согласился Юра.

– Но по сути, все, что рассказал Сергей со слов Гостя, вполне правдоподобно, – продолжал Дима. – Вернее, допустимо и из истории известно. Давайте пока оставим вопрос о внешности и разберемся с другими. Попутно спрошу, – Дима посмотрел на Сергея, – ты слышал что–нибудь об искусстве прозрачности?

– Н–нет, – пожал плечами Сергей. – Ты имеешь в виду, там, на кладбище?..

– Да. Та подсказка. Искусство прозрачности – один из элементов эзотерических учений. Это ведь не вы ему подсказывали? – Дима обвел взглядом Большевика и Вику.

– Я бы и рад подсказать, да не знаю такого, – отозвался Большевик. – Только сейчас и узнал.

– И я, – сказала Вика.

– Тогда кто же?

– Гость? – неуверенно предположил Сергей. – Больше некому. Значит, сумел прорваться.

– Выходит, Гость, – сказал Дима. – Впрочем, до него мы еще дойдем. Сейчас о соответствии и правдоподобии, исходя из наших знаний. Начнем с пяти человеческих рас. Истории как науке об этом ничего неизвестно, а вот в эзотерике такое понятие действительно есть: жители Гондваны – первая раса, затем идут гиперборейцы. Кстати, в легендах утверждается, что это космические пришельцы. Они колонизировали приполярную область – у Северного полюса, – там климат был похож на климат их планеты, и стали родоначальниками земной белой расы. Но, повторяю, это только легенды, и вообще в ээотерике подчас очень сложно отличить истину от вымысла. Впрочем, с историей дела сплошь и рядом обстоят не лучше. Ведь не зря же говорится: «история пишется победителями».

– Это как? – не понял Большевик.

– А вот так. Пришедший к власти представляет своих врагов и себя в выгодном ему свете, выпячивает или и вовсе искажает одни факты, уничтожает память о других. Строго говоря, история и не наука даже, а этакое хамелеонное собрание всяких сведений, сегодня одних, а завтра других, подчас прямо противоположных. Сейчас существует целое направление – «новая хронология истории», и там довольно убедительно доказывается, что древние цивилизации, о которых мы имеем исторические, а не эзотерические сведения, начинают складываться не в четвертом тысячелетии до нашей эры, как считается, а на пятьдесят веков позже! Да что там – еще в шестнадцатом веке высказывалось мнение, что вся древняя история – это сочинение средних веков. Выдумки! Фальсификация! А ты думаешь, летописи по сто раз не переписывались? Евангелия не переделывались? Вот, кстати, еще один интересный вопрос, – глаза у Димы заблестели и он, кажется, совершенно забыл о своей больной голове. – Что было бы, если бы толпа пред Понтием Пилатом потребовала помиловать не Варавву, а Иисуса? Не было бы распятия на Голгофе, исчезновения тела Учителя. Он продолжал бы проповедовать, и у него, конечно, были бы последователи, ученики – но стало бы тогда христианство мировой религией со всеми вытекающими последствиями? Мир был бы не таким, каков он сейчас. Конкретная история – это вереница случайностей. Общая тенденция, возможно, и прокладывает себе дорогу, но исторический фон, антураж, мог бы быть совсем другим. Умер еще в детстве от укуса змеи Александр, тогда еще и не Македонский – и нет великой державы. Отравился грибочками Наполеон – и другой стала карта Европы. Утонул малолетний Володя Ульянов, купаясь в Волге, – и в двадцатом веке демократическая Россия в союзе с Англией и Францией вмиг придушила бы Гитлера, если только он до этого не скончался от гриппа… А если еще возможно и воздействие из будущего на прошлое, то вообще получается песня! Кто знает, может быть история–то каждый лень меняется, только мы этого, естественно, не знаем, потому что тоже меняемся. Вчера мы, возможно, жили в какой–нибудь Великой Славянской Империи – от Сахалина до Адриатики – и были подданными монарха Гавриила Третьего Мудрейшего – а завтра с утра превратимся в свободных граждан свифтовского Бробдингнега. А видеть все эти ежедневные перемены в разных мирах можно только из Вневременья, которое, если я правильно понял из твоего пересказа, – Дима взглянул на Сергея, – ни к какому миру не относится. Возможно такое? Безусловно.