Джастин Кронин - Город зеркал. Том 2

Эми быстро отвела взгляд, будто ей было больно вспоминать это.

– Я не уверена, что сама понимаю. Я была в смятении, превращение произошло так быстро. Возможно, мне не следовало этого делать. Тогда я так стыдилась того, чем стала.

– Почему ты так думала?

– Я была чудовищем, Питер.

– Не для меня.

Их взгляды встретились. Ее ладонь стала горячей, но не от лихорадки; это было тепло жизни. Тысячу раз он держал ее так, и каждый раз, как первый.

– Алиша в порядке? – спросила Эми.

– Да, она крепкая. Как ты хочешь, чтобы я поступил с ней?

– Я не думаю, что мне это решать.

– Нет. Но мне все равно нужно знать, что ты думаешь.

– Для нее все это очень непросто. Она долгое время была с ним. Думаю, она очень многое нам не говорит.

– Например?

Эми на мгновение задумалась, а потом мотнула головой.

– Сложно сказать. Она очень опечалена. Но внутри ее будто закрытый сейф. Я не могу проникнуть внутрь.

Их взгляды снова встретились.

– Ей нужно, чтобы ты верил ей, Питер. Я – одна ее сторона, Фэннинг – другая. А между нами – ты. На самом деле она пришла сюда именно к тебе. Ей нужно понять, кто она. Не только кто она, но и что она.

– Так что она?

– То же самое, что и всегда. Часть всего этого, часть нас. Ее семья – ты, Питер. Ты был рядом с ней с самого начала. И ей нужно знать, что ты все так же рядом с ней.

Питер ощутил, что это чистая правда. Но знать – не то же самое, что поверить. В этом-то и беда, подумал он.

– Ты не пойдешь с ней, я не могу этого допустить, – сказал он.

– Возможно, у тебя нет выбора. Алиша права. Город не сможет обороняться бесконечно. Рано или поздно мне придется с ним встретиться.

– Мне все равно. Я уже однажды потерял тебя. Я не собираюсь сделать это еще раз.

Шаги в коридоре. На пороге появился Калеб, следом – Пим. Мгновение у сына Питера было ошеломленное лицо. Но потом его глаза просияли.

– Это и правда ты, – сказал он.

Эми улыбнулась.

– Калеб, как мне хочется обнять тебя.

Питер встал. Эми приподнялась на локтях, а Калеб наклонился к кровати. Они обнялись. Долго, а когда разомкнули объятия, то держали друг друга за локти, сияя от радости. Питер хорошо понимал, что он видит. Эмоциональная связь между Эми и его сыном, зародившаяся еще до событий в Айове, когда Эми присматривала за ним в приюте.

– Ты так выросла, – со смехом сказал Калеб.

– И ты тоже, – ответила Эми и тоже рассмеялась.

Калеб обернулся к жене, говоря одновременно голосом и на языке жестов:

– Эми, это Пим, моя жена. Пим, это Эми.

Как дела, Пим? – спросила Эми на языке жестов.

Очень хорошо, спасибо , ответила Пим.

Руки Эми двигались с потрясающей быстротой.

Прекрасное имя. Я тебя себе именно такой представляла .

Ты тоже.

Калеб уставился на женщин; и лишь тогда Питер осознал, что эта беседа технически была невозможна.

– Эми, как ты смогла это сделать? – спросил Калеб.

Эми нахмурилась, глядя на свои переплетенные пальцы.

– Сама не знаю, если честно. Наверное, Сестры меня научили.

– Ни одна из них этот язык не знает.

Эми уронила руки на колени и подняла взгляд.

– Ну, кто-нибудь должен знать. Иначе откуда бы я узнала?

Снова шаги. В спальне появился Апгар, принеся с собой атмосферу официальности.

– Мистер президент, прошу прощения, что прервал, но я решил, что смогу вас найти именно здесь.

Он повернулся к кровати и дернул подбородком.

– Прошу прощения, мэм. Как себя чувствуете?

Эми уже села, сложив руки на коленях.

– Намного лучше, благодарю, генерал.

Апгар посмотрел на Калеба, прищурившись.

– Лейтенант, разве вам сейчас не полагается в койке лежать?

– Я не устал, сэр.

– Об этом я не спрашивал. И не смотрите на вашего отца, он тут ни при чем.

Калеб снова взял Эми за руку и сжал в последний раз.

– Поправляйся, хорошо?

– Быстрее, мистер Джексон.

Калеб очень быстро обменялся жестами с Пим, так, что никто ничего не понял, и вышел.

– Если вы здесь закончили, – сказал Апгар, – то уже пора. Люди ждать будут.

Питер повернулся к Эми.

– Мне надо идти.

Казалось, Эми его не услышала. Ее глаза были прикованы к Пим. Тянулись секунды, две женщины глядели друг на друга, будто беззвучно разговаривая.

– Эми?

Эми дернулась, прерывая ток. Казалось, мгновение она не понимала, где находится.

– Конечно, – очень холодно сказала она.

– У тебя здесь все нормально? – спросил Питер.

Снова улыбка, но на этот раз скорее вежливая, чем искренняя. Какая-то пустая, даже немного вымученная.

– Идеально.

– Зеркала, – повторил Чейз.

За столом для переговоров по часовой стрелке от Питера сидели главные действующие лица, его военное правительство: Апгар, Хеннеман, Сара, Майкл, Грир.

– Не обязательно зеркало в прямом смысле слова. Подойдет любая отражающая поверхность, так, чтобы они видели свое отражение.

Чейз протяжно вздохнул и положил руки на стол.

– Это самое безумное, что я в своей жизни слышал.

– Вовсе не безумное. Тридцать лет назад я и Лиш убегали от троих Зараженных, и они загнали нас в угол, на кухне. Патроны у нас кончились, мы были совершенно беззащитны. С потолка свисали на крючках куча кастрюль и сковородок. Я схватил одну из них, чтобы использовать как дубинку, но случайно развернул ее плоскостью к первому Зараженному. Тварь встала как вкопанная, будто под гипнозом. А это был всего лишь медный горшок. Майкл, подтверди.

– Он прав, я тоже это видел.

– Так что с ними происходит? – спросил Апгар Майкла. – Почему это замедляет их?

– Сложно сказать. Я бы предположил, что это некая остаточная память.

– В смысле?

– В смысле, что им не нравится то, что они видят, поскольку это не сочетается с каким-то другим аспектом их восприятия себя.

Майкл повернулся к Питеру.

– Помнишь Зараженную, с которой ты сражался в клетке у Тифти?

Питер кивнул.

– После того, как ты ее убил, то кое-что сказал Тифти. «Ее звали Эмили. Последнее, что она помнит, – как с парнем целовалась». Откуда ты это узнал?

– Это было очень давно, Майкл, и я вряд ли смогу объяснить это. Она просто смотрела на меня, и это произошло.

– Не просто смотрела. Она уставилась. Вы оба уставились. Люди не смотрят в глаза Зараженным, когда те собираются их пополам разорвать. Естественное желание – отвернуться. Ты этого не сделал. И это, как и зеркало, остановило ее.

Майкл помолчал.

– Чем больше я об этом думаю, тем больший смысл в этом вижу, – продолжил он. – Это объясняет очень многое. Когда человека забирают, его первое желание после превращения – идти домой. Точно так же ведут себя умирающие. Сара, я прав?

Сара кивнула.

– Это так. Иногда даже последние слова умирающего бывают – «хочу домой». Даже сказать не могу, сколько раз я такое слышала.