Джастин Кронин - Город зеркал. Том 2

Эми вошла в гостиную и села за пианино. Она никогда не задумывалась, откуда оно здесь взялось, просто, когда она и Питер пришли на ферму много лет назад, оно ждало их, будто подарок из ниоткуда. Каждый вечер Эми играла; музыка была той силой, что призывала Питера вернуться домой. Теперь же, когда ее руки застыли над клавишами, она стала ждать, когда мелодия сама придет к ней; она начала с тихих аккордов, позволяя рукам самим вести ее. Живая мелодия наполнила дом. Музыкальные фразы были наполнены тем, что жило сейчас внутри нее. Будто волны, накатывающие и отступающие в своем круговороте, язык чувств, ничем не искаженный. Мне никогда не надоест слушать это , говорил ей Питер всегда. Каждый раз он стоял за ее спиной, положив ей руки на плечи, в нежнейшем из прикосновений, чтобы ощутить музыку так, как чувствовала ее она, как силу, струящуюся из глубины. Я готов вечно слушать это, Эми.

Каждая мелодия – мелодия любви, подумала она. Каждая из них – для тебя.

Она дошла до конца. Руки замерли над клавишами; последние ноты прозвучали, угасая, и затихли. Вот он, момент расставания. Ком в горле. Эми в последний раз окинула взглядом комнату. Всего лишь комната – такая же, как все остальные. Простая мебель, почерневший от долгого использования камин, свечи на столах, книги – но ее значение много больше. Она значила для нее все. Они здесь жили.

Она встала, надела рюкзак и решительно вышла, не оглядываясь.

До Калифорнии она добралась осенью. Сначала пустыни, иссушенные солнцем, потом горы, возникшие в дымке вдали, огромные голубые склоны, возвышающиеся над бесплодными долинами. Два дня она лишь видела их впереди, а потом дошла до них и начала подниматься. Температура снижалась; у вершин гор на смену пустыне пришли прохладные леса. Внизу раскинулись долины и горы пустыни Мохаве, подернутые дымкой. Жесткий сухой ветер дул ей в лицо.

Прошло время, и вдали появилась Первая Колония. В некоторых местах ее стены все еще стояли, в других – рухнули, и сквозь груды камней уже проросли трава и деревья. Пробравшись через завалы, Эми добралась до центра городка. Растущих здесь ныне огромных деревьев не было и в помине, когда она побывала здесь в прошлом; большая часть домов обвалилась до самого фундамента. Однако самые большие остались. Она дошла до здания, которое когда-то называли Убежищем. Крыша рухнула, однако стены стояли. Эми поднялась по ступеням и заглянула в окно, каким-то чудом оставшееся целым. Оно было покрыто толстой коркой грязи; намочив тряпку, Эми размыла небольшое пятно и прижалась к стеклу, прикрывая глаза. Внутри, на поверхности, открытой солнечному свету, уже вырос лес.

Она сориентировалась не сразу, но все-таки смогла найти камень. Он глубоко врос в землю; многие имена, выбитые на нем, размыло дождями и ветром, они превратились в углубления, едва различимые. Но она смогла разобрать некоторые из фамилий. Фишер. Уилсон. Донадио. Джексон.

Приближался вечер. Сняв рюкзак, Эми достала инструменты: резцы и долота разного размера, кирка, два молотка, большой и маленький. Некоторое время она сидела на земле, глядя на камень. Оглядывала его поверхность, стоически перенесшую столетия, выбирая место для атаки. Можно подождать до утра, но она чувствовала, что сейчас самый подходящий момент. Выбрав место, она взяла в руки резец и молоток и принялась за работу.

Она завершила ее на третий день, наутро. Ее руки были сбиты в кровь, до мяса. Солнце уже стояло высоко в небе, когда она сделала шаг назад и посмотрела на результаты своего труда. Качество надписей не очень, опыта нет, но, в целом, куда лучше, чем она ожидала. Весь день и всю ночь она спала, а утром отдохнувшая снова собрала рюкзак и спустилась с горы. Двинулась на запад, сначала прочь от солнца, а потом и навстречу ему. Земли вокруг были пусты и безжизненны. Шли дни, вокруг нее была лишь тишина и ветер, но как-то утром Эми услышала шум моря. Ветер нес запах цветов. Низкий гул становился все сильнее, и внезапно она увидела бескрайнюю гладь Тихого океана. Бесконечная голубая даль; у Эми было ощущение, что она узрела всю планету разом. В берег ударяли волны с пенными гребнями. Эми пробиралась через заросли шиповника и взморника, пока не оказалась у воды. Ее охватило беспокойство, смешанное с внезапным желанием. Скинув рюкзак, она сняла одежду и сандалии. Когда первая волна омыла ее тело, она едва не сбила ее с ног, а потом пришла следующая; Эми не стала сопротивляться и нырнула в бурлящую воду. Все случилось очень быстро – она уже не ощущала дна под ногами. Не чувствовала страха, лишь дикую необузданную радость. Так, будто познала совершенно естественное состояние единения с силами мироздания. Вода великолепная, холодная и соленая. Она держалась на плаву, едва шевеля руками и ногами. Позволила себе качаться на волнах, подымаясь и опускаясь снова. Оказавшись под водой, открыла глаза, но почти ничего не увидела, лишь смутные очертания; и развернулась, чтобы посмотреть по сторонам. Яркий солнечный свет отражался от поверхности воды, окутывая все своеобразным ореолом. Глядя на этот небесный свет, она задержала дыхание так долго, как только могла, скрытая в этом незримом мире под океанскими волнами.

Она решила остаться здесь на некоторое время. Каждое утро она плавала, с каждым разом заплывая все дальше. Она не испытывала свою решимость, скорее, ожидала, когда к ней придет новый импульс к действию. Ее тело было чистым и сильным, ее сознание освободилось от всех тревог. В ее жизни началась новая стадия. Она могла целыми днями сидеть на берегу и смотреть на волны, могла подолгу гулять по огромному песчаному пляжу. Ее потребности были немногочисленны и просты; на берегу она нашла апельсиновую рощу, а рядом с ней – обширные заросли черники. Этого хватало, чтобы насытиться. Она тосковала по Питеру, но эта тоска не была тоской по чему-то утерянному. Он ушел, но он навсегда останется частью ее самой.

Ощущая удовлетворение, тем не менее она осознала спустя месяцы, что ее путь не окончен. Пляж – лишь остановка, место, где ей следует подготовиться к последнему переходу. Когда наступила весна, Эми свернула лагерь и отправилась на север. Она не знала, куда идет; пусть сама земля укажет ей путь. Земли на ее пути становились все более гористыми, это были скалистые возвышенности калифорнийского побережья невиданной красоты, с возвышающимися величественными деревьями, продуваемыми солеными ветрами океана и приобретающими самые странные формы. Она шла целыми днями, солнце клало ей на плечи руки своих лучей, рядом был океан, вздымающийся и опадающий; по ночам она спала под открытым небом, при свете звезд или под тентом, растянутым меж ветвей деревьев, если шел дождь. Она видела вокруг зверей самых разных, маленьких белок, сурков и кроликов, больших и статных антилоп, рысей и даже медведей, чьи темные силуэты скользили меж кустов. Она была одна на континенте, который человек сначала завоевал, а потом оставил. Вскоре здесь не останется ни единого следа его пребывания, все начнется заново.