Николай Равич - Бактриана [Затерянные миры. Т. XXII]

2 апреля.

Осталось два дня. Сегодня я говорил с отцом и полковником Лауренсом:

— Я еду, это будет моя единственная и последняя дань «Белой кокарде». Маршрут — Багдад — Тегеран — Мешед — Люфтабад — Герат — Рабат.

Когда-то в этом доме жили наследники персидского престола. За громадной каменной стеной скрываются странные сады: там цветы посеяны полями. Разноцветные квадраты наполняют одуряющими ароматами воздух, над ними густой кашей висят пчелы и насекомые, а по бокам цветочных полей спокойно журчит вода в арыках [17] Арыки — каналы для орошения водой на Востоке. . Каждое поле отделено от другого дорожками и заканчивается каменной круглой площадкой. Фонтаны — простоя бьющая из земли жемчужная струя воды — рассеяны прямо среди цветов.

Дом очень велик. Резные тонкие двери открыты и, так как окон нет, то кажется, что все здание доступно глазам любого гостя. Это неверно. Я знаю, что многие комнаты скрыты за каменными стенами, и потайные двери известны лишь хозяину и немногим слугам. Кроме этого, центральное здание соединяется перекидным крытым мостиком с другим — гаремом. Это несколько меньший, но еще более изящный дом в стиле эпохи Тимуридов [18] Царствовавшая династия в Персии в 14-15-ом веках. . Там есть внутренний зимний сад.

Кстати, о моем хозяине — Бужнурском хане Мухаммуль Мульке [19] Бужнурский хан — один из самых влиятельных в районе Хорессан, в Персии. . Он очень тучен. Красное лицо, рыжая борода, манера носить парчовые халаты, чалму и необычайные золотые туфли с загнутыми кверху носами делают его похожим на героя из старинных персидских сказок. Он очень начитан и знает Джами, Саади, Гафиза, Хайяму [20] Джами, Саади, Гафиз, Хайяма — великие персидские поэты. наизусть. Любезность, манера ходить, мечтательно нюхая цветок, ласковость жестов сочетаются с жадностью и, как мне кажется, с коварством.

Когда я передал ему письма и рассказал, в чем дело, он слушал меня так, как будто бы мы говорили о стихах. Когда я умолк, он взял меня под руку и повел гулять в сад. Я вернулся к делам, ради которых сюда приехал — он стал меня водить по дому. Я чувствовал себя усталым и попавшим впросак — он велел вывести своих лошадей и, блестяще округляя фразы и поэтические сравнения, начал их расхваливать. Тогда я попросил его зайти в мою комнату и собственноручно передал четыре мешка с золотом. Мухаммуль Мульк хлопнул в ладоши и велел своим слугам отнести их в кладовую, как будто это были тюки со старым бельем.

После этого он поклонился и сказал:

— Надеюсь, что вы погостите некоторое время в моем скромном жилище. Что может предложить вам бедный перс: цветы, немного пищи и вина, музыку и танцы, — улыбнулся и вышел.

На столе лежала книга Саади, раскрытая на следующем стихе:

Вечером меня пригласили на дурбар [21] Торжественный вечер в честь знатного гостя. , устроенный в мою честь.

В саду на большой каменной и круглой площадке сидели 12 человек — старейшин племен.

Тучные, с обветренными лицами, роняя на выкрашенные хной огненно-красные бороды горячий жир плова, они дышали здоровьем, казалось, распространяя вокруг себя аромат горных ветров и лошадиного пота. Они были почти неподвижны, поджав под себя ноги, погружая пальцы в плов и нарушая громким чавканьем тишину ночи.

Среди них в золотом шитом мундире и черной шапочке сидел Мухаммуль Мульк.

Тара [22] Музыкальный инструмент, вроде гитары. дрожала, роняя звуки, и падали слова «Рубаяда» [23] «Рубаяд» — знаменитое произведение великого поэта Омер Хайямы. , как капли крови —

Так великий поэт Омер Хайяма говорил устами десятилетнего мальчика, напудренного и накрашенного; короткий парчовый халат, юбочка, серьги в ушах, ожерелье на шее, длинные волосы делали его схожим с девушкой. Он танцевал, сладострастно изгибаясь, под звуки тары и бубна, держа бокал в руке, унизанной кольцами и напевая четверостишия в промежутках между движениями.

В серебряные литые чарки наливали шербет — я попробовал, там была изрядная доля коньяку. Движения мальчика становились все более страстными. Он, казалось, исходил в истоме и, последний раз изогнув стан и взмахнув длинными кудрями, упал прямо на ковер. Его тело еще дрожало в сладострастных конвульсиях. Потом он замер. Хотя взоры всех горели нехорошим блеском и щеки были красны, — никто не сделал ни одного движения. Подчеркивая напряжение, задрожали собранные струны.

Неожиданно в тишине раздалось ржание коней и на освещенной луной площадке появились тени людей. Их белые чалмы, черные бурнусы и прижатые к груди руки служили молчаливым напоминанием об окончании дурбара.

Ханы поднялись все сразу и, пятясь задами и откланиваясь, исчезли в темноте аллей.

Мухаммуль Мульк некоторое время прислушивался к замиравшему вдали топоту коней, потом взял меня под руку и повел к дому.

От него пахло вином, он широко улыбался. Луна поливала его сверху своими молочными струями, и он плыл в ее свете, как золотой истукан.

Листья деревьев казались вырезанными на фоне ночного неба. Соловей пел медленно, тягуче, томно, прислушиваясь к себе.

Мухаммуль Мулька осенила какая-то мысль. Он пробормотал:

— Как сказано в 14-й «суре» [24] Сура — глава. Здесь имеется в виду изречение из священной книги мусульман, Корана. Коран содержит в себе поучения, законы, легенды и т. д. и разделяется на 114 сур или глав. : «Глаза неверного не осквернят женщины».

Шаг за шагом мы, пройдя сад, поднимались по лестнице, ведущей в дом. Зала следовала за залой. Большие колонны терялись во мраке, стены исчезли, тишина не нарушалась шумом шагов, тонувших в коврах необычайной толщины.

Подойдя к громадному сюзанни [25] Сюзанни — восточный гобелен. Гобелены — это ковры и тканые обои из шерсти или шелка с цветными художественными изображениями. , натянутому на раму, где живые охотники застыли в вечной погоне за тигром, он надавил на какое-то место в стене. Через открывшийся проход мы прошли на маленький дворик, куда выходило много дверей. В середине его на возвышении журчал фонтан. Нас встретил толстый евнух с одутловатым лицом. Его заплывшие глаза не отражали никакой мысли, красная привязанная борода сияла, как медный таз. Он поклонился, прижимая руки к груди и приседая.