Наталья Ветрова - Последняя надежда планеты

— Что? Какой бред! Я никогда не была невестой Эвита и не буду ей! Кто тебе сказал эту чушь?

Теперь настал черед Анториса удивляться. Он, не мигая, смотрел на меня, и в его взгляде мелькало недоверие, сомнение, надежда…

— Мне сказала эта девушка, Энта, когда мы были в лагере. Более того, ее слова подтвердили еще несколько человек. Вначале я не верил, но когда увидел, как Эвит обнимает тебя и целует в щеку… Неужели, это неправда?

— Ни единого слова! — воскликнула я, пораженная той ложью, которая лилась со всех сторон от моих бывших друзей — Я не была невестой Эвита и никогда не буду ею по одной простой причине… — запнувшись, я вновь покраснела, но слова были сказаны, и Анторис ждал ответа.

— По какой причине? — чуть хрипло спросил он, проводя кончиками пальцев по моей разгоряченной щеке.

— По той… что я люблю другого человека… И очень надеюсь, что он тоже любит меня до сих пор…

В глазах Анториса словно вспыхнула жизнь, но он хотел услышать всё до конца. Он не мог позволить себе сомневаться, ведь так долго этого ждал.

— Скажи мне — прошептал он — Я должен это услышать.

Взглянув в его черные блестящие глаза, я поняла, что больше не могу скрывать свои чувства. Как можно молчать, когда любимый человек рядом со мной и напряженно ждет ответа?

— Я люблю тебя — застенчиво прошептала я, ощущая настоящее блаженство от этих простых слов.

— Боже мой, Иленния… Это правда? Мне кажется, это сон! Я так сильно люблю тебя, что не могу поверить…

— Это не сон — смущенно произнесла я, подавшись вперед и находя губами его губы.

Анторис приник ко мне с тихим стоном, и весь мир остановился в эти секунды, замерев на долгое, бесконечное мгновение.

*****

Мы нехотя оторвались друг от друга, не переставая шептать слова нежности. Казалось, только сейчас мы обрели то, к чему давно тянулись наши души и сердца. И мы были уверены, что больше не расстанемся никогда, а впереди нас ждет только счастье и любовь…

Как же не хотелось сейчас думать о чем-то другом, но мы прекрасно понимали, что не можем себе позволить расслабляться и мечтать в такое время. Надо думать, что делать дальше, чтобы спасти Мелс и свергнуть Достойных правителей.

— Так скажи, что же произошло с тобой, и как ты попал на Эплон? — вновь спросила я, понимая, что должна знать всё до малейших подробностей.

Анторис устало сел в кресло, откинувшись на его спинку. Его измученный голос звучал тихо, а воспоминания обжигали душу.

— Когда я находился в лагере, и мне сказали, что ты невеста Эвита, и вы были помолвленными еще до восстания, чувство ревности ослепило меня. Я многое стал подгонять под это — твою холодность ко мне… равнодушие. Казалось, моя душа умерла и сгорела на раскаленных углях. Не хотелось никого видеть, а просто уйти в горы, чтобы весь остаток жизни провести в одиночестве. Я взял кабинку полета, которую мне предложили, и улетел куда глаза глядят. Не помню, сколько времени я просто сидел на краю обрыва и смотрел на расстилавшуюся внизу равнину. Я много думал о своей жизни, о том, что теперь мне некуда идти. Ведь я стал предателем для своего народа и отца. Но я должен был с ним поговорить. Я чувствовал, что ему необходима сейчас моя поддержка, когда очагом Верга правят те, кто называют себя Достойными правителями. После долгих сомнений и колебаний, я решил вернуться в свой очаг, чтобы отыскать отца. Но едва я пересек границу, как меня тут же схватили. Узнав, что я сын Хортепа, меня связали и бросили в тюрьму. Не могу сказать точно, сколько времени я провел в ней, связанный, без еды и воды, с десятком таких же людей, которые выказали недовольство Достойными правителями. Когда же один из стражников сообщил, что меня отправят на Эплон — всё стало ясно. Я уже успел узнать от других заключенных, что на Эплон отправляют для долгой и мучительной смерти — чтобы человек, каждый миг находящийся на краю гибели, мечтал о быстром конце. Достойные правители хотели посеять ужас в тех, кто не поддержал их, чтобы другие даже не допускали революционных мыслей. Мой отец к тому времени был уже убит на Эплоне — в муках и одиночестве. В общем, когда меня доставили на спутник, жизнь круто изменилась. Долгие часы каждый день смотритель отравлял мне и без того тягостное существование.

Анторис замолчал, внезапно вздрогнув.

— Дальше, прошу тебя, не пропускай ничего — дрожащим голосом вымолвила я.

— Не думаю, что тебе будут интересны подробности моего общения со смотрителем. Меня утешает одно — больше этот негодяй никому не причинит вреда. Когда я сбился со счета времени, мысленно желая скорейшего избавления от своей жизни, на пороге появилась ты… Ну а дальше тебе известно. Я действовал автоматически, ослепленный надеждой на свободу. А здесь, на корабле, ко мне вернулись мысли, что нет смысла жить без тебя…

— Но ты ведь знаешь, что смысл есть — ласково прошептала я, подходя ближе к нему.

Анторис нежно взял меня за руку, с любовью глядя в глаза.

— Теперь знаю… Только не могу еще до конца осознать…

— У тебя будет много времени на это. Не сомневайся.

Нами было принято решение подождать несколько дней, пока раны не затянутся, и у нас не будет четкого плана действий. Сейчас мысли просто не могли сосредоточиться на чем-то другом, кроме отдыха. Мы были измотаны, и эти несколько дней должны вернуть нам силы. Корабль медленно дрейфовал в космосе, уже далеко от Мелса. Мы оказались на краю Солнечной системы, где нас вряд ли будут искать. Датчики связи отключены, да и сомнительно, что Достойные правители буду организовывать погоню за кораблем, на котором всего несколько не очень важных для них человек. Они не будут тратить силы, хотя, возможно, мы просто хотели в это верить.

После перевязки, когда мы с Анторисом смогли поговорить, я решила осмотреть Ази, хотя понимала, что это может быть бесполезно. Подруга лежала на полу в углу комнаты, в отключенном и плачевном состоянии. Кожа на руках и ногах была разрезана энергетическими лучами, и оголенные провода с металлом торчали со всех сторон. Я очень надеялась, что смогу починить ее и вернуть сознание, которое отключилось из-за закона 541 о железных людях. Программа в ее голове ликвидировала Ази, когда она ударила молодого охранника и вступила в бой с другими роботами. Не знаю, какие необратимые последствия произошли в ней, но чтобы попытаться возродить ее личность понадобится очень много времени, которого сейчас не было. Я решила немного отложить процесс восстановления подруги, бережно уложив ее в специальный отсек.

Шестьдесят семь часов отдыха мы провели на космическом корабле, в основном отсыпаясь после переживаний и нервов. В часы бодрствования мы тщательно обдумывали, что можно сделать для прекращения хаоса, наступившего на Мелсе. Анторис предложил совершить посадку в Арлонке и еще раз попробовать убедить Торию с другими правителями мелких очагов дать отпор Достойным правителям. Конечно, это было сомнительно, но ничего другого мы сделать не могли. Нужны те, за кем пойдут люди, чтобы свергнуть жестокую власть, а мы такими не являлись. И поддержка у нас была только одна — нашей совести и жажды мира.