Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

Странная, однако, ситуация — Мед он есть, и его нет!

Выйдя, таким образом, разум ли душа, как кому угодно, за пределы своего физического тела, начинала озираться и… Затем, кто уходил в другие миры, кто получал доступ к родовой памяти и влезал в тела и голову существ, живущих сотни — тысячи лет, тому назад. Отдельные на сотни тысяч и даже миллионы лет, к примеру — в телах и инстинктах Аномалокариса (Anomalocaris), что в переводе означает «аномальная креветка», который обитал практически во всех морях кембрийского периода, был морским животным, родственником членистоногих. Наука полагает, что это был хищник, который питался морским существами с твёрдыми панцирями, даже трилобитами. Они имели глаза, которые были оснащены 30 000 линз и считались самыми развитыми в том периоде. Только представьте себе ощущения человека, вдруг попавшего в мозги такому монстру, да ещё с таким зрением.

Другие получали возможность открыть ненадолго двери к научным и иным знаниям хранилища их под именем Акаши, но их ещё нужно было расшифровать. Писаны они были не на русском и даже не японскими иероглифами, а на языке будущего и прошлого одновременно, универсальном языке, который мы забыли, или нас лишили этой памяти, кто знает? Для тех, кто был настойчив, иногда, все же делали исключение и, Менделеев видел таблицу, почти в том виде, что и сейчас видим её мы, более чем 100 лет спустя. А Константин Циолковский рисовал схемы использования «ракетных поездов».

Выйдя, ощупали себя ментально, как единое целое и поскольку общая цель была задана и теперь, уже в новом их состоянии, трансформирована слегка, сообразно правилам и законам этого мира, где свои устои и со своими самоварами и пряниками путь заказан. Здесь тоже были свои Добро и Зло, но все без того мусора, коим была полна жизнь дольнея, земная. Каждый, видел этот мир по-своему.

В тоже время, там соприкасались какие-то точки, плоскости и пересечения, живущих в том верхнем горним мире сущностей и, путешественников из разных миров.

Они вышли в ноосферу, возникшую согласно Владимиру Ивановичу Вернадскому, и Тейяру де Шардену через процесс так называемой цефализации — от роста объёма головного мозга к эволюционному ускоренному развитию нервной системы человека. Последовавший затем скачок — от инстинкта к мысли, и трансформации биосферы в ноосферу, создал некий общепланетарный Мозг, ответственный за дальнейшее развитие Земли. В этом живом эфире было тепло и уютно.

В голове возник образ движения плоских струй утреннего тумана над травяным полем, то накрывавших с головой, то в разрывах, плывущих медленно мимо по своим неведомым делам, Их услышали, почему так, он бы объяснить не мог, знал и все.

Ответной реакцией было недоумение, мало того, от них отвернулись, если не с обидой за глупый вопрос, то за грубую ошибку в формулировке его уж точно. Зато, пытались привлечь внимание некие серые сущности. По своему опыту и опыту других, трио знало, что контакт этот бесполезен и окончится только тем, что заинтересованный в получении информации путешественник попадал в сети полунамёков, полу понятных, ничего не дающих уму логизмов, а в итоге терял энергию и время. Это была многочисленная армия астральных вампиров, хитрых потребителей чужих эмоций, психики и сил, похожих на земных клещей или комаров.

Немо показалось, что где-то вдали он слышал голос своей рыжей спасительницы с фиолетовыми раскосыми глазами, но он ещё не научился правильно читать иероглифы предупреждения своего Эго (лат. ego — «я», та часть человеческой личности, которая осознаётся как «Я» и находится в контакте с окружающим миром) и решил, что то ему послышалось.

Уже принятое решение, тоже непонятным образом, они не совещались, не общались вообще никак, пришло и все. Так там все было в том мире, действие совершалось, если соответствовало Закону, или не совершалось вовсе, и никогда не возвращались силы, решавшие как быть, к данному вопросу. Ни обсуждений тебе, ни споров, ни призывов к совести или чему там ещё, ни исторических аналогий и обидных штампов, скукотища одним словом. Дорог и руководителей не наблюдалось, каждый отвечал за себя сам. По блату тоже ничего и никуда. Это был мир взрослых и для взрослых.

Так вот в самый тот момент, как временно созданная общность трио, решила возвращаться, ничего не уяснив из того вопроса, который их волновал, они столкнулась с тем, что неведомая сила отрезала им путь назад, в земное дольнее.

Их просто, переводя эти ощущения на доступный в нашем мире, язык — сплющило и раскатало в тончайший лист-треугольник с завернувшимся одним углом. Немо понял, увидел это со стороны, как тот 30 000 — линзовый Аномалокарис, что завернули именно его угол. Потом два других конца начали раскаляться докрасна и далее уже добела и загорелись. Только в детстве, в далёком Нижнем Новгороде, видел он однажды, как горел магний. Отец принёс его кусочек с работы, вместо игрушки и показал, как горит металл. Непонятно почему, но его угол накалился меньше других, и не горел.

Злая сила готовилась их уничтожить. Что это было, ни увидеть, ни понять единением своего сознания их раздавленная сущность не могла. Из доброго и тёплого, мир стал чёрным, холодным и плотным, как металлический пресс. Тело их сущности, как это ни парадоксально описывать, никаких изменений пока не претерпело, оно было аморфно, существовало в виде волнового образования, сгустка полей. Все давление шло в психоэмоциональной сфере, но как вы понимаете, легче от этого не было. Натиск черноты становился непереносимым, если бы все происходило в известных законах геологической Земли, кости всех троих уже давно бы вонзились осколками во внутренние органы и, пронзив лёгкие, вышли наружу, там, где оставался хотя бы малый размер, площадь с меньшей силой сжатия.

Почти потеряв веру во спасение, когда их единый силовой расплывчатый мутуализм, казалось, весь распался на отдельные тоненькие нити, состоящие, в свою очередь, из распадающихся горящих частиц, вспыхивающих пылинок, а объем этого клубка грозил и вовсе вот-вот исчезнуть, пришла помощь. Если они висели в некоей точке пространства ноосферы, то сверху, под углом в 250—260 градусов с Северо-Востока, издалека в их сторону ударил луч ослепительно белого света. Сначала, из-за окутавшей со всех сторон черноты, его не видели и только тогда, когда клочья давившего Нечто полетели в разные стороны, он стал различим и слепил, но не жёг, как могло показаться.

Кто или, что это было, троица, а она начала распадаться, так и не узнала. Их просто вышвырнули в Явь, чем-то недовольная Навь не потрудилась ничего объяснить, впрочем, как и всегда.

Первым пришедший в себя, Немо увидел следующую картину — на полу лежал, справа от него, вытянувшись в струну, без сознания, совершенно седой, высохший до состояния анорексичной барышни, Логунов Виталий. Одна рука его была по локоть покрыта почерневшей кожей, ногти были неестественно белыми, на практически чёрной ладони. Лицо искажено до неузнаваемости, если бы не то, что все трое были в комнате с камином одни, Немо мог бы принять его за незнакомого посетителя домика. Значит всё же досталось и телам.