Джанни Родари - Зарубежная фантастика из журнала «ЮНЫЙ ТЕХНИК» 1970-1975

Хотя слово «внимание» полковник произнес негромко, сразу же наступила мертвая тишина.

— Садитесь, пожалуйста, джентльмены. Так, чтобы был круг. Сержант, микрофону хорошо будет нас слышно, если вы поместите его в центре такого круга?

— Да, сэр. У меня уже почти все готово.

Десять человек и человекоподобное существо из космоса сели в круг, в середине которого стоял небольшой треножник с подвешенным к нему микрофоном. Люди обливались потом; человекоподобного слегка знобило. За кругом стоял, повесив голову, ослик. Постепенно пододвигаясь все ближе и ближе, но пока еще футах в пяти от круга, сгрудились полукругом все жители Черрибелла, оказавшиеся в это время дома; палатки и бензозаправочные станции были брошены.

Сержант-техник нажал на кнопку, кассеты завертелись.

— Проверка… проверка… — сказал он. Нажав на кнопку «Обратно», он через секунду отпустил ее и дал звук.

«Проверка… проверка…» — сказал динамик громко и внятно. Сержант перемотал, стер и дал «стоп».

— Когда я нажму на кнопку, сэр, — обратился он к полковнику, — начнется запись.

Полковник вопросительно посмотрел на человека-жердь, тот кивнул, и тогда полковник кивнул сержанту.

— Мое имя Гарвейн, — раздельно и медленно проговорил человек-жердь. — Я с одной из планет звезды, не упоминаемой в ваших астрономических справочниках, хотя шаровое скопление из девяноста тысяч звезд, к которому она принадлежит, вам известно. Отсюда она на расстоянии более четырехсот световых лет по направлению к центру Галактики.

Однако здесь я выступаю не как представитель своей планеты или своего народа, но как полномочный министр Галактического Союза, Федерации передовых цивилизаций Галактики, созданной во имя всеобщего блага. На меня возложена миссия посетить вас и решить на месте, следует или нет приглашать вас вступить в нашу Федерацию.

Теперь вы можете задавать мне любые вопросы. Однако я оставлю за собой право отсрочить ответ на некоторые из них до тех пор, пока я не приду к определенному решению. Если решение окажется положительным, я отвечу на все вопросы, включая те, ответ на которые был отложен. Вас это устраивает?

— Устраивает, — ответил полковник. — Как вы сюда попали? На космическом корабле?

— Совершенно верно. Он сейчас прямо над нами, на орбите радиусом в двадцать две тысячи миль, где он вращается вместе с Землей и, таким образом, остается все время над одним и тем же местом. За мной наблюдают оттуда, и это одна из причин, почему я предпочитаю оставаться здесь, на открытом месте. Я должен буду просигнализировать, когда мне понадобится, чтобы он спустился и подобрал меня.

— Откуда у вас такое великолепное знание нашего языка? Благодаря телепатическим способностям?

— Нет, я не телепат, и нигде в Галактике нет расы, все представители которой были бы телепатически одаренными; но отдельные телепаты встречаются в любой из рас. Меня обучили вашему языку специально для этой миссии. Уже много столетий мы держим среди вас своих наблюдателей (говоря «мы», я, конечно, имею в виду Галактический Союз). Совершенно очевидно, что я, например, не мог бы сойти за землянина; но есть другие расы, которые могут. Кстати говоря, наши наблюдатели не замышляют против вас ничего дурного и не пытаются воздействовать на вас каким бы то ни было образом; они наблюдают — и это все.

— Что даст нам присоединение к вашему союзу, если нас пригласят вступить в него и если мы такое приглашение примем?

— Прежде всего — краткосрочный курс обучения основным социальным наукам, которые положат конец вашей склонности драться друг с другом и покончат раз навсегда с вашей агрессивностью (или хотя бы научат вас ее контролировать). Когда ваши успехи удовлетворят нас и мы увидим, что оснований для опасений нет, вы получите средства передвижения в космосе и многие другие вещи — постепенно, по мере того, как вы будете их осваивать.

— А если нас не пригласят или мы откажемся?

— Ничего. Вас оставят одних; будут отозваны даже наши наблюдатели. Вы станете кузнецами собственной судьбы: или в ближайшее столетие вы сделаете свою планету совершенно необитаемой, или овладеете социальными науками сами и снова станете кандидатами на вступление, и вступление снова будет вам предложено. Время от времени мы будем проверять, как идут ваши дела, и если станет ясно, что вы не собираетесь себя уничтожить, к вам обратятся снова.

— Раз вы уже здесь, зачем вам спешить? Почему вы не можете пробыть у нас достаточно долго для того, чтобы наши, как вы их называете, руководители смогли лично поговорить с вами?

— Ответ откладывается. Не то чтобы причина спешки была важной, но она сложная, и я просто не хочу тратить время на объяснения.

— Допустим, что ваше решение окажется положительным; как тогда нам установить с вами связь, чтобы сообщить вам о нашем решении? По-видимому, вы достаточно информированы о нас и знаете, что не я решаю.

— Мы узнаем о вашем решении через своих наблюдателей. Одно из условий приема в федерацию — опубликование в ваших газетах этого интервью полностью, так, как оно записывается сейчас на этой пленке. А потом все будет ясно из действий и решений вашего правительства.

— А как насчет других правительств? Ведь мы не можем единолично решать за весь мир.

— Для начала было выбрано ваше. Если вы примете приглашение, мы укажем способы побудить других последовать вашему примеру. Кстати, способы эти не предполагают какого-либо применения силы или хотя бы угрозы таковым.

— Хороши, должно быть, способы, — скривился полковник.

— Иногда обещание награды весит больше, чем любая угроза. Вы думаете, другие захотят, чтобы ваша страна заселяла планеты далеких звезд еще до того, как они смогут достичь Луны? Но это вопрос сравнительно маловажный. Вы можете вполне положиться на наши способы убеждения.

— Все это звучит сказочно прекрасно. Но вы говорили, что вам поручено решить прямо сейчас, на месте, следует или нет приглашать нас вступить в вашу федерацию. Могу я спросить, на чем будет основываться ваше решение?

— Прежде всего я должен (точнее, был должен, так как я уже это сделал) установить степень вашей ксенофобии. В том широком смысле, в котором вы его употребляете, слово это означает страх перед чужаками вообще. У нас есть слово, не имеющее эквивалента в вашем языке: оно означает страх и отвращение, испытываемые перед физически отличными от нас существами. Я, как типичный представитель своей расы, был выбран для первого прямого контакта с вами. Поскольку я для вас более или менее человекоподобен (точно так же, как более или менее человекоподобны для меня вы), я, вероятно, вызываю в вас больший ужас и отвращение, чем многие совершенно отличные от вас виды. Будучи для вас карикатурой на человека, я внушаю вам больший ужас, нежели какое-нибудь существо, не имеющее с вами даже отдаленного сходства.