Грег Иган - Рассказы [Компляция]

На секунду я пытаюсь визуализировать пандемониум — но в этом нет необходимости. Теперь я стараюсь воспринимать образы сами по себе — впитывая их и осознавая в полной мере, благодаря новому сенсорному каналу, который пластырь проложил для себя, воспользовавшись нейробиологией моего зрения.

И я вижу, как вспыхивает повелитель воли.

Я направляю пистолет в сердце незнакомца и снимаю его с предохранителя. Его хладнокровие тает, лицо искажает гримаса. Тело жертвы охватывает дрожь, на лице выступают слезы, но незнакомец по-прежнему не закрывает глаз. Я чувствую всплеск сочувствия — и «вижу» его своими глазами — но оно находится вне повелителя воли, а делать выбор способен только он.

— Почему? — только и спрашивает он жалобным голосом.

— Потому что могу.

Он закрывает глаза — его зубы стучат, из ноздри тянется струйка слизи. Я дожидаюсь момента ясности, момента идеального понимания, момента, когда я смогу выйти за пределы вселенского круговорота и взять ответственность на себя.

Но вместе этого расступается другая завеса — и пандемониум во всех подробностях предстает перед самим собой.

Образы, отражающие идеи свободы, самопознания, отваги, искренности, ответственности ярко вспыхивают. Они похожи на крутящиеся каскады — огромные, перепутанные ленты длиной в сотни образов — только теперь все связи, все причинно-следственные отношения наконец-то обретают кристальную четкость.

И оказывается, что сигналы не проистекают из каких-то фонтанов действий или самодостаточного, несократимого «я». Повелитель воли активен — но это всего лишь один образ из тысяч, всего-навсего еще одна замысловатая шестеренка. Запустив в окружающие каскады десятки щупалец, он бездумно тараторит: «Я, я, я», — беря на себя ответственность за все происходящее, хотя в реальности ничем не отличается от остальных.

Из моей гортани вырывается звук рвотного позыва, и мои колени едва не подгибаются. Я не могу охватить это знание, не могу с ним смириться. Продолжая крепко держать пистолет, я запускаю руку под балаклаву и срываю пластырь.

Ничего не меняется. Представление продолжается. Мозг уже впитал в себя все ассоциации и связи — и обретенный смысл продолжает неустанно раскрываться перед моими глазами.

Здесь нет никакой первопричины, никакого места, где берут начало любые решения. Лишь гигантская машина из лопастей и турбин, движимая проносящимся через нее потоком причин и следствий — машина, созданная из слов, образов и идей во плоти.

Ничего другого здесь нет — лишь эти образы и связи между ними. «Решения» принимаются буквально везде — в каждой из ассоциативных связей, в каждой цепочке идей. За «выбором» стоит вся структура, вся огромная машина.

А как же Повелитель воли? Это не более чем воплощение абстрактной концепции. Пандемониум способен вообразить что угодно: Санта Клауса, Бога,… человеческую душу. Он может создать символ для любой идеи и соединить его с тысячью других — но это еще не означает, что стоящая за этим символом сущность отражает какое-то реальное явление.

С ощущением ужаса, жалости и стыда я смотрю на трясущегося передо мной человека. — Ради чего я приношу его в жертву? — Я мог бы сказать Мире: «Даже одна кукольная душа — это перебор». Так почему я не могу сказать того же самому себе? Внутри меня нет никакого второго «я», никакого кукловода, который дергает за ниточки и принимает решения. Есть только машина в целом.

И под пристальным взглядом эта зазнавшаяся шестеренка начинает усыхать. Теперь, когда пандемониум способен воспринимать себя целиком, идея Повелителя воли теряет всякий смысл.

Нет ничего и никого, дающего повод для убийства — никакого императора, который правит твоим разумом и которого нужно защищать до самой смерти. Как нет и барьеров, которые нужно преодолеть на пути к свободе, будь то любовь, надежда, мораль… разберите эту радующую глаз машину на части, и останется лишь кучка беспорядочно дергающихся нервных клеток — а вовсе не рафинированный лучезарный Сверхчеловек, обладающий всей полнотой свободы. Единственная свобода состоит в том, чтобы быть именно этой, и никакой другой, машиной.

И вот эта самая машина опускает пистолет, неуклюже поднимает руку в знак раскаяния, поворачивается спиной и убегает, исчезая в ночи. Не останавливаясь, чтобы перевести дух — и как всегда, помня об опасности преследования — и проливая на всем пути освободительные слезы.

От автора. На этот рассказ меня вдохновили когнитивные модели «пандемониума», разработанные Марвином Минским, Дэниелом К. Деннетом и рядом других исследователей. Однако представленный мной грубый набросок призван лишь выразить общий принцип, лежащий в основе этих идей, и даже не претендует на должное изложение их тонкостей. Подробное описание этих моделей приводится в книгах «Объясненное сознание» [57] «Consciousness Explained» (на русском языке книга не издавалась). за авторством Деннета и «Общество разума» за авторством Минского.

— И чем именно вы мне угрожаете? — Клиент, сощурившись, посмотрел на свой телефон — но не с враждебностью, а, скорее, с выражением изумления и усталости, как будто его донимало и изводило такое количество людей, что в этом звонке его беспокоило только одно — как скоро собеседник поставит ему ультиматум.

— Я вам никоим образом не угрожаю, мистер Павлос. — Бросив взгляд на исходящий видеоряд, Дэн увидел, что софт чрезмерно подчеркивает признаки, свидетельствующие об искренности его намерений — не столько жульничество, сколько компенсация того факта, что его лицо на экране было размером со спичечный коробок. — Если вы откажетесь от нашего предложения, мы не станем принимать какого-либо участия в выплате вашего долга. Мы считаем, что в ваших же интересах позволить нам взять проблемы на себя и оказать вам помощь, но если вы не хотите, чтобы мы вмешивались, мы не станем брать на себя роль ваших кредиторов. Мы выкупим ваш долг, только если вы нас об этом попросите.

Немного помолчав, клиент произнес:

— То есть… вы готовы заплатить людям, которым я должен?

— Да. Если вы этого захотите.

— И тогда всю эту сумму я буду должен вам?

— Именно так, — согласился Дэн. — Но в этом случае мы сделаем для вас две вещи. Во-первых, мы сократим ваш долг вдвое. Мы никогда не станем требовать с вас возврата всей суммы. Во-вторых, мы предоставим вам финансовую консультацию и совместно выработаем график платежей, который устроит нас обоих. Если мы не сможем прийти к удобному для вас соглашению, то просто откажемся от сделки, и оставим вас в покое.