Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

— Билл, — мягко сказал я, — ты не проктор. Надо ли объяснять, почему я в этом так уверен? — (Главный проктор Франко — известный во всей Солнечной системе солдафон. Если кто-нибудь из его шестерок явится на утреннюю поверку в таком виде и воняя, как этот несчастный придурок, ему повезет, если все закончится отправкой на шарик с первым же кораблем.) — Но если настаиваешь, объясню. Тебе когда-нибудь засовывали булавку под ноготь, нагревая потом ее конец? Отлично освежает память.

— Лучше заколку для волос, сенатор, — живо подсказала Гвен. — Больше масса, лучше сохраняется тепло. У меня есть с собой. Можно я займусь им? Можно?

— Вы хотели сказать «Разрешите мне»? Нет, детка, прошу вас держать Билла на мушке. Если придется прибегнуть к подобным мерам, я не стану просить об этом даму.

— Ох, сенатор, вы такой мягкосердечный! Вы отпустите его, когда он будет готов все выложить. Зато я не такая. Давайте я покажу, ну пожалуйста!

— Ну…

— Уберите от меня эту кровожадную суку! — пронзительно завопил Билл.

— Билл! Немедленно извинись перед дамой. Иначе я позволю ей делать с тобой что угодно.

Он снова застонал:

— Прошу прощения, леди. Извините. Но вы чертовски меня пугаете. Прошу вас, не засаживайте мне заколку под ноготь — я видел, как это проделали с одним парнем.

— Могло быть и хуже, — весело заверила его Гвен. — Медный провод двенадцатого размера проводит тепло куда лучше, а в мужском теле хватает интересных мест, куда его можно приложить. Намного действеннее, и результат достигается быстрее. Сенатор, — задумчиво добавила она, — у меня в маленьком чемодане есть медный провод. Если вы минутку подержите пистолет, я достану.

— Спасибо, дорогая, но, возможно, мы обойдемся без этого. Кажется, Билл хочет что-то сказать.

— Никаких проблем, сэр. Но вы же хотите, чтобы я держала провод наготове?

— Может быть. Посмотрим. Билл, что ты сделал с тем проктором?

— Я ничего не делал, я вообще его не видел! Просто два чувака сказали, что у них есть для меня работенка за налик. Я их не знаю и раньше не видел, они не из наших, но все время появляются новенькие, и Фингерс сказал, что с ними все норм. Он…

— Погоди. Кто такой этот Фингерс?

— Э-э… мэр нашего закоулка. Пойдет?

— Подробнее. Вашего закоулка?

— Нужно же человеку где-то спать? У важных шишек вроде вас есть жилой модуль с именем на двери. Если бы мне так повезло! Дом ведь там, где живешь.

— Полагаю, ты хочешь сказать, что ваш закоулок и есть твой дом. Где это? Кольцо, радиус, сила тяжести?

— Э-э… не совсем так.

— Рассуди здраво, Билл. Если нечто находится внутри главного цилиндра, а не снаружи, в одном из придатков, его местоположение можно описать именно таким образом.

— Может, и так, но описать не получится — туда попадают иначе. И я вас туда не проведу, потому что… — Его лицо исказилось от неподдельного ужаса, отчего он, казалось, постарел лет на десять. — Только пусть она не пытает меня раскаленной проволокой и не отстреливает от меня кусочки! Пожалуйста! Просто вышвырните меня в космос, и покончим с этим, ладно?

— Сенатор?

— Да, госпожа Хардести?

— Билл боится, что если ему сделают слишком больно, он расскажет, где ночует. Все дело в том, что там ночуют и другие бродяги, а «Золотое правило», как мне кажется, недостаточно велико, чтобы он мог от них спрятаться. Если он выдаст место их ночлега, они его убьют. И вероятно, будут убивать медленно.

— Билл, ты поэтому упрямишься?

— Я и так много наговорил. Вышвырните меня в космос.

— Пока ты жив, Билл, ни за что не вышвырну. Ты знаешь то, что нужно мне, и я намерен вытянуть это из тебя, даже если придется применять медный провод и самые причудливые идеи госпожи Хардести. Но, возможно, я обойдусь без ответа на вопрос, который тебе задал. Что с тобой случится, если ты расскажешь или покажешь мне, где находится ваш закоулок?

Билл медлил с ответом, но я его не торопил. Наконец он проговорил, понизив голос:

— Семь месяцев назад ищейки поймали и раскололи одного чувака. Слава Иисусу, не из моего закоулка, а из служебной зоны возле сто десятого кольца, внизу, где полная сила тяжести. В общем, ищейки пустили туда газ, и куча пацанов погибла… но этого чувака они отпустили. Только это мало ему помогло — не прошло и суток, как его схватили и заперли вместе с крысами. Голодными крысами.

— Понятно. — Я посмотрел на Гвен.

— Только не крысы, сенатор, — сглотнув, прошептала она. — Терпеть не могу крыс. Пожалуйста.

— Билл, вопрос насчет вашего закоулка — твоего укрытия — снимается. И я не прошу тебя назвать других бродяг. Но на все прочие вопросы я ожидаю полного и быстрого ответа. Хватит тянуть резину и впустую тратить время. Согласен?

— Да, сэр.

— Начнем сначала. Двое незнакомцев предложили тебе работу. Расскажи, что это за работа.

— Ну… они сказали, что дел всего на пару минут, ничего особенного. Надеть китель, притвориться ищейкой, позвонить в эту дверь, спросить вас и сказать: «Сообщение от Управляющего». Дальше вы и сами знаете. И когда я скажу: «Эй, вы же не сенатор! Или все-таки сенатор?» — они должны были ворваться и арестовать вас. — Билл укоризненно посмотрел на меня. — А вы все испортили. Вы, а не я. Вы все делали не так, как ожидалось. Захлопнули дверь у меня за спиной — а не должны были. А еще оказалось, что вы и в самом деле сенатор… и она тут еще с вами. — При упоминании Гвен его тон сделался особенно горьким.

Я хорошо понимал его негодование. Как честному преступнику тяжким трудом добиться успеха в своей профессии, если жертва не хочет сотрудничать? Исход почти любого преступления зависит от поведения жертвы. Если жертва отказывается от назначенной ей роли, преступник остается в невыгодном положении, порой настолько серьезном, что помочь ему может лишь понимающий, полный сочувствия судья. Я нарушил правила, оказав сопротивление.

— Тебе определенно не повезло, Билл. Давай-ка взглянем, что это за «сообщение от Управляющего», которое ты должен был доставить. Продолжайте держать его на мушке, госпожа Хардести.

— Можно мне опустить руки?

— Нет.

Планшетка все так же лежала на столе между Гвен и Биллом, но чуть ближе ко мне — я мог дотянуться до нее, не пересекая линии огня. Я поднял ее. К планшетке была прикреплена квитанция о приеме сообщений с местом для моей (или чьей-то еще) подписи, а рядом — знакомый голубой конверт фирмы «Маккей с Трех планет». Я открыл его.

Зашифрованное сообщение состояло примерно из полусотни пятибуквенных групп. При помощи шифра был записан даже адрес, над которым виднелся рукописный текст: «Сен. Кантор, Станд. ойл».

Я молча убрал конверт в карман. Гвен вопросительно взглянула на меня, но я сделал вид, будто ничего не заметил.