Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

— Дорогой, нужно бить сильнее. Электроны — робкая мелюзга, но бывают упертыми. Они должны знать, кто тут главный. Дай-ка я попробую.

Гвен врезала по компьютеру так, что его корпус, казалось, сейчас треснет. На экране тут же появился текст:

«Готов к снижению. Начало отсчета: 21:06:17,0»

Часы компьютера показывали 21:05:42,7.

Я едва-едва успел посмотреть на радар-высотомер (показывавший ровно 298 километров над поверхностью) и на допплеровский счетчик: стало ясно, что мы ориентированы вдоль линии нашего движения — вполне приемлемо для ЦУП… хотя не знаю, что я смог бы сделать за десять с небольшим секунд. Для управления пространственным положением в «вольво» используются не спаренные сопла, а гироскопы: они дешевле двенадцати маленьких двигателей и множества сопутствующей техники, но и работают медленнее.

А потом часы неожиданно показали «время ноль»: двигатель заработал, вдавив нас в сиденья, и на экране появилась программа включений:

21:06:17,0 — 19,0 секунды

21:06:36,0

Двигатель послушно отключился через девятнадцать секунд, даже не закашлявшись.

— Вот видишь? — сказала Гвен. — Нужно просто обращаться с ним жестче.

— Я не верю в анимизм.

— Не веришь? Как же ты обходишься с… извини, дорогой, не важно. Гвен сама обо всем позаботится.

Капитан Полночь не ответил. Не могу сказать, что у меня так уж испортилось настроение, но, черт побери, анимизм — чистой воды суеверие. (Если только речь не идет об оружии.)

Я переключился на тринадцатый канал. Близился момент пятого включения, и я уже готовился передать управление ЦУПу Гонконга-Лунного (капитану Геморрою), когда у нашего драгоценного электронного идиота сдохло ОЗУ — оперативное запоминающее устройство, где хранилась программа посадки. Таблица включений на экране потускнела, дрогнула, сжалась в точку и исчезла. Я лихорадочно нажал кнопку сброса, но ничего не произошло.

Капитан Полночь, конечно, знал, что нужно делать:

— Гвен! — закричал я. — Комп потерял программу!

Гвен замахнулась и стукнула по его корпусу. График включений вернулся — сдохшее ОЗУ, как и лопнувший мыльный пузырь, восстановлению не подлежит, — но компьютер все-таки перезагрузился, и в верхнем левом углу экрана возник вопросительно мигающий курсор.

— Когда следующее включение, дорогой? — спросила Гвен. — И сколько оно продолжается?

— В двадцать один сорок семь семнадцать. Кажется, одиннадцать секунд. Почти наверняка одиннадцать.

— Подтверждаю обе цифры. Введи их вручную, а потом попроси компьютер заново вычислить потерянные данные.

— Сейчас. — Я ввел данные включения. — После этого я готов передать управление Гонконгу.

— Если так, самое страшное позади, дорогой: одно ручное включение, и нами займется ЦУП. Но для надежности все-таки пересчитаем.

Ее тон был куда более оптимистичным, чем мое настроение. Я никак не мог вспомнить, при каком направлении и на какой высоте нас должен перехватить ЦУП. Но времени на беспокойство не оставалось — нужно было задать параметры включения двигателя. Я ввел данные:

21:47:17,0 — 11,0 секунды

21:47:28,0

Я отсчитывал секунды, глядя на часы. Ровно через семнадцать секунд после 21:47 я вдавил кнопку пуска. Запустился двигатель, то ли от нажатия кнопки, то ли по команде компьютера. Ровно через одиннадцать секунд я отпустил кнопку.

Двигатель продолжал работать.

«…бегай кругами, погромче крик!»

«Бегай кругами и громче кричи!» Я пошевелил кнопку пуска — нет, ее не заело. Я стукнул по корпусу. Рев двигателя не смолкал, нас все сильнее вдавливало в сиденья.

Гвен протянула руку и отключила питание компьютера. Двигатель внезапно затих.

Я попытался унять дрожь.

— Спасибо, второй пилот.

— Да, сэр.

Взглянув в иллюминатор, я решил, что поверхность Луны чуть ближе, чем хотелось бы, и проверил показания радара-высотомера. Девяносто с чем-то — третья цифра постоянно менялась.

— Гвен, мне кажется, мы летим не в Гонконг-Лунный.

— И мне тоже.

— Теперь проблема в том, чтобы посадить эту колымагу, не разбив ее.

— Согласна, сэр.

— Так где же мы? Хотя бы приблизительно. Чудес я не жду.

Впереди — вернее, позади, поскольку мы все еще тормозили, — простиралась такая же неровная и каменистая местность, как и на обратной стороне Луны. Совсем неподходящая для аварийной посадки.

— Может, развернемся? — предложила Гвен. — Если увидим «Золотое правило», поймем хоть что-нибудь.

— Ладно. Посмотрим, реагирует ли машина. — Взявшись за ручку позиционирования, я задал разворот на сто восемьдесят градусов, в ходе которого космобиль вновь перевернулся вверх ногами. Поверхность заметно приблизилась. Слева и справа тянулась линия горизонта, но небо находилось «внизу», что слегка раздражало… Так или иначе, мне всего лишь хотелось взглянуть на свой бывший дом, станцию «Золотое правило». — Видишь станцию?

— Нет, Ричард.

— Она должна быть где-то над горизонтом. Ничего удивительного: в последний раз она находилась довольно далеко, а последнее включение было неудачным — слишком долгим. Так где же мы?

— Когда мы пролетали над тем большим кратером… Аристотеля?

— Не Платона?

— Нет, сэр. Платон, по всей видимости, западнее нашей траектории, и все еще в тени. Возможно, это незнакомый мне лунный цирк… но, судя по довольно ровной площадке к югу от нас, мне кажется, что это Аристотель.

— Гвен, не важно, Платон или Аристотель: я попробую посадить наш тарантас на ту ровную площадку. Довольно ровную. Или у тебя есть идея получше?

— Нет, сэр. Мы падаем. Если мы разгонимся, чтобы выйти на круговую орбиту на этой высоте, нам может не хватить топлива для посадки. Мне так кажется.

Я посмотрел на датчик топлива — из-за последнего ошибочного включения немалая часть доступной «дельты-вэ» пропала впустую. Пространства для маневра не оставалось.

— Похоже, ты права. Будем садиться. Посмотрим, сумеет ли наш дружок рассчитать параболическую траекторию спуска для этой высоты. Я намерен полностью сбросить скорость и дать ему свободно падать, как только мы окажемся над ровной площадкой. Что скажешь?

— Гм… надеюсь, нам хватит топлива.

— Я тоже. Гвен?

— Да, сэр?

— До чего же мне было здорово с тобой, милая!

— О да, Ричард!

— Эм… кажись, я больше не могу… — сдавленно проговорил Билл.

Я разворачивал машину, вновь переводя ее в позицию для торможения.

— Тихо, Билл, сейчас не до тебя!

Высотомер показывал восемьдесят с небольшим — сколько времени займет падение с восьмидесяти километров при ускорении в одну шестую g ? А если снова включить компьютер автопилота и спросить его? Или посчитать в уме? Вдруг компьютер опять запустит двигатель, если подать на него питание?