Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

— В ближайшие два часа он не сможет вас принять.

— Скажите ему, что я здесь. Если он не захочет меня видеть, я вас покину.

— Хорошо, приходите через два часа.

— Вы меня не поняли. Я вообще вас покину. Покину Конг и больше не вернусь.

Вообще-то, я блефовал, но, еще не договорив до конца, понял, что это вовсе не блеф. Изначально я собирался остаться в Конге на какое-то время. Но вдруг мне стало ясно: я ни за что не останусь в городе, где цивилизация пришла в невероятный упадок и коп может вломиться в спальню гражданина лишь потому, что того вызвал чиновник. Нет уж! У рядового в приличном, хорошо организованном и дисциплинированном подразделении больше свободы и личной жизни, чем у местных жителей. Гонконг-Лунный, воспетая поэтами и прозаиками колыбель лунной свободы, стал неподходящим местом для жизни.

Повернувшись, я направился к двери, но женщина крикнула мне вслед:

— Мистер Джонсон!

Я остановился в дверях:

— Да?

— Вернитесь!

— Зачем?

Судя по выражению ее лица, ответ доставил ей немалые мучения.

— Председатель сейчас примет вас.

— Прекрасно.

Когда я подошел к внутренней двери, та отъехала в сторону… но я оказался вовсе не в кабинете председателя. Пришлось преодолеть еще три двери, каждую из которых охранял его верный пес — и я узнал о нынешних властях Гонконга-Лунного больше, чем хотел.

Охранник, стоявший у последней двери, объявил о моем прибытии и проводил меня в кабинет. Мистер Мао едва взглянул на меня:

— Садитесь.

Я сел, прислонив трость к колену. Градоначальник перекладывал бумаги, не обращая на меня ни малейшего внимания. Через пять минут я встал и не спеша направился к двери, опираясь на трость. Мао поднял взгляд:

— Мистер Джонсон! Куда вы?

— Я ухожу.

— Вот как? Вы не желаете проявить лояльность?

— Я желаю заняться своими делами.

Он продолжал бесстрастно смотреть на меня:

— Если вы настаиваете, могу процитировать постановление, согласно которому вы должны оказывать мне содействие по первому требованию.

— Вы ссылаетесь на постановление городского совета номер двести семнадцать дробь восемьдесят два?

— Вижу, оно вам знакомо. Значит, вы не можете оправдывать свое поведение незнанием законов.

— Я не знаком с этим постановлением, знаю только его номер. Мне процитировал его клоун, который вломился в мою спальню. В постановлении говорится о праве вламываться в спальню?

— Ах да, воспрепятствование исполнению офицером службы безопасности его служебных обязанностей мы обсудим позже. Процитированное вами постановление — краеугольный камень нашей свободы. Граждане, постоянные жители и даже гости могут делать что угодно, и единственный их гражданский долг — содействовать избранным, назначенным и делегированным официальным лицам во время исполнения ими служебных обязанностей.

— А кто решает, когда, как и в каком объеме нужно содействовать?

— Разумеется, соответствующее официальное лицо.

— Я так и думал. Еще что-нибудь от меня хотите?

С этими словами я приблизился к двери.

— Сядьте. Да, хочу. И требую вашего содействия. Мне жаль, что приходится так поступать, но на вежливые просьбы вы, похоже, не реагируете.

— Какие просьбы? Это когда вы выломали мою дверь?

— Вы меня утомляете. Сядьте и заткнитесь. Я намерен вас допросить… как только прибудут двое свидетелей.

Я сел и заткнулся. Похоже, теперь я понял суть нового режима: абсолютная свобода… вот только любой чиновник, от ловца бродячих собак до верховного правителя, мог в любое время отдать любой приказ любому гражданину.

«Свобода», описанная Оруэллом и Кафкой, «свобода» в понимании Сталина и Гитлера, «свобода» расхаживать по клетке взад-вперед. Я гадал, будут ли при допросе применяться механические и электрические устройства или наркотики, и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Во время службы, когда я не раз рисковал попасть в плен, обладая секретной информацией, у меня всегда имелся с собой «прощальный друг» — яд в зубе или что-нибудь в этом роде. Сейчас у меня такой защиты не было.

Мне было страшно.

Вскоре явились два человека. Мао ответил на их приветствия и показал на стулья. Сразу же после них вошел третий.

— Дядя Джефф, я…

— Заткнись и сядь!

Это был тот самый придурок, из чьего пистолета я вытряхнул патроны. Он заткнулся и сел. Я посмотрел на него, и он тут же отвел взгляд.

Мао отложил бумаги в сторону.

— Спасибо, что пришли, майор Бозелл. И вам спасибо, капитан Марси. Майор, у вас возникли вопросы к некоему Ричарду Джонсону. Он сидит перед вами. Спрашивайте.

Низкорослый Бозелл отличался военной выправкой, коротко подстриженными рыжеватыми волосами и грубыми манерами.

— Ха! Давайте сразу к делу! Зачем вы послали меня на охоту за призраками?

— Какими еще призраками?

— Ха! Будете отрицать, что наплели мне небылицы про нападение бандитов? В краях, где никаких бандитов отродясь не бывало? Вы отрицаете, что вынудили меня послать туда спасательную команду? Зная, что я ничего не найду? Отвечайте!

— Кстати, никто не скажет, как дела у тетушки Лилибет? — спросил я. — Поскольку мне велели прийти сюда, у меня не было времени, чтобы добраться до больницы.

— Ха! Не уходите от темы! Отвечайте!

— Я придерживаюсь темы, — спокойно возразил я. — Во время нападения, о котором я наплел небылицы, ранили пожилую даму. Она жива? Кто-нибудь знает?

Бозелл собрался было ответить, но его прервал Мао:

— Жива. Или была жива час назад. Джонсон, молитесь, чтобы она выжила. У меня есть показания, — он постучал по терминалу, — гражданки, в правдивости чьих слов не может быть сомнений: это один из наших главных акционеров, леди Диана Керр-Шепли. Она утверждает, что вы стреляли в госпожу Лилибет Вашингтон…

— Что?!

— …когда устроили террор на борту судна, в результате которого ваши действия привели к смерти от кислородного голодания ее мужа, достопочтенного Освальда Проганта. Более того, вы сломали запястье ее мужу, достопочтенному Брокману Хоггу, и подвергли саму леди Диану запугиваниям и неоднократным оскорблениям.

— Гм… она не говорила, кто убил ребенка О’Тулов? И что насчет стрелка? Кто убил его ?

— Она утверждает, что там царила суматоха, поэтому она многого не видела. Но вы вышли наружу, пока лунобус стоял неподвижно, и взобрались на орудийную башенку. Тогда вы, скорее всего, и прикончили несчастного парня.

— Насчет парня — это ваши слова или ее?

— Мои. Вполне логичное умозаключение. Леди Диана старалась не давать показаний о том, чего не видела собственными глазами, включая луноход-призрак, полный бандитов. Его она не видела.

— Собственно, все ясно, мистер председатель, — добавил Бозелл. — Этот разбойник расстрелял лунобус, убив троих и ранив еще двоих… и сочинил небылицу про бандитов, чтобы скрыть свои преступления. В тех краях нет бандитов, и все это знают.