Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

Хейзел и Минерва с серьезным видом смотрели на меня — видимо, ожидали моей реакции. Я открыл было рот, но затем отказался от первоначального намерения и сказал:

— У меня только один вопрос. Тина?

— Нет, вафель не осталось.

— Я не о вафлях, дорогая. Вопрос звучит иначе: можно мне еще чашку кофе? На этот раз со сливками? Пожалуйста.

— Держи!

На столике передо мной появилось то, что я заказал.

— Ричард, все это правда! — выпалила Хейзел.

Я отхлебнул свежего кофе.

— Спасибо, Тина. Самое то. Хейзел, любовь моя, я не спорю. Глупо спорить о том, чего я не понимаю. Перейдем к чему-нибудь попроще. Несмотря на все жуткие болезни, которые я, по твоим словам, перенес, я чувствую себя достаточно бодрым, чтобы спрыгнуть с постели и отхлестать слуг. Минерва, не подскажешь, как долго я буду пребывать в параличе? Ты ведь мой лечащий врач?

— Нет, Ричард, я не твой врач. Я…

— Сестренка отвечает за то, чтобы ты был счастлив, — перебила ее Тина. — Это намного важнее.

— Афина более или менее права…

— Я всегда права!

— …но порой она странно выражается. Тамара отвечает за моральное состояние больных в больнице имени Айры Джонсона и в клинике имени Говарда… и именно Тамара была с тобой, когда ты больше всего в ней нуждался, — она буквально носила тебя на руках. Но у нее есть множество помощников, поскольку генеральный директор Иштар считает моральное состояние — или счастье — основой лечения и омоложения. Поэтому я помогаю ей, как и Морин и Мэгги, с которыми ты пока не знаком. Есть и другие: они включаются в работу, когда у слишком многих пациентов возникают проблемы со счастьем. Это Либби и Дити и даже Лаз с Лор, настоящие мастера своего дела… что неудивительно, ведь они — сестры Лазаруса и дочери Морин. И конечно, есть Хильда.

— Погоди. Я начинаю путаться в незнакомых именах. Я понял, по крайней мере, одно: в этой больнице подают счастье на блюдечке. И все эти ангелы счастья — женщины.

— А как иначе? — презрительно бросила Тина. — Где еще ты найдешь счастье?

— Спокойно, Тина, — с упреком сказала Минерва. — Ричард, мы, женщины, заботимся о моральном состоянии мужчин… а у Тамары есть опытные работники-мужчины, которые опекают клиенток и пациенток. Для поддержания духа совершенно не обязательно привлекать представителей только противоположного пола, но так намного проще. Нам нужно меньше работников-мужчин для опеки над пациентками: женщины болеют реже. В клинике омоложения мужчин и женщин примерно поровну, но женщины почти никогда не впадают в депрессию, вновь становясь молодыми…

— Слушай ее, слушай! — вмешалась Хейзел. — Нас это только бодрит.

Она погладила меня по руке, а затем сделала невидимый для остальных жест, на который я не стал отвечать в присутствии посторонних.

— …тогда как мужчины во время омоложения хотя бы раз переживают душевный кризис. Но ты интересовался блокадой позвоночника. Тина?

— Я его уже вызвала.

— Одну минуту, — сказала Хейзел. — Эзра, ты показывал Ричарду свои новые ноги?

— Еще нет.

— Может, покажешь? Тебе нетрудно?

— С удовольствием похвастаюсь.

Встав, Эзра отошел от стола, повернулся кругом и поднял костыли, стоя без посторонней помощи. Когда он входил, я не смотрел на его ноги (сам не люблю, когда на меня таращатся), а когда он сел за появившийся следом столик для закусок, я уже не видел его ног. Мне показалось, будто он одет в прогулочные шорты и коричневые чулки такого же цвета, а между шортами и чулками виднеются костистые белые колени.

Теперь же он сбросил туфли, оставшись босиком, и я вдруг понял, что «коричневые чулки» — это коричневая кожа ног и ступней, приживленных к культям.

— …есть три способа, — подробно объяснял он. — Новую конечность, как и любую часть тела, можно вырастить с помощью почкования. Как мне сказали, это длительный процесс, требующий немалого опыта. Орган или конечность можно также пересадить от собственного клона, который хранится здесь в стазисе, с преднамеренно неразвитым мозгом. Мне говорили, что это так же просто, как поставить заплатку на штаны — отторжение невозможно. Но моего клона здесь нет или пока нет, поэтому для меня нашли кое-что на складе запчастей…

— На мясном рынке.

— Да, Тина. Множество частей тела на складе с компьютерным учетом…

— Это я его внедрила.

— Да, Тина. Для неродственных пересадок Тина подбирает запчасти с максимальной тканевой совместимостью… разумеется, с той же группой крови, но не только. Размеры тоже должны соответствовать друг другу, но с этим проще всего. Проверив все параметры, Тина извлекает со склада запчасть, которую твое тело сочтет своим собственным органом. Или почти своим.

— Эзра, — сказал компьютерный голос, — ты можешь носить эти ноги не менее десяти лет: для тебя я постаралась всерьез. К тому времени будет готов твой клон — если он тебе понадобится.

— Да, ты постаралась всерьез. Спасибо тебе, Тина. Ричард, моего благодетеля зовут Азраэль Нкрума. Мы с ним близнецы, не считая содержания меланина, но это несущественно, — улыбнулся Эзра.

— Но ведь ему будет не хватать ноги, — сказал я.

Эзра внезапно посерьезнел:

— Его нет в живых, Ричард… он умер по самой распространенной здесь причине — от несчастного случая. Занимался скалолазанием, неудачно упал и разбил череп. Иштар со всем своим искусством не смогла его спасти. А уж она бы точно поднапряглась: доктор Нкрума работал у нее хирургом. Но это не ноги самого доктора Нкрумы, а ноги его клона… которые ему так и не понадобились.

— Ричард…

— Да, дорогая? Я хотел спросить Эзру…

— Ричард, я сделала кое-что, не посоветовавшись с тобой.

— Вот как? Придется снова тебя поколотить?

— Решай сам. Я хотела, чтобы ты увидел ноги Эзры… потому что я без твоего разрешения велела приделать тебе новую ступню.

И она испуганно посмотрела на меня.

Наверняка существует правило, согласно которому в течение дня человек может испытать ограниченное количество эмоциональных потрясений. Меня, как и любого военного, учили замедлять сердцебиение и снижать кровяное давление в критической ситуации. Но обычно критическая ситуация развивается слишком быстро, а от чертовых тренировок все равно нет толку.

На этот раз я просто подождал, сознательно замедляя дыхание. Наконец я сумел выдавить из себя:

— Ну, в общем, я думаю, это не повод для трепки. — Я попытался пошевелить ступней, которую всегда чувствовал, хотя лишился ее много лет назад. — Надеюсь, ты велела поставить ее как надо?

— Гм? Ты о чем, Ричард?

— Предпочитаю, чтобы пальцы ног смотрели вперед, а не как у нищего в Бомбее. — (Неужели что-то и впрямь шевельнулось?) — Э… Минерва, ты разрешишь взглянуть, что получилось? Не могу приподнять одеяло.