Анастасия Баталова - До встречи в смертинете

На всех брали большой пакет чипсов и передавали его по кругу следом за пивом. Чипсы были тонкие, сухие, золотистые — как осенние листья.

«Если их рассыпать, — подумал однажды Роберт, — и специально не смотреть наверх, то можно представить, будто сидишь под деревом; а когда пройдет какое-то время и окончательно поверишь сам себе, уже и не захочешь смотреть наверх; если подумать, на свете очень мало вещей, представляющих для людей большую ценность, чем их иллюзии. Вот говорила же Евдокия… Разработчики смертинета верят: если запитать сверхпроводящую пластину от последних токов мозга, то она обретает душу… А ведь черт знает, что там на самом деле происходит… Но если, скажем, попробовать с ними поспорить об этом и высказать предположение, что жители смертинета ни разу не души покойных, а просто компьютерные программы, то они ведь на куски порвут. А почему? Потому просто, что если у человека нет дерева, но больше всего на свете он хочет сидеть под ним, то и чипсы ему — листья…»

Нахрустевшись вдоволь и запив крепкий соленый привкус во рту горьковатыми пенящимися остатками со дна бутылки, мальчишки, чувствуя себя победителями, отправлялись бродить по улицам. Теперь не страшен даже серый волк в обличье разноголосо хохочущей девчоночьей стайки. Заложив руки в карманы, насвистывая, как храбрые поросята, шли мальчишки покорять великую гору взрослой жизни.

Маргарита пригласила всех ребят из студии на вечеринку по случаю дня её рождения. Перед занятием, совсем как преподаватель, покашляв в кулачок и попросив тишины, она торжественно объявила, что вечеринка планируется «настоящая»: её родители на весь день поедут к дедушке с бабушкой, чтобы гости чувствовали себя более свободно. Известное дело — молодежь стесняется старших, и праздник не праздник, если за его ходом наблюдает неусыпное око предков.

У Маргариты в отличие от Роберта бабушка с дедушкой жили не в смертинете, а в квартире. Только на другом конце города.

Стоя в центре учебного класса, девчонка краснела от гордости. Шестнадцать лет — первый недетский день рождения. Полученное от родителей разрешение веселиться с друзьями в пустой квартире. Мечта любого подростка!

Роберт долго думал, что подарить Маргарите. И никак не мог придумать. Она же девочка, а это всё равно, что инопланетянка. Откуда ему, простому земному мальчишке известно, что может ей понравиться? Брелок-череп? Вряд ли… Диск с фильмом про зомби-мутантов? Тем более… Коробка конфет и букет цветов? Банально и избито, как песня «happy birthday to you». Морская свинка? А вдруг родители будут против… Так что же всё-таки ей подарить?

Роберт решил нарисовать портрет Маргариты. Может, конечно, и не получится вырвать у неё ликующий «ах» таким подарком, но идея, во всяком случае, оригинальная. Хотя бы посмотрит, мило прищурившись, и — как всегда! — раскритикует в пух и прах.

Роберт не знал, с чего начать, и потому решил начать с неба. Он взял в руки мелок цвета лотоса, положил его на бумагу и со слабым ровным нажимом повел — через весь рисунок протянулась широкая нежная полоса.

Роберт изобразил Маргариту стоящей спиной к смотрящим на картину. Это было довольно странно: люди привыкли к тому, что портрет изображает лицо. Роберт нарисовал волосы, которые липнут к блузке: каждый из них превратился в миниатюрную железную дорогу. В разные стороны от заколки, стилизованной под многоэтажное здание городского вокзала, в дальние концы огромной страны-спины катились, дымя трубами, паровозы.

Кирилл тоже решил подарить Маргарите её портрет — будто мысли подслушал — Роберт не делился с ним своими планами. Он установил на мольберт чистый лист, а рядом — фотографию именинницы. Разумеется, Маргарита работы Кирилла задумывалась с лицом. Как же иначе?

Старательный художник скопировал снимок почти в точности, разве что немного изменил фон: на заднем плане вместо обоев в цветочек пчелиными сотами громоздились окна небоскребов — девочка как будто стояла на балконе.

— Какая красота! — воскликнула Маргарита; в ту секунду безжалостный критик в ней умер, сраженный инфарктом, ведь мальчики ещё не писали её портретов, — ты просто гений, Кирилл! Я получилась у тебя такой похожей! Спасибо!

Возмутив воздух прихожей так, что на Роберта подуло взрослыми женскими духами, девочка порхнула к Кириллу и чмокнула его в щеку.

— А это что? — она увидела картину Роберта, — тоже портрет?

— Да.

— Чей?

— Твой.

— Но меня же здесь нет, — нахмурилась девочка.

— Здесь есть твои волосы, — сказал Роберт и покраснел, — по ним идут поезда.

— Бред, — Маргарита досадливо сдвинула бровки.

Она взяла портрет у Кирилла, вытянула вперед руки и полюбовалась собою ещё раз.

— Здорово! — повторила она.

Кирилл благоухал гордостью на всю прихожую. Работа Роберта так и осталась у него в руках.

— Положи на холодильник в кухне, — небрежно распорядилась именинница, удаляясь в гостиную с рисунком Кирилла.

— Знаешь, что можно сделать, — вмешался Марк, — эти портреты одинакового формата. Можно склеить их вместе теми сторонами, где ничего нет, и это станет двусторонняя картина. Как бы целая ты. Станет можно смотреть тебе и в лицо, и в спину…

— А что, неплохая идея, — согласилась Маргарита, — портрет станет плотнее, если наклеить сзади второй слой, и лучше сохранится.

Роберт потерянно побрел вслед за всеми. Идею соединения портретов поддержали все присутствующие. Клей-карандаш под чутким руководством Марка старательно облизал белые поверхности двух рисунков, и они, прильнув друг к другу в липком поцелуе, навсегда остались вместе, как Ромео и Джульетта на последней странице.

Маргарита напоследок полюбовались своим лицом, неумело втиснутым в вечность руками Кирилла, и торжественно водрузила портрет на холодильник. Заколка-вокзал осуждена была глядеть в скучный угол.

— Дорогие гости, прошу вас к столу, — объявила лучезарная хозяюшка, воссияв в проеме двери алым атласным платьицем. Она повернулась на каблучках, жестом приглашая следовать за ней. Поезда как всегда разъезжали по маковому полю её спины.

В гостиной ждала Марина в блузке цвета фуксии. На столе стояли цветы. В комнате сквозило предчувствием праздника, ванильным, как запах выпечки на углу.

Марк под шквальные аплодисменты выставил на стол «королев» — две увесистые изумрудные бутылки шампанского с горлышками в золотых коронах фольги.

Так вышло, что Роберт и Кирилл оказались рядом на диване. Один — задумчивый, тихий, второй — начиненный своим нежданным успехом как венчающая праздничный стол утка — яблоками.

— Птицу мама заказывала в нашем любимом ресторане, — похвасталась Маргарита, — пробуйте, очень вкусно.