Мишель Демют - Планета семи масок

Два дня и шесть тысячелетий. Нет, с горечью подумал Корсон, два дня, шесть тысячелетий и две женщины.

Он повернулся к своему телохранителю:

— Что, приятель, жарко пришлось в Эргистаэле?

Солдат ничего не ответил. Он стоял неподвижно, уставившись прямо перед собой. Ноги вместе, одна рука по швам, другая сжимает оружие — в точном соответствии с уставом. Корсон прикрикнул:

— Отвечать, когда перед тобой старший по званию!

Солдат наконец процедил сквозь зубы:

— Приказано молчать. Полковник Веран сам обо всем расскажет.

Корсон не стал настаивать. На его второй вопрос солдат вряд ли смог бы ответить, даже если б и захотел: где находится Эргастаэл? А третий и вовсе показался бессмысленным: когда было сражение в Эргистаэле? Корсон почти не сомневался, что все это произошло в далеком прошлом. Корабль Верана преодолел не только пространство, но и время. Как и сам Корсон. Полковник возник из эпохи межзвездных войн, когда Служба Безопасности занималась совсем другими делами.

Интересно, как отреагирует Служба, узнав, что полковник Веран высадился на Урии?

Корсон обошел загон для гиппронов. Быстро темнело. Последние лучи заходящего солнца окрасили лиловым джунгли вокруг. Потянуло свежим ветром, и Корсон невольно вздрогнул. Он вдруг осознал, до чего нелеп здесь в своей развевающейся тунике. Телохранителю действительно трудновато признать в нем старшего по званию. Зачем только он уничтожил свой офицерский мундир? Пусть тот не похож на форму солдат Верана, но в нем у него был бы более военный вид. Недолго же я пробыл демобилизованным, усмехнулся он про себя. Всего-то сорок восемь часов… А может, появление Верана — это перст судьбы? Полковник, похоже, нуждается в нем, так почему бы не заняться единственным ремеслом, которому он обучен, — ремеслом солдата? Опасно? Ну и что с того? Опасность подстерегает его всюду — в джунглях, где бродит Бестия, в космосе, где он, Корсон, считается военным преступником и объявлен вне закона… Так не лучше ли окончить свои дни среди себе подобных?

Он вспомнил об Антонелле и помрачнел. Правду говорят, что солдат должен держаться подальше от женщин, никогда не уделять им больше нескольких минут. Вечно они все осложняют. А он и так запутался…

Нет, он не может бросить ее на произвол судьбы. И не бросит. В бессильной ярости он сжал кулаки. На темном фоне деревьев провода ограждения светились багровым светом. О бегстве нечего и думать.

— Возвращаемся, — бросил Корсон в пустоту.

Телохранитель молча последовал за ним.

…Корсон спал — и был на Земле. Он бежал по бесконечному коридору со стенами из серого бетона глубоко под поверхностью. Белые неоновые огни слепили глаза. От кого он убегал? Все тело содрогалось вслед ядерным взрывам — ракеты рвались каждую минуту в миле над его головой. Они были выпущены слишком издалека, чтобы точно поразить цель: урианские крейсера избавлялись от своего груза где-то за орбитой Плутона, если не дальше. Девять из десяти ракет были перехвачены еще в космосе. Некоторые те сумели затормозить в атмосфере и сгорели, как метеориты, не успев взорваться. Из тех, что все же достигли Земли, четыре петых падали в океаны, не причиняя особого вреда. Лишь одна или две из каждой сотни угодили на сушу. Но трюмы урианских крейсеров, казалось, были неисчерпаемы. Впервые урианам удалось пробиться так близко, чтобы атаковать саму Землю. И на этой сторож планеты теперь был сущий ад.

Разумеется, наверху никого не осталось. Те, кто вовремя не нашел убежища, погибли в первые же секунды атаки. Корсон бежал, машинально прикидывая в уме потери. Самое малое — двести миллионов убитых. За десять секунд.

Он не знал, почему должен бежать, не мог даже замедлить бег, ноги двигались сами собой, как шатуны паровой машины. Он бежал, обезумевший, вытянув перед собой руки, словно в любую минуту мог разбиться о внезапно выросшую на пути стену. Но подземный коридор тянулся еще миль на двадцать. Взрывы стали чаще, теперь они звучали как эхо, в такт его шагам. Будто кто-то гнался за ним…

Легкая рука осторожно коснулась его плеча. Он обернулся так стремительно, что узкая койка едва не перевернулась, и в полутьме разглядел склонившуюся над ним Антонеллу. Должно быть, он кричал во сне. Ноги ломило, словно он и вправду долго бежал. Не в первый раз снилось ему страшное возмездие, обрушенное на Землю повелителями Урии, но никогда еще сон не был таким реальным.

Антонелла прошептала:

— Сейчас что-то произойдет. Я чувствую. Еще не знаю, что…

Корсон протянул руку, чтобы включить свет, но она остановила его:

— Не надо. Они увидят.

Эта девушка владела собой лучше, чем он. Корсон отбросил одеяло, вскочил и в темноте налетел на нее. Антонелла так и вцепилась в него обеими руками. Он прижал девушку к себе и почувствовал, как шевелятся ее губы у самого его уха.

Но прежде, чем он успел разобрать хоть слово, снаружи послышались крики, топот, лязг оружия: в лагере поднялся настоящий переполох. С пронзительным свистом заработала какая-то машина. Раздались автоматные очереди и сухие щелчки одиночных выстрелов. Офицеры выкрикивали команды, пытаясь собрать охваченных паникой солдат. Луч прожектора прошелся по палатке Корсона, не задержавшись на ней — очевидно, в поисках другой цели. Ругань и грохот перекрыл новый звук — жалобный вой испуганных гиппронов. Внезапно прожектор погас. Мечущиеся по стенам палатки тени исчезли, сгустилась непроглядная недобрая тьма. Шум начал стихать. Голоса зазвучали приглушенно, выстрелы смолкли. Кто-то совсем рядом споткнулся и, выругавшись, рухнул на палатку; та зашаталась, но устояла. Человек поднялся и осторожно двинулся прочь.

В наступившей тишине послышался яростный голос Верана:

— Корсон, вы здесь? Если это одна из ваших штучек…

Продолжение было невразумительным. Корсон заколебался. Кто его знает, что там случилось, но зачем портить отношения с полковником? Он уже собирался ответить, но тут рука Антонеллы зажала ему рот:

— Сейчас кто-то придет.

Когда внезапно погас свет и их окутал мрак, Корсон не испугался. Но теперь, когда глаза привыкли к темноте, до него дошло, что ночь какая-то странная. Это был такой же густой черный туман, в какой они попали, когда их захватил Веран. Словно что-то поглощало свет. Ясно одно — на лагерь напали. Нападение продолжалось минуты три, все уже кончено. В этой кромешной темноте сопротивляться бессмысленно. Веран мог сам создать подобное поле, но теперь, похоже, был не в состоят» его рассеять.

— Веран, — прошептал Корсон, отвечая на предсказание Антонеллы.