Мишель Демют - Планета семи масок

Только Антонелла оставалась в стороне. Она еще больше, чем Корсон, напоминала гостью. Сид, Сельма и Ана не сторонились ее, напротив, были подчеркнуто дружелюбны, но она как-то не вписывалась в их компанию. Антонелла не обладала ни пикантной непосредственностью Сельмы, ни несколько небрежной чувственностью Аны. Она была всего-навсего девчонкой и вилась вокруг Корсона, словно пчелка вокруг хлеба с вареньем. Она была не так умна, как Сельма или Ана, но, надо отдать ей должное, не завидовала им. Корсон отнес почти неуловимую, но, несомненно, реальную дистанцию между ней и остальными тремя на счет ее небогатого жизненного опыта и меньшей образованности. К тому же она была из другой эпохи. Он даже не пытался дознаться, из какой — не было точек отсчета, и он бы все равно не понял. Когда Корсон спрашивал ее о прежней жизни, Антонелла отвечала незначащими фразами, и ему начинало казаться, что у нее попросту нет воспоминаний, которые стоят того, чтобы о них говорить. Он задумался однажды, почему в будущем, когда Антонелла встретит его во второй раз, она ничего ему не скажет (или уже не сказала — как посмотреть) ни о Сиде, Сельме и Ане, ни об этой их жизни на пляже. Найти ответ было трудно. Может, она боялась изменений во времени. Или не сочла это достойным упоминания. В самом деле, что сказали бы ему тогда имена Сида, Сельмы и Аны?

Но сейчас они стали для него настоящими друзьями. Он не мог вспомнить, чтобы испытывал в прошлом такую привязанность к себе подобным. Особенно нравились ему вечера, когда они болтали, потягивая вино. Ему казалось тоща, что все трудности уже позади, и они просто перебирают старые воспоминания.

— Вы не забудете отправить послание, Сельма?

— Считайте, что оно уже отправлено.

— И подпишите его — Джордж Корсон. Этот старый лис Веран знал мое имя еще до того, как я имел удовольствие познакомиться с ним.

— Корсон, вы так волнуетесь… Можно подумать, что речь идет о любовной записке.

— В последний раз я видел его в Эргистаэле, на краю океана, ще океан упирается в пустоту. Надеюсь, этого адреса будет достаточно. Теперь я припоминаю — кажется, полковник был в несколько затруднительном положении. Думаю, он удирал от кого-то.

— Тоща отправим ему послание: в Эргистаэл, до востребования.

Однажды Корсон объяснил Сельме систему военно-почтовых секторов, которая была в ходу в его время, рассказал о складах корреспонденции до востребования, которые ждали эскадру год, два, десятилетие, а иногда — до бесконечности. Это были автоматические корабли, которые сами отправлялись к определенной точке пространства и оставались там, пока почту не разбирали. Сельма сочла такой способ смешным и глупым. Корсон даже разозлился на нее, но потом сообразил, что всякое ожидание вестей было для Сельмы абстрактным понятием. Ведь она каждый день получала послания из другой эпохи, где сама давно уже не существовала.

Затем Корсон обернулся к Сиду.

— А вы уверены, что паники в лагере Верана будет достаточно? Что люди с Урии сумеют справиться с гиппронами и солдатами?

— Абсолютно уверен, — ответил Сид. — Никто из солдат Верана по своим способностям не годится даже в капитаны. Без полковника они не окажут серьезного сопротивления.

— Все вместе — возможно. Но поодиночке — сомневаюсь. Им ведь приходилось воевать и в гораздо худших условиях.

— До этого они не додумаются благодаря сюрпризу, который вы им подсунете. К тому же вы недооцениваете людей Урии. Может быть, они и не столь искушены в войнах, но не уверен, что Веран захватил бы Урию, даже если б не было вашего плана. Только это стоило бы большой крови, а мы хотим ее избежать. Так или иначе Верана бы укротили. Но это уже не наше дело.

При мысли о столкновении с полковником Корсона пробрала дрожь. Он знал, что солдаты Верана растеряются, когда рухнет строгая дисциплина, к которой они привыкли. Но в руках у них было великолепное оружие, и все они вряд ли забудут, как с ним обращаться.

— Я очень хотел бы быть там, — заключил Корсон.

— Нельзя. У вас другие задачи. Там вас могут ранить или даже убить. Это повлечет большие изменения истории…

С самого начала Сид настаивал, чтобы Корсон держался в стороне от любой возможной стычки. Корсон соглашался, не понимая. У него в голове не укладывалось, что сражение это уже произошло и в каком-то смысле уже выиграно.

Однажды вечером Сид не стал приводить свои обычные доводы. Он просто сказал:

— Надеюсь, вы приготовились, друг мой. Пора. Отправляйтесь завтра.

Корсон задумчиво кивнул.

В этот вечер сиг увел Антонеллу туда, где кончался пляж. Она не противилась. Странно, Корсон помнил ее другой. Антонелла не боялась, но была лишь покорной. А ведь на том же самом пляже триста лет назад она доказала, что может быть страстной. В одном он убедился; она не девственница. Не то чтобы его это мучило, но сколько же мужчин ей предстоит еще ветре пока я отыщу ее снова?

…Он заснул, прижимая ее к себе.

Утром он надел упряжь на гиппрона. Теперь Корсон редко находил время заниматься им, но животное было неприхотливо. Корсон все думал, что нужно попробовать войти в контакт с Эргистаэлом, но так и не собрался. Он запросит Эргистаэл лишь если его вынудят обстоятельства. Стоило Корсону вспомнить хрустальный голос, который он слышал под пурпурными сводами, ему становилось не по себе.

Сид был на пляже один. Он подошел к Корсону, когда тот уже готовился забраться в седло.

— Удачи, друг…

Корсон не знал, что ответить. Он не собирался произносить прощальную речь, но и не хотел уходить, не сказав ни слова. Когда он проснулся, Антонеллы рядом уже не было. Наверно, она хотела избавить его от тягостной сцены расставания.

— Спасибо, — улыбнулся он в ответ.

И почувствовав, что сказал ничтожно мало, добавил:

— Желаю вам жить здесь до конца времен.

Он облизал пересохшие губы. Сколько осталось невысказанного, сколько вопросов надо было еще задать, но время истекало, и он спросил лишь одно:

— В тот вечер, когда я появился, вы сказали, что вам необходимо медитировать. Это только чтобы управлять десятью веками?

— Нет, — сказал Сид. — Власть не главное. Мы готовимся подчинить себе все время. Это, — он широким жестом обвел пляж, океан и небо, — лаборатория.

— Чтобы путешествовать в будущее?

— Не только. Путешествия во времени лишь одна сторона дела, причем не самая важная. Мы стараемся привыкнуть к мысли, что можно жить иначе. Мы называем это сверхжизнью. Это… как бы сказать… Это значит проживать одновременно несколько возможных жизней, может быть даже все возможные. Существовать на нескольких линиях вероятности. Быть несколькими, оставаясь одним. Многомерным. Подумайте, что будет, если каждое разумное существо примется вводить свои собственные изменения в историю. Они будут накладываться на другие изменения, порождать взаимодействия, одни благоприятные, другие пагубные. Никто, ни одно живое существо в одиночку и в здравом уме не способно достигнуть сверхжизни. Каждый есть возможная жизнь другого. Вы должны чертовски хорошо знать кого-то, чтобы рискнуть повлиять на его судьбу, да и на свою тоже. Вот к чему мы готовимся — Сельма, Ана и я. Нам предстоит долгий путь… очень долгий.