Андрей Миколайчук - Красное внутри

Где-то действительно громко во что-то стучали. Потихоньку шум в его голове разделился на звуки, и Алеша услышал знакомый голос.

— Роберт! — кричал за стеной Виталик. — Ты вконец обнаглел! Я же тебе выделил клозет в конце коридора! Что ж ты, сволочь, гадишь в моем, то! А!

Это за стеной Виталик яростно колотил кулаком в дверь Роберта.

Алеша осторожно открыл глаза. В левом боку сильно болело, как будто кто-то засунул ему штырь под ребро. Он лежал на кровати в своем номере. В раскрытое окно тихонько пробивался ветерок и ласково обдувал его лицо. С улицы доносились голоса людей, и отчетливо был слышен шум низколетящих вертолетов.

Алексей попытался встать и с удивлением обнаружил на своих ногах кожаные сандалии. Превозмогая боль в боку, он поднял вверх ногу, сильно напрягая пресс. Сандалия была красивая. Узорное, кожаное кольцо обхватывало большой палец, от него шел ремешок, который застегивался на щиколотке серебряной пряжкой и уходил в подошву вокруг пятки. Выше сандалии находились светлые штаны из тонкой ткани, они съехали вниз, оголив ногу до колена. Все было не так. Алексей еще раз внимательно себя осмотрел. Вместо обыкновенных шортов и майки на нем был одет традиционный афганский костюм, а на груди, объективом к стене, лежал фотоаппарат.

— Как же больно, — тихо сказал Алеша, но переворачиваться не стал.

В дверь номера постучали.

— Алешка! — послышался вкрадчивый голос Виталика. — Поднимайся, час дня уже, спускайся вниз, манговый фреш пить будем?

Виталий тянул гласные буквы, как будто уговаривал выйти из комнаты ребенка.

Алексей ответил с дрожью в голосе.

— Пять минут, — потом справившись с волнением, добавил. — Начинайте пить без меня.

Он поднял фотоаппарат на уровень глаз. Кнопка «пуск» поддалась легко, прозвучал мелодичный звук и загорелся экран.

На первых десяти снимках были изображения белой стены его комнаты, сделанные серией, с одного ракурса. На следующих, находились ноги в сандалиях. Фото ног в обуви были не только в гостинице, но и на улицах, рынке, в ресторане. Потом шли изображения неизвестных людей, на ней все улыбались. Было несколько красивых панорам вечернего Кабула. Потом снимки как будто стали уводить Алексея из города. Он увидел дорогу освещенную фарами одиноких автомобилей, мост, под которым в темноте протекала река. Дальше была фотография, где нога в сандалии попирала древнюю, чугунную пушку.

Сразу за ней шли изображений взрывов. Алеша прильнул к экрану. Оказалось, что его фотоаппарат запечатлел настоящую войну.

У Алексея похолодело внизу живота, к горлу подобрался ком, а во рту появилась горечь, как будто он раскусил виноградную косточку.

Горящие машины, и целые озера огня, взрывающиеся строения разбрасывающие пламя высоко вверх, и разбегающиеся в ужасе люди, много бегущих людей. Плохое освещение не испортило снимки, как будто фотоаппарат стоял на штативе. Очереди трассирующих пуль, сильно смахивали на лазерное шоу, но Алеша почему-то был уверен, что на фотографиях запечатлелись именно выстрелы.

Как Алеша не напрягался, ничего подобного он вспомнить не мог,

Сразу за фотографиями взрывов, шли снимки танцующих людей. На фото все радостно веселились, обнимались, держа в руках пиво. Алеша устало опустил камеру. — Не может быть, — думал Алеша, он никак не мог поверить в то, что это происходит наяву, что он не спит и не бредит. Боль в боку стала невыносимой. Он приподнялся и потрогал ребра. Боль утихла. Но когда Алеша тяжело опустился вниз, штырь снова с силой врезался ему под самое сердце.

Алексей просунул руку под спину и нащупал автомат, который лежал под одеялом рукоятью затвора вверх. Он вытащил оружие и поставил рядом. Теплая сталь ствола согревала похолодевшие пальцы его руки.

За дверью послышался аккуратный голос Роберта.

— Алексей ты есть?

— Я есть Роберт, — ответил Алексей.

— Спускайся вниз, Виталий зовет.

Не отпуская автомат, Алеша тяжело поднялся на кровати.

— Я иду Роберт, сейчас иду.

Алеша зачем-то отсоединил магазин, и передернул затвор, автомат был пуст, в рожке ни одного патрона.

Зазвонил телефон, он включил громкую связь, из динамика послышался голос Сергея Ивановича.

— Удивлен Алеша! Сильно удивлен! — вместо приветствия услышал он слова редактора.

— Здравствуйте Сергей Иванович!

— Фотографии хорошие, но текст не понятен, не ясно где это происходит, когда? Хорошо, что Ройтерс публиковал такой же репортаж.

— Времени не было Сергей Иванович, оправдываясь, произнес Алексей.

— Не беда, все равно молодец, Катя тебе продлит командировку, — спешно ответил редактор. — О деньгах не волнуйся, фото вечернего Кабула отличные, особенно из окна хижины… шедевр, честно, я купился, думал это действительно городские высотки, а оказалось глиняные лачуги, прилепленные к горе. Ну, что тут скажешь… Молодец! В пятницу жду!

Алеша выключил телефон.

Он медленно спустился на первый этаж, проигнорировав душевую и туалет. Почему-то не хотелось смотреть на себя в зеркало.

Посредине зала под телевизором стоял огромный прямоугольный ящик. Никакой маркировки на фанерных стенках не было. Аккуратный, чистенький он распространял вокруг себя запах свежего дерева. Алеша посмотрел во двор, там посреди клумбы, друг на друге стояли еще два деревянных ящика, они были габаритами поменьше, но все равно, сильно мяли траву.

Аккуратно обойдя столик, Алексей тяжело опустился на мягкий кожаный диван.

Виталий выглянул из-за стены.

— Пришел все-таки Алешка? Я сейчас.

Алеша закурил сигарету, краем глаза он заметил, выглядывающее из-под журналов горлышко бутылки. За окном ярко светило солнце. Он удобно откинулся назад, выдувая дым в потолок.

В холл вошел Леонид.

— Привет!

Алеша поднялся ему на встречу, как можно приветливей улыбаясь.

— Здравствуйте!

— Вижу к штанам ты уже привык?

— Да вроде бы ничего особенного, штаны, как штаны.

Ответил Алексей, не совсем понимая, о чем идет речь.

— Ясно.

Леонид отодвинул створку окна, и пригласил людей. Шесть человек вошли вовнутрь и стали освобождать помещение от ящика.

Виталик вышел из-за стены с тремя стаканами.

— Ну как ты? Очухался?

— Да вроде бы все нормально, — осторожно ответил Алеша.

— Ну ты могешь, друг мой.

Голос Виталика басом разлетался по гостинице. За ним шел Роберт, слегка качаясь из стороны в сторону, он как будто следовал за волнами фреша в стакане, который держал двумя руками.

— Молодец! Герой!

Виталик поставил посуду и хлопнул Алексея по плечу.

— Почему?

Тихим голосом спросил Алеша.

— Ну как же, вчера заставил всех в баре петь: «Non nobis Domini». Крестоносец ты наш золотой. Хорошо, что бар был английский. Ты пей, пей, манговый фреш — это самое лучшее для тебя лекарство сейчас.