Михаил Харитонов - Золотой ключ, или Похождения Буратины

– Решётку проверь, – сказал Римус. – С теслой какая-то хрень, – пояснил он для козла. – Мариус сейчас посмотрит.

Козёл пропустил всё это мимо ушей.

– Во-первых, Рахмат на Зону не пойдёт, – начал он объяснять кроту.

– А это как поставить вопрос, – кротовьи щщи заметно усложнились. – Смотри, какой план. Ты завтра разговариваешь с Рахматом. Наплети ему чего хочешь. Скажи, что узнал, где кот прячется. Или что от кота что-то слыхал, про какое-то убежище. Короче, настаивай на том, что поймать кота реально. Но тебе нужны его нахнахи, а без него они слушаться не будут. Это, кстати, так и есть. Они преданы ему лично и только ему. Традиции, воспитание, всё такое. В общем, без него от них нет пользы. И упирайся на этом – или идём в Зону вместе, или пусть режет тебя прямо здесь и сейчас. Говори это при нахнахах, чтобы они слышали. Рахмату придётся пойти. Иначе позор, а этого он боится…

Идея козлу не понравилась категорически, причём с обоих концов сразу – и субъективно, и объективно. Чуть подумав, он решил начать с дальнего, объективного.

– Не сработает, – сказал он. – Допустим, Рахмата я бы завёл в «карусель» или в «жарку», но их шестеро. И что я им не друг, они тоже понимают. Так что пасти меня будут конкретно.

– Ошибаешься. В Сонной Лощине им будет не до тебя.

Попандопулос выпучил глаза: этакого он давно не слыхивал.

– Идти в Сонную Лощину? К мутантам в самое гнездо? Может, лучше сразу об стену убиться?

– Зачем об стену? – удивился крот. – Мы и так обойдёмся.

Этого Септимий уже не услышал: страшный удар, обрушившийся на затылок, единым духом вынес его из текущей реальности.

Крот посмотрел на распростёртое тело. Почесал нос.

– Мариус, ты не перестарался? – поинтересовался он у жирафа.

– Ничего, он крепкий, Карл, – жираф аккуратно положил кувалду на относительно чистое место.

– Ну тогда вбивай, – разрешил крот. – Только антисанитарию не разводи, нам ещё воспаления не хватало.

Жираф помотал головой. Присел на задние, сбалансировался, сжал-разжал кулаки, так похожие на копыта, и принялся разминать пальцы. Добыл из попоны нечто вроде круглого зеркальца с дыркой и вставил себе в глазницу.

Крот устроился поудобнее. Он любил смотреть, как другие работают.

– Кости толстые, Карл, – пожаловался жираф, поднося к козлиной голове длинный блестящий предмет.

– Накерни, – посоветовал крот. – Какой всё-таки длинный костыль… Сантиметров десять будет. Ты ему там ничего не проткнёшь ценного?

– В крайнем случае он сдохнет, Карл… – Мариус сосредоточенно водил блестяшкой, что-то ей время от времени подковыривая. – Ага-ага, вот где-то здесь можно попробовать, Карл… – он достал салфетку, плюнул на неё и аккуратно протёр грязную шерсть.

– Ты не пробуй, ты точно делай, – подал крот очередной полезный совет. – Сосуды смотри не задень.

– На хуй иди, пожалуйста, Карл, – пробормотал жираф, примериваясь и занося кувалду.

Раздался уверенный сухой стук. Блестящий предмет вошёл в козлиную башку. Не мешкая Мариус вторым ударом загнал его туда полностью. Брызнуло немного крови, тут же впитавшейся в шерсть.

Несчастный козёл, не приходя в сознание, заплакал – совсем по-детски: тоненько, жалестно.

– Худо тебе, рогатенький? – крот потрепал козла по щеке. – Ничего-ничего, будет хуже.

18 октября 312 года от Х.

Страна Дураков, Зона, северо-восточный сектор.

Вечер.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Кровососы чтят свою историческую память и традиции. В их число, однако, входит и своеобразный индивидуализм, отрицающий многие формы взаимодействия субъектов, характерные для полноценного общества. Как ни парадоксально это звучит, но мы вынуждены констатировать: упыри культурны, но не цивилизованны… Это накладывает непреодолимые ограничения на развитие общности – но, как утверждают сами кровососы, «кровушку из горла пить в одиночку слаще».

Кларентина фон Махер-Задок . Зона как социальный организм // Экстремальная социология. Вып 2. Понивилль: Изд-во Понивилльского ун-та. 271. С. 20.

Что-то прекрасное начиналось там, вдалеке – но всё ближе, ближе. Что-то чудесное сияло, наступало, всходило – неземной восторг, от которого кружилась голова и сладко щемило в груди. Базилио потянулся к этому сияющему счастью и проснулся.

Несколько секунд понадобилось ему на сведение зрения в оптический диапазон. За это время он успел осознать, что находится в незнакомом месте под открытым небом. Это его слегка обеспокоило, но именно что слегка: никакой опасности кот не чувствовал. Вокруг было тихо, пусто, сиротливо.

Наконец Баз сдвинул очки на лоб и огляделся. Он лежал в круглом гнезде, свитом из пиниевых ветвей, кустарника и мха. Ветви уже успели подгнить, дно было сыроватым и пахло болотом. Базилио уловил запах птичьего помёта и природный аромат кровососов, почти выветрившийся. Похоже, то было старое упыриное лежбище, давно покинутое.

Располагалось оно в промоине меж корнями огромной пинии, закрывавшей небо своей заледеневшей кроной. С ветвей свисали тонкие блескучие сосульки. Но внизу было бесснежно и относительно тепло.

Чувствовал себя Базилио как-то ни так ни сяк: не то чтобы совсем скверно, но уж точно и не на пять баллов. Голова была относительно ясной, желудок тоже вроде бы не бунтовал, но во рту сильно сушило, а яички побаливали. Последнее обстоятельство наводило на мысли о каком-то непотребстве, а то и блядстве. На всякий случай кот подвигал проводом в кишке. Всё было в норме, раздражения не чувствовалось. Перс с облегчением вздохнул: что б там ни было, мужскую честь он сберёг.

Что-то на краю зрительного поля зацепило внимание. Кот резко обернулся и увидел рядом со своим гнёздышком какой-то свёрток и пузатое лукошко. К нему был прислонён хрустальный бокал.

Базилио сначала занялся корзиночкой. В ней была вяленая репа, щучья икра в плоской раковине и пузатая бутылка, судя по толщине стекла и мюзле на пробке – с шампанским. Отдельно лежали две банки поняшьей сгущёнки, кристалл от насекомых и «зажглянка», завёрнутая в вощёную бумагу. На самом дне виднелась сложенная вчетверо бумажка, исписанная мелким аккуратным почерком.

«Dear Buzz, – читал кот, аккуратно пригубливая из бокала и закусывая икорочкой, – наше вчерашнее общение доставило мне истинное удовольствие, и я надеялся его продолжить, в т. ч. потому, что хотел уточнить некоторые моменты. К огромному сожалению, тому помешали обстоятельства непреодолимой силы. Неподалёку от Сонной Лощины провалился в болото редчайший амарантовый длинношеееед, истинное украшение Зоны, а также – last not least – мой старинный приятель. Ситуация не терпела ни малейшего промедления, так что мне пришлось бросить всё и бежать впереди собственной тени. Предупреждая вопросы: всё завершилось благополучно, длинношеееед спасён, а это письмо – вместе с небольшим презентом, которому Вы, надеюсь, сейчас воздаёте должное – доставил бэтмен.